Каждому свое."
Варвара выбралась из подземного перехода. Водитель с оператором
поджидали ее возле микроавтобуса. Тренога штатива пряталась в футляре, на
камеру оператор набросил куртку.
Белкина вытащила из багажного отделения большой кусок легкой плащевой
ткани, на которой под трафарет белой краской было набито: "Строительные
работы". Этот занавес она использовала каждый раз, когда приходилось
снимать из засады.
Варвара знала: главное - действовать уверенно и не выказывать
волнения, тогда никто тобой не заинтересуется. Вместе с шофером она
спустилась в подземный переход и клейкой лентой закрепила в нише между
киосками занавес с надписью "Строительные работы".
Белкина махнула рукой оператору, стоявшему на площадке, где бабушки
торговали цветами, и Николай, несмотря на то что был пьян, легко сбежал
вниз. Белкина отвела в сторону занавеску, и оператор, согнувшись, юркнул в
нишу. Это произошло так быстро, что никто даже не обратил внимания на
камеру, слегка прикрытую курткой, на треногу штатива в чехле.
Белкина размотала яркую желтую ленту и перегородила ею вход в нишу,
затем и сама нырнула под занавеску. Прикрытие получилось довольно уютным.
Мягкий свет пробивался сквозь витрину, уставленную товарами. Николай уже
развернул треногу и закреплял камеру. Белкиной, с ее крупной комплекцией,
пришлось забиться в угол, чтобы оператор смог встать за камерой.
- Что снимать будем? - шепотом поинтересовался Николай.
Варвара чуть раздвинула посередине занавеску.
- Видишь инвалида в коляске?
- Колоритный мужик.
Морозов в это время показывал публике свой коронный номер -
вальсирование в инвалидной коляске. Очередная оторопевшая провинциалка с
кошельком в руках стояла на всеобщее обозрение, а возле нее, мелькая
спицами, крутилась коляска Морозова.
- Красавица, ты моей женой могла бы быть, а я - твоим мужем! -
причитал Морозов. - Мы с тобой на нашей свадьбе так танцевали бы! Дай мне
руку хотя бы на минуту, милая!
И в этот трогательный момент деньги посыпались в потертую ушанку.
- Его снимай, но не очень долго. А через часик сюда должны подойти
двое - эфиоп, похожий на Пушкина, и... - Белкина задумалась, как бы
получше описать Дорогина, - видный такой мужчина со стильной бородой. Так
что ты, Коля, не пропусти момент их встречи - эфиопа и бородатого. Ради
него мы сюда и приехали.
- Нам, татарам, все равно, что снимать, - отозвался оператор.
- Я через полчасика вернусь, - предупредила Белкина.
- Варвара, пива принеси.
- Я подумаю, достоин ли ты такой снисходительности, - журналистка
нырнула под занавеску.
Оператор принялся изучать те самые надписи на презервативах, которые
до него изучала Варвара.
- Тьфу, гадость-то какая! - прочитав про анальный секс, сплюнул
мужчина.
Скучать ему не пришлось. "Афганец" вовсю веселил публику, деньги
сыпались в ушанку обильно, как желтая листва в старом, заброшенном парке.
И вскоре оператор, к своему удивлению, обнаружил, что инвалид с
незамысловатыми, повторяющимися шуточками зарабатывает раза в три больше
него, телеоператора с именем, работающего в преуспевающей частной
телекомпании.
"Нет уж, - решил Николай, - лучше быть с ногами и зарабатывать
меньше, чем богачом разъезжать в инвалидной коляске!"
Эфиоп Абеба проснулся с первыми лучами солнца. Ни телевизора, ни
радио у него не было, поэтому и приходилось рано ложиться спать. На
чердаке старого дома уже вовсю ворковали голуби. Бомж открыл глаза. Прямо
над ним виднелось полуциркульное световое окно с грязным, словно натертым
мыльным раствором, стеклом.
Бомж сел, потер глаза, поднял с земли бутылку зеленого стекла. С
сожалением поцокал языком:
- Так я и знал, всю вчера выпили.
Удостоверившись, что вина больше не осталось, он рискнул растолкать
приятеля, спавшего на горизонтальном колене дымохода. Вместо одеял и
простыней бомжи пользовались старыми газетами.
- Вася, вставать надо!
- Какого черта?
- Кто рано встает, тому Бог подает, - вспомнил эфиоп пословицу.
Вася был бомжом колоритным. Он носил огромную седую бороду. Седые же,
тонкие, как паутина, волосы росли лишь над ушами и на затылке. От этого
лоб бомжа казался философски высоким. Лет ему было не много, чуть больше
пятидесяти, но его полная приключений, алкоголя и лишений жизнь наложила
на лицо отпечаток в виде глубоких морщин.
