Чтение 54–й страницы книги ~Последнее чудо-оружие Страны Советов~

"научпопа" и всяких там хайнлайнов с артур-кларками. Хоть и чекист, но
любовно собирал их, даже в виде самиздатских переводов, вперемешку с
Кочетовым, Марковым, Пикулем и Анатолием Ивановым, доставшимися от тестя.

Итак, я нынче нахожусь в дополнительной, мнимой или полуфиктивной
реальности. По крайней мере она взаимодействует с моими ногами и морочит
мне голову.

Я почувствовал экран из-за его напряженности - вначале как волну
мелких колких вибраций. Потом он дал о себе знать беспокойно блестящими
точками - казалось, что за ними бушевал бешеный свет. Завеса оживилась и
сейчас пропускала в наш бренный мир больше энергии, чем обычно.

Похоже мой зловредный друг Саид дернул какой-то рубильник и смог
увеличить проницаемость экранного поля. Это вам не вампир Нергал. Причем
импульсы, поступившие оттуда, не остались сырой материей без квантовых
свойств, а превратились в структуру, которая способна морочить меня.

Постойте, но ведь по словам покойного Дробилина всегда и повсеместно
действуют законы симметрии, через них не переступит даже самый мощный
нечистый дух. Значит, вместе с материей должна появляется и антиматерия,
которую демону надлежит немедленно удалять вон.

Я пошнырял глазами по сторонам и вверх-вниз - так и есть, на уровне
метра три от земли там и сям конденсировались небольшие шаровые молнии,
которые вдруг срывались с места и пропадали в чернильном южном небе.

Я пытался пройти сквозь завесу, но лишь ударился сознанием и оно
распалось как у тысячи шизофреников. Я видел, как через экран под страшным
напором просачиваются струйки энергии, они сплетались прямо у меня на
ладонях друг с дружкой. Сетчатка глаза фиксировала искры, то есть
материальные частички, получающиеся в результате такого соития. Бороться с
ними не смогла бы даже отчаянная тысяча шизофреников. К тому же половина
искорок уносилась восходящими потоками. Вот это и есть моя антиматерия. А
если перекрыть хоть один гейзер?

Я махнул руками, пытаясь сгрести искорки. Ничего интересного. Я бы
впал в отчаяние - если бы не было его.

Не люблю громких слов, но мой двойник сейчас смахивал на крутого
витязя. Или даже ангела. Мне было не стыдно за него. Я, кажется, различал
доспехи, плащ, шелом, щит и копье. Он тоже пялился на меня. Сама
телесность заэкранного двойника при более детальном рассмотрении казалась
тонковолокнистой, искрящейся. Что это все-таки за бредятина? Может, высшая
душа, которая у египтян звалась "Ка", а у древних иудеев - "Руах". А как
бы назвал такое явление товарищ ученый Бореев? Метантропной матрицей
Ф-поля?

Я вначале попробовал нагнать своего "Ка", но он всегда держался на
ровном расстоянии, потихоньку, без особых усилий, отгребая от меня. Словно
и в самом деле находился в потустороннем мире. На подмигивании и
дружественные жесты не отвечал. "Задержись, любезный. Ты - это я, я - это
ты." Однако светящийся двойник даже на лозунги не откликался.

Наконец натужный бег на месте прекратился и я нырнул в многоцветный
сияющий водопад. Из-за чего чуть не превратился в брызги шампанского.
Кстати, очень неприятное ощущение, когда без боли распадаешься на куски,
когда элементы ума и разума перестают подчиняться тебе и улетают вдаль,
оставляя взамен лишь мглу и тоску. Этот ангел-сохранитель ни капельки не
помог мне. Уцелел я лишь потому что в единственной точке, сохранившей
остатки сознания, без устали твердил: "Я - есть, я - живой". Этот полюс
стал психическим электроном, который смог нагнать исчезающего двойника и
соединить нас единой орбитой. Наконец я ухватил его за плащ, светозарный
витязь с досадой оставил мне эту часть туалета и все-таки скрылся. С
куском потусторонней ткани я кинулся на выбрасывающий антиматерию гейзер,
как нефтяник на аварийную скважину.

Как только заткнул один из фонтанов, сразу раздался хлопок в
сопровождении световой вспышки. Хотя очи мои мутные застило болью и дымом,
вдобавок ожог сетчатки добавился, я заметил, что стою уже под самой аркой.
Можно бежать до внешней садовой стены беспрепятственно и без обмана.

Вот говно, чуть не забыл свою американскую красавицу. Вернулся к
беседке, чтобы подхватить напарницу. Едва взвалил Лизу на плечо, - ну не
девочка, а просто мешок с картошкой, - как опять неладное. Сильный порыв
ветра, свистнувший со стороны сада, оказался настоящим смерчем. Он мощно,
как богатырь с бодуна, всосал воду из пруда и превратился в самоходный
бурун, который, к сожалению, двинулся за мной. Я, конечно, удирать. Когда
пробегал под аркой, балка сверху рухнула - но ничего, вскользь по плечу.
Мне показалось - поневоле начнешь верить во всякую дребедень - что я
прикрыл свою жалкую голову тем самым ангельским плащом.

Дальше - круче. Смерч, разнеся середину галереи, втянул несколько
факелов, которые висели с садовой стороны арки. Круговорот воздуха, воды и
мусора насытился огнем и стал напоминать свастику. Эта фашистская гадина
прилежно следовала за мной. Охота на мою персону продолжалась.

В саду смерч всосал массу земли, стал темным и басистым. И
по-прежнему интересовался только мной. Конечно же, это вредное явление
природы было злым чудом. Оно возникло из-за невероятного стечения
обстоятельств, - линию судьбы проводила рука мастера, - и требовало мощной
энергетической подпитки из-за экрана.

Господи, до чего тяжела хрупкая Лиза, просто фугасная бомба. Сердце
выскакивает через макушку, кислород выходит через задницу, углекислый газ
через пупок, мышцы рвутся и плавятся словно перегревшиеся провода, ветки
лупят по лицу, будто они сжаты в руках неумолимого строя солдат. Однако я
вижу стену сада, за ней свобода, причем не та карловско-марксовская
осознанная необходимость - ее я оставляю у Саида - а настоящая воля.

Я затормозил перед стеной, пора преодолевать эти два метра. Сам бы
смог запросто, но Лизку теперь не брошу. Я опустил компаньонку на влажную
почву и обернулся к врагам - смерч накатывал на меня. А следом, вторым
эшелоном, следовала спецгруппа симбиотов и анабиотов во главе с
подполковником Остапенко. Я, кажется, сразу открыл огонь из
пистолета-пулемета и заодно пытался призвать на помощь своего сияющего
двойника. Вернее, захотел снова дотянуться до него.

Барьерный водопад действовал как град ножей, как мясорубка. Казалось,
что с меня сошла ремнями вся кожа. Я орал неблагим матом, но отдохнуть не
мог, смерч уже рвал с меня чубчик. Наконец двойник смилостивился и отдал
мне свой меч.

Когда я оказался за завесой, то и смерч предстал в своем истинном
виде. Огромный темный слон с бивнями не только в верхней, но и в нижней
челюсти, как у дедушки мастодонта. На его спине располагались
обезьянистого вида демоны, которые метали в меня стрелы и дротики. А в
беседке восседал Главный в позолоченных доспехах. Несмотря на блеск его
панциря, я сразу опознал в нем Саида-Бела.

"Подрубай." Это кажется шепнул сам меч. Страшноваты слоновьи
ноги-колонны со сросшимися когтями, накроет тебя такая и бесшумно
превратит в лужу несбывшихся надежд. Но я скользнул вперед, проскочил под
нижнечелюстным бивнем и подсек голубым водянистым лезвием столб каменного
вида. Раненная скотина заревела как грозное природное явление и присела.

"Держи тверже руку и коли с проворотом." Огненное лезвие погрузилось
в дымчатый живот страшилища. Сверху, с его накренившейся спины, посыпались
обезьянистые демоны.

И тут меня скрутил хобот, похожий на бурный водный поток, и,
сдавливая, потащил вверх. Кровь, кишки и глаза под давлением в хрен тысяч
атмосфер отправились из организма наружу. Сейчас будет биг-бенц.

"Отсекай." Заметив, что клинок налился чернотой, я, может быть,
последним своим осмысленным движением (конвульсии не в счет) влупил по
давящей силе. Затем измученная рука разжалась и оружие выскользнуло. Но
пресс-пауза уже прекратилась, мастодонт отстал от меня вместе со своим
хоботом, я сверзился вниз и, трахнувшись о земную твердь, обмяк.

Грохот падающей стены подействовал приятным освежающим образом. За
ней начиналось кукурузное поле. Я ничего не чувствовал после падения и
совсем даже не переживал. К тому же и смерч, оставив кучи разбросанного
мусора, исчез, потворив судьбу других значительных явлений. Милая дама,
снова взваленная на плечо, напоминала по тяжести железнодорожную сваю. В
таких неблагоприятных условиях я, изредка оборачиваясь и отстреливаясь,
припустил от остапенковских монстров через поле. Команда бывших людей
секла воздух и кукурузные стебли своими автоматными и пулеметными
очередями.

И вдруг я заметил - впереди, прямо по курсу, кто-то слабо мерцает в
лунном сиянии. Тут же мощный фонарь выплеском света ослепил меня, а
крепкие руки уложили мое изнемогший организм на землю и отняли
пистолет-пулемет.

- Девушку не уроните, она крепко спит, - успел сказать я, утыкаясь
ртом в грязь.

Потом чуть скосил глаз. Оправившись от слепящего света, определил,
что надо мной склоняются рязанские и вологодские лица.

- Куда ж ты бежишь и от кого, ежкин кот?.. Не бейте его - это майор
Фролов.

Да, далеко не удрал, мощные усилия оказались напрасными, меня
загребли и скомкали.

- Тут и бить нечего, мужики, - отозвался я, - а бегу я от шикарных
уродов. Да откройте же вы глаза на них! В инфракрасные прицелы вы их не
увидите, лучше запустите пару осветительных ракет.

- Мать твою так, - послышался ответ, после чего пфукнула ракетница, и
сразу над моей головой застрочили автоматы.

Значит, мужики открыли глаза. Меня воткнули ногами в землю. Лиза
почивала на руках какого-то здоровяка в голубом берете. На меня в упор
глядел усатый приземистый дядька, физиономия которого то и дело мелькала в
свете ракет. Еще несколько человек вело беглую стрельбу трассирующими
пулями.

- Я - полковник Задонский, советский военный специалист. Мне поручено
разобраться с непредвиденными происшествиями в группе Остапенко. Кто вас