нормальный человек. Пригласил меня к себе, угощаешь... почему я должен
считать тебя сукой? А ведь по воровским законам должен, хотя воры свои
законы запросто нарушают, когда жизнь припрет. Вот тебе пример: раньше на
крытых режим был строг, шмонали по-настоящему. Как ту же дурь пронести? Да
только в заднице. Случалось, что и опущенным поручали. А потом эту самую
дурь курил вор законный... Так Саша, не все эти законы по жизни писаны. И
главное здесь другое: человек ты или нет?
по-черному",- сказал Костыль...
пространству. На каких-то станциях или полустанках конвой принимал новых
арестантов или сдавал старых. В вагоне все время происходило некое
движение. Из клетушки "купе" его не особенно-то и разглядишь. Но Василию
эта жизнь была знакома до мелочей, на этапах он провел больше времени, чем
Зверев отсидел в СИЗО. Про этапы, пересылки, лагеря и тюрьмы он мог
рассказывать часами. Пенитенциарная география бывшего Советского Союза была
обширна. Значительно обширней, чем может вместить в себя биография одного
человека. Тем не менее Василий мог бы служить своеобразным справочником для
любителей блатной тематики.
название СИЗО в Красноярске], а у ментов между собой ваша тринадцатая зона
в шутку зовется Красной Уткой.
бросил в "купе" Зверева записку. Сашка развернул ее и в дохлом свете
лампочки из коридора прочитал:
прочитал, держа листок в руке на отлете, как делают это все дальнозоркие
люди. Усмехнулся, ощерив редкие зубы и подмигнул Сашке.
нас объявился.
ими сполна. Но некоторые принятые в его мире традиции обязывали особиста
поговорить с вором. Даже иронизируя над принятыми в обществе условностями,
мы зачастую не свободны от них... Василий подошел к решетке и крикнул в
мрачноватый коридор "столыпинского" вагона:
двух-трех купе от Зверева. Голос слегка хриплый, немолодой.
жест рукой.
рекомендательных писем.
сказал:
подумал Сашка весело. А Василий после сказанной Аликом фразы про
неизвестного Мишу Вологодского посерьезнел.
какое-то скрытое напряжение в своем попутчике и в незнакомом Алике
Алапаевском. (Скоро, на пересылке, им еще придется познакомиться.) Василий
сидел молча, что-то обдумывал, был серьезен.
человека гадом - нужно основания иметь. Нужно, чтобы какое-то блядство он
совершил. Это же не просто так: обозвал - и забылось. За словом всегда
следует дело. А я Мишу-то знаю, сидел с ним. Он в нашем мире большой
авторитет, зону потоптал не меньше моего. Тоже особист.
объявился. Что Мишу Вологодского сволочил... будут еще дела.
этических проблем, которые человеку не сидевшему непонятны. А поезд катил
дальше.
тюрьма. Перевалочный пункт, где осужденные ожидают продолжения этапа...
Свердловскую пересылку знают многие из тех, кто отбывал на Урале, в Сибири,
на Дальнем Востоке. Знают и помнят.
темно, из темени били прожектора, в морозном воздухе звучал хриплый лай...
При погрузке в Питере собак не было...
нервировало, накладывалось на усталость от шестидесятичасового перегона.
Хотелось выпить стакан водки и лечь в горячую ванну. Закрыть глаза,
отключиться. Если бы Зверев мог видеть псов, впечатление враз изменилось
бы. Собаки, как и люди, выглядели усталыми, нервными, голодными. Но их не
было видно. "Читались" только какие-то неясные тени и звучал лай.
одному. Всех подряд без разбору: мужчин, женщин, детей. И особиста и
бээсника. И рецидивиста и первоходца.
прикладами. У Зверева уже не было никаких сил тащить свои два баула. Ему
помогал Василий и нанятый за пачку сигарет мужичонка с испуганными глазами,
В Вологде он зарубил топором целую семью: жену, мужа и двух малолетних
детей. В холодном, забитом телами автозаке резко пахло мочой, кто-то
матерился и плакал. Машину швыряло на колдобинах, но упасть было невозможно
- некуда. Здравствуй, Свердловский централ!
пять-десять минут сможет любой здоровый человек. А час? Два? Три? На этапе
это не редкость. При этом конвой требует: руки за голову, подбородок
опущен, не разговаривать, головой не крутить... Неопытный человек садится
на кончики пальцев. В таком положении он устает очень быстро. На физическую
усталость накладывается нервная. И полная неопределенность: сколько же
придется так мучиться? К этому могут добавиться дождь, ветер, мороз.
часами. Этому искусству Зверева обучил Василий. Пригодилось - перед тем как
попасть внутрь пересылки, арестанты с этапа провели на корточках во дворе
около часа - немного... Поверь, читатель.
сводом сидели на полу, на баулах, рюкзаках, котомках человек сто пятьдесят,
сидели поодиночке, но чаще группами. Курили, разговаривали, спали. Стоял
равномерный гул. Замерзшим, усталым после сидения на корточках людям
показалось - рай.
вечером по ящику "нечего смотреть"? Или у соседа за стеной громко играет
музыка... вот уж, действительно,- проблемы! Не жизнь, а мука, тоска
смертная... А то - на корточках посидеть...
фильма про русскую преступность. За километр от него разило НЭПом в
шаржированном, утрированном варианте.
офицерские сапоги. Начищенные, блестящие. А еще был у него огромный
перстень с "бриллиантом" из бутылочного стекла, и - фикса. Как посмотришь,
сразу поймешь - дрянь дело! Точно - вор! Вид Алика Алапаевского был бы
архаичен даже для шестидесятых годов... А на дворе-то - девяносто третий.
нем) на корточках примостился весь из себя особо опасный - полосатый -
нанаец с лунообразным лицом. Вдвоем они составляли законченный гротесковый
жанровый рисунок: "Представители уголовного мира старой России"... Это вам
не какой-нибудь "Бобыль-гитарист". Это... ой, фикса какая! Ну... точно -
вор!
образовался кружок татуированных шакалов.
гвардии Дудаева и милиционера-татарина, который возвращался в тринадцатую
зону из больнички. С чеченцами Зверев заговорил сам. Привлек их внешний
вид: все были подтянутые, в одинаковой защитной полувоенной форме,
натовских шнурованных ботинках... от них веяло силой, спокойствием. Что-то
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Семенова Мария
Володихин Дмитрий
Володихин Дмитрий
Чернецов Андрей