Агенты в движущихся автомобилях находились в состоянии обычной боевой
готовности. Они осматривали едущие рядом машины, запоминали их на случай,
если какая-то будет показываться слишком часто. Автомобили Секретной службы,
ничем не отличающиеся от обычных, будут перемещаться в транспортном потоке,
занимаясь тем же, но не выдавая своего присутствия. Члены семьи Райанов
никогда не узнают, насколько строго их охраняют, если сами не поинтересуются
этим, а члены президентских семей редко задавали такого рода вопросы.
***
Моуди. Приступы головной боли усилились, она быстро уставала. Точно как у
маленького Бенедикта Мкузы, подумала она, затем у нее появилась надежда на
то, что это приступ малярии. Но тут же ее охватила боль - не в суставах, а
прежде всего в желудке. Это походило на приближение холодного фронта,
высоких белых облаков, за которыми следует обширный мощный шторм, и ей не
оставалось ничего иного, как ждать и бояться того, что последует дальше,
потому что она знала, что произойдет. Часть ее сознания по-прежнему
отвергала это, а часть пыталась укрыться за молитвами и верой, но, словно
глядя фильм ужасов и боясь смотреть на экран, она все равно хотела увидеть,
что будет дальше, и ужас казался неотвратимым, потому что спрятаться от него
было невозможно.
удерживаться от рвоты.
безоблачном небе сияло солнце - прекрасный день в бесконечном африканском
весенне-летнем времени года. Рядом с ее кроватью находилась стойка для
внутривенных вливаний, и ей в вену вводили стерильный соляной раствор с
обезболивающим и питательными веществами, укрепляющими ее тело, хотя по сути
дела оставалось только ждать. Сестре Жанне-Батисте не оставалось ничего
другого. Ее тело изнемогало от усталости, и она испытывала такую боль, что
потребовалось немалое усилие, чтобы повернуть голову и посмотреть на цветы
за окном. Первый мощный приступ рвоты едва не застал ее врасплох, но сестра
все-таки успела схватить сосуд. Она по-прежнему оставалась медицинской
сестрой и достаточно хорошо владела собой, чтобы заметить в рвотной массе
кровь, несмотря на то что сестра Мария-Магдалена поспешила забрать у нее
сосуд, чтобы опорожнить его в специальный бак. Она была такой же сестрой
ордена милосердия и медицинской сестрой, облаченной в стерильную одежду,
резиновые перчатки и маску. Глаза сестры Марии-Магдалены не могли скрыть
печали.
защитный костюм, его глаза над зеленой маской смотрели на нее с нескрываемым
страхом. Он проверил карточку, висящую в ногах кровати. Температуру измерили
всего десять минут назад, и она продолжала расти. Только что прибыл телекс
из Атланты с данными анализа ее крови, и доктор Моуди немедленно направился
в инфекционное отделение. Всего несколько часов назад светлая кожа сестры
была бледной, но сейчас она казалась сухой и воспаленной. Моуди подумал, что
им придется охлаждать тело спиртом, а позднее, возможно, и льдом, чтобы
бороться с лихорадкой. Это будет унизительно для достоинства сестры. Они
одевались целомудренно, как и полагается женщинам, и больничный халат тоже
унижал ее достоинство. Еще хуже, однако, был взгляд ее глаз. Она знала. Но
он все-таки обязан сообщить ей об этом.
антител Эболы.
пациентов остаются в живых, - мягко заметил Моуди. - У вас есть надежда. Я -
хороший врач, а сестра Магдалена - превосходная медсестра. Мы приложим все
усилия, чтобы вылечить вас. Кроме того, я связался со своими коллегами. Мы
не оставим вас в беде. Я прошу вас не предаваться отчаянию. Обратитесь к
своему Богу, сестра. Не сомневаюсь, что он прислушается к мольбе о помощи,
исходящей от столь добродетельного человека. - Слова утешения легко
срывались с его губ, потому что Моуди был хорошим врачом. Его удивило, что
он сам полунадеялся на ее выздоровление.
бросил ее в предназначенные для этого контейнеры. Он напомнил себе, что
следует сказать администратору больницы о строжайшем соблюдении правил
безопасности. Ему хотелось, чтобы эта монахиня была последним пациентом с
лихорадкой Эбола в этой больнице. Уже сейчас группа специалистов из
Всемирной организации здравоохранения ехала к семье Мкузы. Там они
расспросят членов семьи, пораженных горем, а также соседей и друзей,
стараясь выяснить, где и как заразился Бенедикт. Скорее всего причиной
явился укус обезьяны.
