Чтение 54–й страницы книги ~ТАСС уполномочен заявить~

спросить: как бы вы отнеслись к человеку, которого мы подозреваем в
шпионаже?

- Так же, как и вы, - легко ответила Ольга. - Шпион - это
отвратительно.

- Почему? - поинтересовался Константинов. - Тоже все-таки работа...
Есть плотники, есть летчики, есть шпионы...

Ольга рассмеялась:

- Хорошенькая работа!

- Высокооплачиваемая. По нынешним временам шпиону "за вредность"
хорошо платят.

- Я помню, мама читала стихи в детстве: "Наемник вражьих банд,
переходил границу враг, шпион и диверсант". Я после этого с бабушкой по
лесу боялась гулять, за каждым кустом шпион и диверсант виделся.

- Любите бабушку?

- Обожаю.

- Больше, чем маму?

- Так нельзя спрашивать...

- Почему?

- Потому что обидно придется отвечать или лживо, а я ни того, ни
другого не хочу.

- Понятно. Оля, простите за прямоту вопроса: вы Сергея Дмитриевича
любите?

- Очень-очень.

- Не просто, а "очень-очень"?

- Да.

- Работа ваша нравится вам?

- Нет.

- Отчего?

- Скучно. Я знаю, что могу больше дать, а никому вроде бы этого и не
надо.

- Вы предлагали?

- Что?

- Дать больше и лучше?

- Это неудобно... Как будто навязываешься.

- Навязываются - это когда просят. Когда предлагают - совсем
другое... Кого из писателей любите?

- Ну... Многих... Горького... Маяковского, конечно...

- А что у Маяковского более всего нравится?

- Как - что? "Стихи о советском паспорте".

- А у Горького?

- Песня о Буревестнике.

Константинов, легко усмехнувшись, вздохнул.

- Сергей Дмитриевич к медицинской литературе вкус вам не привил еще?

- Он мне рассказывал про йогов. Очень интересно.

- Про голодный день - это он?

- Конечно.

- Ну я понимаю, ему надо, а вам-то с вашей фигуркой зачем? Рано еще.

- Сережа считает, что уже с юности следует готовиться к старости.
Распустишь себя сейчас, а потом трудно войти в форму.

- Вообще-то верно. Еще один вопрос: за что вы полюбили Сергея
Дмитриевича?

- Он очень умный. Сильный. Наше поколение тянется к сорокалетним
мужчинам, сверстники какие-то дебилы, маменькины сынки. А почему вы
спрашиваете об этом?

- Вы же сами определили, почему я вас вызвал. Вы давно с ним знакомы?

- Нет. Хотя теперь кажется, что вечность, я и на работе все время в
окно смотрю, чтобы не мешали мне представлять его лицо, а то сослуживцы
мелькают перед глазами, мелькают...

- Как вы с ним встретились?

- Совершенно случайно. Я потеряла подругу, договорились вместе
отдыхать, а она не прилетела. А он пригласил меня провести с ним день, мы
так красиво завтракали, я не знала, что завтрак может быть таким же
интересным, как ужин: торжественным, со значением...

- Вы его за завтраком и полюбили?

- Вам этого не понять, хотя я знаю, отчего вы так спрашиваете... Ну и
потом море, солнце...

- Море и солнце - одно дело, любовь - другое.

- Может быть...

- А почему сверстники кажутся вам дебилами?

- Ну не знаю... Это трудно объяснить. Они какие-то ленивые, цветы
никогда не подарят, не умеют интересно говорить, объясняются как-то робко,
а по глазам сразу видно, чего хотят.

- Неужели ленивы?

- О, еще как! Спросите, кто из них умеет себе брюки погладить или
рубашку постирать, спросите! Скажут: "А мать для чего?"

- Наверное, вам просто не везло, Оля.

- Ничего подобного, я пыталась найти хорошего парня...

- Смотря где искать. Хорошо, времени у меня в обрез: вы бы
согласились помочь нам в нашем деле?

- Конечно.

- Вы не хотите спросить - "в каком именно"?

- А я вам верю, в плохое же вы меня не пригласите.