Вася сел, почесал задницу и тут же вспомнил о бутылке. Сжал ее
горлышко и попытался выжать из зеленого стекла несколько капель.
- Эх, пивка бы! - вздохнул Вася, поднимаясь в полный рост.
Встревоженный голубь вспорхнул с балки и, поднимая крыльями вековую
пыль, пролетел между бомжами. Вася, охая, крякая, добрался до лесенки,
подставленной к слуховому окну, вскарабкался, посмотрел на утренний город.
- Эх, Абеба, как только подумаю, сколько в этом городе припасено
пива, вина, водки, сразу мысли в голове начинают вертеться, как бы
получить от этого количества хоть маленькую толику. Жить хочется, когда об
этом думаю.
Вася, произнося прочувствованную речь, расстегнул штаны и принялся
мочиться, стараясь попасть струей в оцинкованный дождевой желоб. Он
проследил взглядом за тем, как жидкость стекла в водосточную трубу, и
глубокомысленно изрек:
- Вот так и жизнь наша проходит, Абеба!
- Ты говоришь так каждое утро.
- Так с каждым утром и день жизни уходит. Абеба тем временем мочился
в другое слуховое окно. Вася приютил эфиопа на чердаке аварийного дома в
тот момент, когда эфиоп бежал от галичан. По своей природе Бася обладал
скверным характером, он не хотел ни с кем делить свое убежище, но случай с
Абебой был исключительным. Вася почувствовал себя кем-то вроде
американского президента, подписывающего бумаги на предоставление
политического убежища пострадавшему от тоталитарного режима зарубежному
диссиденту, чудом вырвавшемуся из лап диктатуры. Еще Васино самолюбие
грело то, что Абеба - бомж особый. Мало того, что иностранец, так еще
вылитый Пушкин.
- Голубей сегодня половим?
- Жалко божьих птичек жрать, - вздохнул Абеба.
- Что ж сделаешь, если кушать хочется.
- Может, рыбы сегодня поймаем?
- Ага! А на что ты ее ловить станешь? Перловку-то мы всю уже сварили.
Растрепанные, заспанные, немытые бомжи спускались по старой,
скрипучей, деревянной лестнице, которая в любой момент могла обвалиться.
Абеба нес в руках потертый, старорежимный саквояж, в таком раньше акушеры
носили инструменты. Улицу только-только позолотило утреннее солнце. Васе
хотелось петь. Но он знал одно золотое правило: там, где живешь, не
рисуйся, тебя не должно быть ни видно, ни слышно.
Когда Василий шел один, он просто был колоритным седым мужиком. А вот
когда рядом с ним шел Абеба, как две капли воды похожий на Пушкина, то и
Васька тут же приобретал литературную окраску. Седые волосы, борода,
высокий лоб с залысинами в сочетании с типично русским лицом приводили на
память графа Льва Николаевича Толстого в те годы, когда он на старости лет
сам взялся пахать поле и тачать скверные сапоги.
Бомжи спустились к Москве-реке и уселись на гранитных ступеньках,
уходящих в воду. В саквояже нашелся небольшой кусок хозяйственного мыла,
украденный из вокзального туалета, старый, с растрескавшейся деревянной
ручкой, до половины стершийся помазок и одноразовый станок для бритья,
подобранный на помойке.
Абеба макнул помазок в реку и принялся тереть его о кусок мыла.
- Дураки те, кто кремами для бритья пользуются, - говорил при этом
Эфиоп, - хозяйственное мыло - оно бактерии убивает, поэтому и одеколона
после бритья не требуется.
- Да, - согласился Вася, - одеколон на спирту, лучше выпить.
Абеба смолчал, хотя не совсем это имел в виду. Эфиоп, заглядывая в
осколок зеркала, принялся наносить пену на щеки и подбородок, старательно
обходя черные, курчавые бакенбарды.
Василий в это время тем самым куском хозяйственного мыла тер грязные
носки, разложив на гранитной ступеньке.
- Да, хозяйственное мыло - это вещь. Никакой тебе "Сейфгард" не
докажет.
Свернув намыленные носки в валик, Вася принялся бить по ним каблуком
ботинка. Грязные мыльные брызги летели во все стороны.
- Ты чего это сегодня решил марафет навести? Деньгу, что ли, зашибать
пойдешь?
- Встреча у меня.
- Свидание? - хохотнул Вася.
- Нет, с другом встречаюсь, вместе с ним в тюрьме сидели, - важно
добавил Абеба.
Вася не мог похвастаться таким красочным эпизодом , из своей
биографии.
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Андреев Николай
Роллинс Джеймс
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман