приятный. Когда он кончил, в камере воцарилась тишина.
такое сочинит? Это только народу под силу. Я вот все лежал на нарах, думал:
а что, если все вот такие песни хорошие, которые за душу берут, собрать и
книгу сделать? А то, видишь, я что-то помню, а что-то забыл.
что помнил, а Савва лежал на своем привилегированном месте и думал совсем о
другом. Откуда он знает, что это стихотворение Некрасова "Огородник",
ставшее народной песней? И если помнит про это, почему же он тогда забыл все
о себе самом? В камере тем временем затянули "Ваньку-ключника", но Савва
почти не слушал.
Преображение несвятой троицы
вот так же, как когда-то в тюремной камере, стоял у стены. Он уменьшил до
возможного минимума излучение энергии, и его перестали замечать. Он стал
мебелью, предметом обстановки.
образом изменить личность троих человек он был не способен. На это
потребовалась бы целая прорва энергии и довольно много времени. Проще всего
было, конечно, взять и выставить их вон, как он сделал это в прошлый раз, но
тогда они вернутся снова, а Савва твердо решил сделать так, чтобы эти люди
навсегда оставили Ольгу в покое. Что ж, время на размышление у него пока
было, хотя и не бесконечное.
а потом уже решить, что делать с каждым их них. Начал с главного, в котором,
как ему казалось, имелось больше человеческого, чем в остальных.
отзывчивым, но безнадежно запуганным. Он был не из тех, кто пойдет грудью за
идею, да куда там за идею, такой вряд ли пойдет на риск просто за другого
человека. Взять его на испуг и заставить делать все, что потребуется, не
составляло никакого труда. Впрочем, он умел скрывать эти свои качества,
иначе ему бы не выбиться в командиры даже такой небольшой группы. У него
было какое-то постоянное беспокойство - крупный долг, который он рассчитывал
частично погасить с "гонорара", полученного за выбитую у Ольги квартиру. Но,
в принципе, он понимал, что поступает плохо, что справедливость на стороне
Ольги. "Дебил" и "садист" этого не понимали. Для них Ольга и другие
заказанные им люди были всего лишь "предметом труда", подобно кирпичу и
цементному раствору для каменщика или земле для землекопа. Это был материал,
с которым они работали, и им просто в голову не приходило "очеловечивать"
его. Для "садиста" Ольга была, пожалуй, чуть более живой, потому что
вызывала хотя бы ненависть и желание причинять боль. У "дебила" и этого не
было.
постараться отделаться по возможности наименьшими переделками. "Халтура,
брат, но ничего не поделаешь", - думал Савва, но решился.
окно. Голова его была совершенно пуста, только проносились обрывки мыслей:
вон ворона полетела, эх, стало этого воронья... Ему можно было внушить
какую-то одну идею, дать одно-единственное желание, и оно сразу полностью
завладеет его пустующей душой. Но это должно быть нечто такое, что не
принесет вреда ни ему самому, ни окружающим. Чаще всего такие души отдаются
пьянству или фанатическому служению какой-то одной достаточно простой идее.
Может быть, правильный образ жизни, рациональное питание? Савва окинул
взглядом неказистую фигуру "дебила". Тогда придется ослабить блокировку
интеллекта, а то ему даже таких истин не постичь. Что ж, пусть идет,
например, в ивановцы. По крайней мере хоть проживет дольше. И пусть завтра
же он почувствует неотвратимую тягу уехать к какому-нибудь из проповедников
здорового образа жизни в экологически чистую местность. Завтра вечером он
просто купит билет и уедет, даже не вспомнив, что должен кого-то
предупредить, а вернется через пару месяцев и будет заниматься уже чем-то
совершенно другим.
чистить грязный.
неожиданные мысли: "В кране-то вода грязная, как же мы травимся каждый
день... А еда тоже ведь сплошная химия, а мы едим... И еще сахар, мать
сколько раз говорила - белая смерть. Мать-то права была, что в деревню
уехала, чтобы воздухом чистым дышать. - И он с отвращением потянул носом. -
Фу, как выхлопами воняет, надо ехать в Костяново".
мать озабочена экологией. Ну теперь они заживут в этом Костянове душа в
душу".
убивать. Личность, во многом похожая на Кныша. Месть всему миру. Стирать все
это очень трудно, Савва знал по опыту. Можно лишь немного починить тонкие
сферы, а потом...
ничего другого он не мог пока придумать. Он чуть просветлил душу "садиста",
а затем трансформировал его смертельную обиду на мир и создавшего его Бога в
острое чувство справедливости. Чуть-чуть подтолкнул его в эту сторону.
Только с одним Савва позволил себе немного повозиться: он прибавил парню
самоуважения и уверенности в себе как личности. Потому что уважение к себе
есть основа уважения к другим. "Завтра ты задумаешься над тем, справедливо
ли вы поступаете с Ольгой. И решишь, что нет, а потому откажешься от этого
задания".
поведет себя завтра человек, личность которого будет существенно иной, чем
сегодня. А потому не предполагал, что бывший "садист", а ныне борец за
справедливость устроит настоящий разгром в кабинете Бориса Вельды.
больше, чем он предполагал. А потому он просто убрал страх. Легче сказать,
чем сделать, ведь это чувство забирается в самые неприметные углы, становясь
составляющим компонентом совершенно иных чувств, начиная с жадности и кончая
любовью.
в коленях. А ведь этих троих еще надо выгнать. Они еще только начали
меняться, процесс, как говорится, уже пошел, но он только что начался, и они
еще практически такие, какими пришли сюда. Поэтому не дай Бог, они
столкнутся с Ольгой. Приходилось спешить.
вздохнул и сделал шаг вперед. Мужики уставились на него в изумлении. С их
точки зрения, он внезапно возник на кухне, причем в буквальном смысле вышел
из стены. Такое на миг заставит окаменеть любого. Этого мига Савве было
достаточно.
едите, пьете и сидите там до закрытия. Скорее. Это очень важно. У вас есть
очень серьезный повод, который нужно отпраздновать. Завтра начинается новая
жизнь. Завтра у каждого из вас начинается новая жизнь. Повернуться и идти.
Энергия ускользала, но он собрал все, что оставалось, и сказал ясно и четко:
Идите.
чем с другими. За ним вышли "дебил" и главарь.
вокруг поплыло, но он успел опуститься на стул и привалиться к стенке,
прежде чем провалился в пустоту.
***
доверенность на квартиру, которую она уже видела. Ольга перевела взгляд на
табурет. На нем лежал новенький, еще ни разу не использовавшийся паяльник.
стул.
Что делать, Савва Тимофеевич, что делать? Я просто в отчаянии!
Завтра они проснутся другими людьми. Немного, но другими. И больше они не
придут.
руки.
Диалоги cо Скунсом
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Каргалов Вадим
Круз Андрей
Володихин Дмитрий
Афанасьев Роман