- Мы хотим, чтобы вы помогли нам разоблачить шпиона.

- Я согласна.

- Подумали?

- И думать нечего, это мой долг. Что я должна буду делать?

- Сначала вы должны будете вспомнить все те места, куда ездили с
Сергеем Дмитриевичем, где останавливались, куда ходили гулять...

- Так вы его спросите, он же лучше меня все знает...

- Обязательно. Но сначала вы постараетесь все припомнить, ладно?

- Хорошо. Значит, так... Мы ездили на Ленинские горы, там мы
останавливались и гуляли с Сережей... Потом в Парк Победы.

- Часа два, не больше, да?

- Нет, полчаса, от силы.

- Он жаловался, что у него машина стала барахлить, что-то с
проводкой, да?

- Да, иногда. Но он выйдет, подергает провода и все наладит.

- Это часто бывает. Я тоже с проводкой мучаюсь. Слушайте, Оля, а что,
если мы сейчас с вами сядем в машину и вы мне покажете те места, где вы
гуляете, а?

- Я не совсем понимаю вас. Почему об этом не спросить Сережу?

- После того как мы с вами отметим все места, Оля, вас отвезут на
аэродром, и вместе с нашим товарищем вы полетите в Адлер. Поживете в
Пицунде: отдыхайте, грейтесь на солнце, купайтесь...

- Ой, как интересно! Только я должна позвонить Сереже и маме,
предупредить их. Да, а как же с работой?

- С работой мы уже уладили, вам туда и звонить не надо. Что вы
скажете маме?

- А ей что бы ни сказать - только б предупредить, - Ольга вздохнула.
- Необходимая проформа - всего лишь.

Константинов подвинул ей городской телефон:

- Звоните.

Ольга набрала номер; Константинов отметил, что сначала она позвонила
на работу к Дубову.

- Можно Сергея Дмитриевича? Его знакомая, Ольга Вронская. Как улетел?
- Она растерянно посмотрела на Константинова. - Куда? А когда вернется?
Спасибо...

Она удивленно сказала Константинову:

- Он улетел в срочную командировку... Наверное, звонил мне, а я у
вас. Как плохо, он еще что подумает. - Она быстро набрала домашний номер.
- Ма, Сережа не звонил? Ой, звонил, да?! Что он сказал? Ага... А когда
обещал вернуться?

"Молодец Гмыря, - отметил Константинов, - даже это предусмотрел,
молодец".

- Ма, знаешь, я срочно улетаю... Нет, не к нему. Я тебе позже
объясню...

Константинов подсказал шепотом:

- Когда вернусь...

- Когда вернусь, - повторила Ольга, - это служебная командировка. Да
нет, ма, что ты, ну как можно так думать?! Ну до свиданья, бабу поцелуй.

Она положила трубку, посмотрела на Константинова - так ли сказала?

Какое-то мгновение он взвешивал, стоит ли открыть ей все, но потом
решил повременить, хотя теперь он был до конца убежден, что Оля ничего не
знала об истинном Дубове; врала матери неумело; отвечала на вопросы
открыто, без раздумий; глубиною мысли не отличалась; думала наивно,
штампами, хараеасатаоамааатаиайанао, но что-то подсказывало ему - "жди,
надо ждать".

Выйдя с Ольгой из кабинета, оставив ее на минуту в приемной, он
заглянул в комнату, где сидел Михаил Михайлович Парамонов. Увидев
генерала, тот вскочил, вытянулся, ищуще подался вперед.

- Сейчас с вами поговорит наш сотрудник, - Константинов кивнул на
Гмырю. - Я не успею. - Пояснил полковнику: - Разумнее мне с ней
прокатиться самому, понятно?

- Разумнее, - согласился Гмыря. - А может, и мне повозить Михаила
Михайловича?

- Пусть он сначала вспомнит. Вы, Парамонов, с Винтер и с Дубовым
ездили на машинах?

- Так точно!

- Вы ж белобилетник, не рапортуйте, говорите нормально. Когда ездили,
из-за чего останавливались - нам хочется помочь людям, оказавшимся в вашей