партком. Туда он шел с некоторой опаской, а оттуда - в настроении весьма
приподнятом. Его жизненные цели получили заметную корректировку, причем в
положительную сторону.
Дмитрий Дормидонтович, отужинав, удалился в свой кабинет, Лидия Тарасовна
спросила:
тогда посмотрела на мать с кривоватой улыбкой.
Хотите - пожалуйста. Когда угодно.
Помывшись и почистив зубы, уже в ночной рубашке, подошла к матери пожелать
спокойной ночи. Лидия Тарасовна поцеловала ее в щеку, и когда Елена уже
направилась к двери, спросила:
бросила в пространство:
это любовь, то та еще...
участливо-доверительным. В поле он вставал с ней в одну борозду, подтаскивал
ведра и ящики, расстилал для нее клеенку, когда она садилась на ящик
передохнуть. Потом они уходили к реке, в лес, засиживались вдвоем под
столовым навесом, когда остальные уже расходились по койкам или на вечерний
выпивон. Он рассказывал про методики аутотренинга, до которого был большой
любитель, про лечебный бег трусцой, про колоссальную полезность позитивного
мышления, которым сейчас увлечен весь Запад... Она слушала, кивала,
улыбалась, а внутри корчилась от унижения. "Хотела этого? Так получай,
получай!"
порочности большинства человечества, собственной исключительности,
собственных планах на будущее, получивших в последнее время внезапный
толчок. на с теплой улыбкой смотрела в его самодовольное лицо - харю! - и
время от времени подначивала его:
Контакты расширяются. Через отца проходит множество дел такого рода.
Например, финны очень заинтересованы...
Никаких проблем с запчастями, техобслуживанием... Говорите, все-таки есть
проблемы? Не знаю, у отца это дело поставлено отлично...
В исполкоме есть целый отдел... Отец, конечно, в курсе...
талантом...
тебя за все ответит". Слушать-его, сидеть с ним рядом, принимать его знаки
внимания было невыносимо, и она упивалась собственными страданиями и грела
себя мстительными мечтами, видя этого человека растоптанным, униженным,
перемазанным в грязи, извивающимся у ее ног... Любовь?!
взвыла. Но тем приятнее было стерпеть, собраться с силой, прижаться к нему
щекой, выдавить из себя: "Витенька".
театр, провожал до метро. Кузин и бабы не выходили из состояния тихого шока.
Когда она пригласила его к себе, чтобы представить родителям, он просиял
самым омерзительным образом. Было это через день после доверительной беседы
в парткоме. Надо же, какое совпадение!
благоухая дорогим одеколоном, с букетом пышных алых роз и огромной коробкой
импортных конфет.
Дормидонтович встал и решительно пригласил Воронова к себе в кабинет. Виктор
Петрович получил исчерпывающее представление о тех благах, которые получит
сразу и в перспективе, об обязанностях, которые принимает на себя в обмен на
эти блага, и о штрафных санкциях за неисполнение этих обязанностей.
Последнее было, конечно, неприятно, но договор был заключен и скреплен
рукопожатием.
эту свадьбу, в отличие от свадьбы брата, решили сыграть без всякой пышности,
в семейном кругу. Представителя загса пригласили прямо на дом, где и
произошла церемония. Елена держалась идеальным образом до самого последнего
момента, когда им предложили скрепить свой союз поцелуем. Тут она не
выдержала и пребольно укусила Воронова в губу. Он стерпел, только посмотрел
на нее с удивлением и обидой. В этот момент он страшно пожалел, что ввязался
во все это дело.
матери Воронова, совсем простой старушки, взявшей на себя всю готовку и
почти не вылезавшей из кухни, был только Павел. Он сильно похудел и выглядел
усталым. После первых тостов и закусок он извинился, отправился в бывшую
свою комнату, которая теперь стала "уголком" Лидии Тарасовны, и прилег на
диван. Через некоторое время туда заглянула Елена.
или нет.
держишься за него, потому что иначе ты снова превратишься в живой труп. Да?
конечно, человечек так себе, но разве тебе его нисколько не жалко? И себя не
жалко?
- Мы тут без тебя соскучились, Елена посмотрела на брата.
выздороветь. Если что - адрес мой ты знаешь.
вслед и откинулся на подушку, глядя в потолок и тихо-тихо напевая:
Вороновы отбыли во Францию по техническому обмену, оставив старушку-маму
куковать в новой трехкомнатной квартире.
Глава пятая
ПЫЛИНКИ НА ВЕСАХ
(27 июня 1995)
строгом костюме и сквозь толстые стекла очков без улыбки смотрела на
Люсьена.
сказал Люсъен.
произнесла:
лет. - Миссис Розен просит извинения за некоторое опоздание. Пока можете
закусить и отдохнуть.
(1979)