Чтение 54–й страницы книги ~Козырной стрелок~

наших войск. Потому лучше молчать сразу и навсегда. И даже если будут пытать
- все равно ничего не говорить. А если терпеть будет невмоготу, то говорить
много, но одни только матерные слова, которые, не подкрепленные другими, не
несут никакой стратегической информации. Главное - молчать.

- Ты хоть знаешь, зачем я вызвал тебя? Капитан молчал.

- Ты думаешь, что хочу спросить тебя об угробленном тобою личном составе?
Который ты положил на известной тебе даче.

Капитан молчал.

- Или о твоем генерале? Который застрелился в собственном кабинете.

Капитан молчал.

- Нет. Я не буду тебя спрашивать о твоих бойцах. За них тебя спросит
военная прокуратура. И не буду спрашивать о генерале. Я спрошу тебя совсем о
другом. Я спрошу тебя о дискетах. На которых указаны номера счетов. Ты
знаешь каких счетов?

На лице капитана не дрогнул ни один мускул.

- Ты знаешь каких счетов! Так вот мне надо знать, что ты знаешь о тех
счетах и о тех дискетах. Больше, в отличие от военной прокуратуры, меня не
интересует ничего. Если ты скажешь то, что ты знаешь, я отпущу тебя. Если
нет... То не обессудь. У нас, как на войне. Скажешь?

Капитан покачал головой.

- А если бартером? Если услугой за услугу. Например, ты мне про дискеты,
а я тебе... А я тебе обязуюсь достать Иванова. Который все ваши планы... И
твоих ребят...

У капитана дернулся, метнулся в сторону подполковника взгляд.

- Знаешь Иванова? Вижу, знаешь! И вижу, что не любишь. И я не люблю.
Потому что он мой конкурент. Такой же, как ты. И даже больше. И очень обидно
будет, если ты здесь, в камере, сгниешь, а он золото твое получит. И будет
жить припеваючи. Обидно?

Капитан Борец заиграл желваками.

- Вот и я говорю - обидно. А вот если бы мы вдвоем...

Мы бы того Иванова... И золото бы добыли. Хочешь ему отомстить?

- Допустим, - сказал первое свое слово капитан. Словно ржавый, сто лет не
смазанный, ворот провернулся.

- Тогда скажи мне, кто этот... Иванов? И где искать этого Иванова?

- Не знаю.

- Но хоть что-то ты о нем знаешь?

- О нем никто ничего не знает.

- Плохо, что не знает... Ну ничего, вдвоем мы его найдем. Непременно
найдем. Я по своим каналам. Ты по своим. Капитан ничего на это не ответил.

- Но только вначале... Вначале нам нужно закрепить с тобой союз.

- Каким образом?

- Демонстрацией взаимного доверия. С твоей стороны - демонстрацией
дискет.

Теперь капитан все понял. Капитан попался на типичную для такого случая
удочку. На надежду сохранить свою жизнь. На глупую надежду. Но все-таки
надежду.

- Ну что? Договоримся мы или нет?

- Уймись, подполковник. О дискетах ты ничего не узнаешь, - сказал
капитан. И замолк. Теперь уже окончательно.

- Значит, не хочешь по-доброму? - еще раз спросил подполковник.

Капитан не ответил.

- Зря ты, капитан, героя изображаешь. Здесь тебе не фронт. Здесь орденов
не дают. Закрою сейчас тебя в камеру к уголовникам, по-другому запоешь.

Капитан демонстративно отвернулся.

- Эй. В коридоре! - крикнул подполковник. Дверь открылась.

- Посмотрите за ним пока.

- Здесь посмотреть?

- Здесь.

Подполковник прошел к начальнику сизо.

- Слушай, у тебя камеры есть, где контингент побойчее?

- Разговорить хочешь?

- Хочу.

- Есть у меня такие камеры. Для особо упорствующих молчунов. Куда я их
суток на двое...

- Помогает?

- Как аспирин. Который на все случаи жизни. - Ну тогда и моего тоже.
Начальник сизо набрал номер на внутреннем телефоне. - Кравчук! Приведи сюда
Носатого. Сейчас приведи. - Звал, гражданин начальник? - спросил, появившись
в двери, уголовник в наколках.

- Как стоишь? - закричал сопровождавший его надзиратель.

