правда, ему казалось, что он лежит в повозке с тентом. И вместо плеска
волны слышит хлопанье ткани на ветру и звонкие звуки натянутых струн. Но
слышалось и ритмичное плесканье воды, и почему-то низкий рев горящей печи.
рту оказался мясной бульон. Вновь приблизилась ложка. Сафар ел и ел, пока
не послышалось шкрябанье по дереву, свидетельствующее о том, что чашка
пуста. Сафар вновь задремал.
странные вещи: "Закрепляй этот карабин..."; "Направляй раструб, проклятье!
Направляй раструб!"; "Кто следит за горелкой? Она почти погасла!"
творила непонятное заклинание:
озадаченный.
воздуха, и он открыл глаза.
ущелья, загадочные стены которого выкрашены в различные цвета. Стены
загибались внутрь, отделяясь вверху одна от другой лишь на несколько
футов. Через эту щель он видел небо столь же голубое, как купол небосвода
над Невестой и Шестью Девами.
стены. К тому же мне никогда не доводилось видеть такие разноцветные
склоны. И такие яркие! Словно маляр раскрасил". Тут до него дошло, что
склоны шевелятся, как живая кожа.
его внутренности". Но в таком заключении содержалось мало здравого смысла
- тогда бы он не видел неба.
свело, и он потянул ногу, пока боль не ослабла.
же я нахожусь?" Наконец он догадался, что летит, вернее лежит, внутри
чего-то, что летит каким-то образом. И возможно, хоть он и бодрствует, но
посреди какого-то видения, и находится сейчас на каком-нибудь могучем
орле, летящем по воле видения.
крылья.
закружилась, он закрыл глаза.
миндалевидными глазами и серебристыми волосами, в которых виднелись черные
пряди. Именно лицо этой женщины он увидел летящим над пустыней; той
женщины, которую он принял за явившуюся за ним смерть. Но теперь у лица
был нормальный размер и отсутствовала вся эта кричащая раскраска. И
гладкая матовая кожа, как дорогой пергамент, отмеченная едва заметными
следами возраста.
такой же красивой женщиной, склонившейся надо мной. - Он думал сейчас об
Астарии.
спящий, Бинер. У него чудесные голубые глазки. И это не комплимент. Я
впервые за тридцать лет просто смущена.
хватит, - отозвался Бинер знакомым баритоном.
- сказал Бинер.
увидеть нависшего над ним громилу.
ноги были под стать великану, вот только росту в Бинере было не более
четырех футов. На огромном бородатом лице с преувеличенно широким ртом
поблескивали широкие зубы.
очевидно, считалась у него успокаивающей.
меня внешность, как изображение в кривом зеркале.
соглашаться с очевидной истиной.
догадавшись о его мыслях. - Он хоть и урод, но лицом своим гордится. Да и
люди не скупятся, лишь бы посмотреть на него. И столько же доплачивают,
чтобы увидеть, как он поднимает повозку с железными болванками или
разбивает кирпичную кладку ударом кулака.
ярмарочной толпы. К тому же Мефидия для начала еще доводит их до нужного
состояния своим колдовством.
моему мнению, самый лучший из мужчин Эсмира.
толку.
действительно спасли... э... бродячие актеры?
воскликнул:
вам - летающий цирк чудес Мефидии! Грандиознейшее зрелище во всем Эсмире!
приставать с расспросами к людям, которые спасли тебя, но... Что вы такое
говорите насчет полетов?
по моим оценкам, мы находимся на высоте в две мили.
корабле!
ноги.
широкая плодородная долина. Видно было, как по полям стремительно
перемещается двугорбая тень. Кровь застыла в жилах, когда он понял, что
является частью этой быстро передвигающейся тени.
Мефидия, пытаясь влить ему в рот бренди. От одного взгляда на эту толпу
Сафар широко раскрыл рот и проглотил жидкость.
одетый лишь в набедренную повязку и тюрбан. Вокруг шеи его обернулась
громадная змея с человеческим ликом. Сразу же за ним стоял крепкий мужчина
с мускулатурой акробата. Свою чересчур маленькую голову, соединенную с
плечами длиннющей тонкой шеей, он держал рукой за волосы, поднимая повыше,
чтобы видеть через головы других. Надо всеми возвышалось существо, похожее
на дракона. Этот белый дракон с длинным рылом, увидев, что Сафар смотрит
на него, изогнул заостренный хвост и почесал им за ухом. Затем кто-то
сместился в сторону, и Сафар увидел, что это существо наполовину человек.
Длинное тело принадлежало женщине с вполне приличными формами, с грудью,
прикрытой пластинами и со скромной набедренной повязкой.
смотрит на него или на нее.
сразу. Мы смазываем их маслом, и я подзигаю их своим дыфаньем.