мало, а большинство неизвестных факторов были важными. Несомненно, она
скрывалась в этих краях на протяжении столетий, а то и дольше - еще одна
смертельно опасная болезнь в регионе, где таких болезней множество. Всего
тридцать лет назад врачи называли ее просто лихорадкой джунглей. Источник
распространения вируса по-прежнему оставался неизвестным. Многие считали,
что ее распространяют обезьяны, но никто не знал, какие именно - буквально
тысячи обезьян были пойманы или отстреляны в попытках определить это, но
безуспешно. Врачи не были даже уверены, что это тропическая болезнь, -
первое достоверно документированное описание вспышки этой лихорадки
появилось в Германии. Очень похожая болезнь существовала на Филиппинах.
установить, что она появляется периодически. Вспышки заболеваний случались
через восемь-десять лет - впрочем, и эти данные ничем не объяснялись и
подвергались сомнениям, потому что Африка все еще оставалась примитивным
континентом, и были весомые основания предполагать, что жертвы могли
заболеть лихорадкой Эбола и умереть от нее через несколько дней, не успев
обратиться за медицинской помощью. Структура вируса была более или менее
известна, его симптомы знакомы, а вот механизм заболевания оставался тайной.
Это беспокоило медицинское сообщество, потому что смертность от заирской
лихорадки Эбола составляла около восьмидесяти процентов. Только один пациент
из пяти оставался жив, и никто не знал почему. Все это делало лихорадку
Эбола в своем роде совершенным заболеванием. Настолько совершенным, что ее
вирус был одним из самых страшных организмов, известных человеку. Крошечные
колонии этого вируса хранились в Атланте, в Институте Пастера в Париже и в
нескольких других исследовательских учреждениях, где велось его изучение в
условиях, напоминающих научную фантастику, - врачи и лаборанты работали в
комбинезонах, которые походили на космические. О лихорадке Эбола было
известно так мало, что не могли даже приступить к работе над вакциной.
Четыре известных ее разновидности были слишком разными, Четвертую
разновидность обнаружили в результате странного инцидента, происшедшего в
Америке; однако этот четвертый штамм, неизменно смертельный для обезьян, по
какой-то необъяснимой причине не оказывал серьезного воздействия на людей. И
сейчас ученые в Атланте - с некоторыми из них Моуди был знаком, - пользуясь
электронными микроскопами, пытались установить структуру этой новой
разновидности, чтобы затем сравнить ее с образцами других штаммов. На этот
процесс могут уйти недели и, наверно, как это происходило и раньше, привести
всего лишь к двусмысленным результатам. Пока не будет открыт подлинный центр
распространения болезни, она останется чужеродным вирусом, чем-то едва ли не
с другой планеты, смертоносным и таинственным. Совершенным.
бензином, и вирус погиб вместе с ним. У Моуди осталась буквально капля его
крови, но этого было недостаточно. А вот у сестры Жанны-Батисты... Моуди
задумался над этим, и затем поднял телефонную трубку, чтобы позвонить в
иранское посольство в Киншасе. Предстоит сделать многое и подготовиться к
еще большему. Он заколебался, его рука с телефонной трубкой остановилась на
полпути к уху. Что, если Бог действительно прислушается к ее молитвам?
Вполне возможно, подумал Моуди, это вполне возможно. Сестра была
исключительно добродетельной женщиной, она проводила значительную часть
своего дня за молитвами, подобно верующим у него дома, в священном городе
Кум. Ее вера в Бога была тверда, и она посвятила свою жизнь людям,
нуждающимся в ее помощи. Это были три столпа из пяти, на которых покоился
ислам; к ним можно было прибавить и четвертый - христианский Великий пост не
так уж отличался от исламского Рамадана. Это были опасные мысли, но если
Аллах услышал ее молитвы, в этом случае то, что он намеревался сделать, не
было начертано рукой Пророка и не сможет осуществиться, но вот если ее
молитвы остались неуслышанными... Моуди зажал трубку между ухом и плечом и
набрал номер.
***
точно опознать, потому что человек не считается мертвым до тех пор, пока не
составлен документ, говорящий об этом, а пока человек не признан мертвым,
будь этот человек сенатором или конгрессменом, его или ее пост не является
вакантным, на это место не может быть выбрано другое лицо, и Конгресс
остается пустой скорлупой. Свидетельства о смерти будут отправлены сегодня,
и уже через час губернаторы "нескольких штатов" обратятся к Райану за
советом или сообщат, что они собираются сделать без его совета. Во всяком
случае один губернатор уже сегодня уйдет в отставку и будет назначен
сенатором Соединенных Штатов рукою своего заместителя, который займет его
Березин Федор
Буркатовский Сергей
Соломатина Татьяна
Грабб Джеф
Глуховский Дмитрий
Херберт Фрэнк