Носатый лениво подобрал ноги. И, кривясь, посмотрел на начальника и на
сидящего рядом с ним мента.

- Ну чево надо?

- Ты как разговариваешь! - опять заорал надзиратель. - Давно в карцере не
был?

- Вы свободны, - отпустил начальник надзирателя.

Дверь закрылась.

Носатый сел на стоящий у стены стул.

- Закурить есть?

Начальник сизо бросил ему пачку сигарет. Которую тот, не спросясь, сунул
в карман.

- Зачем я тебе?

- Затем, зачем обычно. Тут одного фраера воспитать надо.

- Из наших?

- Нет, не из ваших. Военный. Офицер.

- Бить можно?

- Можно, - кивнул начальник.

- Только не до смерти! - встрял подполковник. - Он мне живой нужен!

- Обижаешь, начальник, - ухмыльнулся уголовник. - Мы по-мокрому не
работаем.

- Ну все, иди. Предупреди в камере.

- А когда он будет?

- Скоро будет. Через пять минут будет... Носатого увели.

- Вот такой контингент, - пожаловался начальник сизо.

Потом встал, открыл дверь и громко крикнул в конец коридора: - Кравчук!

- Я!

- Веди этого, новенького, в камеру... как его... в общем Носатого. Через
пять минут веди.

И вновь повернулся к своему приятелю.

- Да не дрейфь ты. Заговорит твой молчун. Еще так заговорит, что не
уймешь...

Глава 38

- Ничего не выйдет! - сказал Папа. - Он отказался от встречи с тобой. Он
сказал, что не видит в ней смысла.

- Но ты обещал!

- Я - обещал. А он - нет! Я свое обещание сдержал. Передал ему то, о чем
ты меня просил. Я сказал, он послушал. А за то, что ты ему неинтересен, я не
отвечаю. Так что давай считать, что мы квиты...

Майор Проскурин досадливо, но совершенно бесшумно хлопнул кулаком по
столу и, бесшумно шевеля губами, выругался матом.

Генерал Трофимов, прослушивающий телефонный разговор в соседней комнате,
тоже ударил по столу и тоже высказался, но вслух.

- ...его раздери!

Второй помощник атташе по культуре посольства США Джон Пиркс отказался от
предложенного ему контакта. Поставив под угрозу всю разработанную и
проводимую генералом в жизнь многоходовую комбинацию. Видно, Джон Пиркс,
проходящий по документам, как Дядя Сэм, что-то заподозрил. Или проявил
чрезмерную осторожность. Или...

Или плохо сыграл отведенную ему роль Корольков. Вполне может быть, что
Корольков! Он в этой связке самое слабое звено. Его ни проинструктировать,
ни проконтролировать, ни наказать .нельзя. Он сам по себе. И преследует
собственные цели. Поди решил приберечь полезные связи для себя. Тем более
что его услуги уже оплачены. Смертью Туза.

Отсюда нельзя исключить, что при передаче информации он что-нибудь
упустил. Или исказил. Или вообще ничего не сказал, когда встречался с
Пирксом. Потому что встречался - точно...

Генералы и майоры расстраивались, матерились и портили кулаками казенную
мебель. Иван Иванович был спокоен. Он с отсутствующим видом держал возле уха
гудящую длинными гудками трубку и ждал. Его эти игры волновали мало. Ему что
велели, то он и говорил. Если не велели - ничего не говорил. Сейчас ничего
не велели.

- Жди здесь! - крикнул майор и как ошпаренный выскочил из комнаты. В
соседнюю комнату. - Он отказался!

- Слышал.

- Почему? Ведь должен был. По всем статьям должен!

- Это по-нашему - должен. А по его, выходит, нет!

- И что теперь будем делать?

Делать было нечего. Агент внешней разведки чужого государства - не
девушка, отказавшая кавалеру в свидании. К ней второй раз не придешь и не
извинишься за то, что не понравился в первый.

- Если это Корольков, то можно попробовать надавить.

- А если не Корольков?

- Тогда Пиркс обрубит хвосты.

- Может, с другой стороны зайти?

- С какой?

- Например, со стороны швейцарского консульства.

- Это надо всю игру переиначивать... И зачем тогда, спрашивается,
Королькову с Тузом помогли?

- В виде шефской помощи над криминальными структурами!

- Да-а, наделали делов. Вместо дела...