Но вот парадокс - если тебя подстрелили, а ты выжил и смог
проанализировать, что же, собственно, произошло, реальнее война в космосе
для тебя не становится. Ты просто начинаешь ее бояться. Обижаешься на то,
что за ошибку в игре тебя всерьез ударили. А дальше только два пути. Либо
ты навеки испугаешься - как Мозер, например, - либо весь остаток боевой
жизни пройдешь рука об руку с нервными расстройствами, а то и психическими
заболеваниями.
В колледже Рашен читал воспоминания морских офицеров времен Заварухи и
навсегда запомнил, как отзывались бравые мореманы о бесстрашии сухопутных
войск. "Мы работаем за компьютерами и решаем некую почти абстрактную
задачу, - писал опытный флотоводец. - Никаких сверхъестественных личных
качеств для этого не требуется. А вот для того, чтобы, сидя в окопе под
огнем, заорать "ура!" и броситься вперед, нужно большое мужество. Это
совсем не похоже на то, что испытываем мы. Конечно, в случае ошибки, если в
нас попадут... Ну, последствия могут быть не из приятных. Но все равно,
вздумай я у себя на мостике заорать: "Ура! В атаку!" - на меня посмотрят с
глубоким удивлением. Наша война - это работа, в первую очередь работа
интеллекта, где эмоциям нет места, потому что они могут исказить решение
задачи и оказаться в конечном счете гибельны для корабля".
Уже лейтенантом Рашен осознал правоту этих слов на собственном опыте. Но в
море было хотя бы само море, осязаемая в своей опасности враждебная среда
вокруг. А космос, ничуть не менее смертельный, чем вода, казался бесплотным
и пустым. Корабль, скрывающийся под водой, можно было обнаружить
тремя-четырьмя довольно простыми способами. На поиск черного, как пустота,
и отлично заэкранированного боевого космического судна задействовались
десятки сложнейших методик. И если от утопленной субмарины всплывало на
поверхность с клокотанием и свистом хотя бы масляное пятно, то межпланетный
дестроер с пробитым реактором погибал беззвучно, и после взрыва искать было
нечего.
Романтики в космической войне не оказалось ни на грош. Ничего общего с
земными реалиями тоже. И удовольствие от победы страдало излишней
абстрактностью. Но со временем его выдумали люди. Каждый находил для себя в
безумных гонках среди тьмы что-то особенное, свое. И каждый знал, что, если
после боя не хлопнешь одобрительно коллегу по плечу, в следующий раз он
может сплоховать. Из этого взаимного одобрения, постоянного внимания к
успехам других и выросли взаимоотношения в экипажах. Своеобразные, но очень
подчеркнуто теплые, почти родственные. Возможно, поэтому среди астронавтов
не было семейных пар, а сексуальным контактам, возникавшим на отдыхе внизу,
никто не придавал особого значения. Навигаторы, "пушкари", техники,
проводящие большую часть времени в иллюзорном мире полетов меж планетами,
занимались самообманом. Они вынужденно убеждали себя в том, что их
постоянная игра со смертью и есть настоящая жизнь. В противном случае они
бы слишком часто ошибались и пренебрегали опасностью.
Но поверить в то, что неуклюжее барахтанье внизу - это-то как раз жизнь
реальная, могли немногие из них. Тем более что в последние годы, особенно
после неудачной уже по замыслу второй марсианской кампании, Земля
отвернулась от своих верных солдат.
Рашен помотал головой, отгоняя тяжелые мысли, вздохнул, и бормотание за
спиной тут же прекратилось. Эссекс и Боровский синхронно подались вперед,
пытаясь заглянуть адмиралу в лицо. Им все еще было немного боязно - а не
передумает ли Рашен командовать.
Катер изящно подрулил к борту "Гордона" и повел тупым носом, выцеливая
причальную мишень.
- Все уже здесь? - спросил Рашен.
- Здесь, - кивнул Эссекс. - В малом конференц-зале.
- Там же экран маленький, - упрекнул его Рашен.
- Зато уютно.
Рашен недовольно цыкнул зубом, но тут вспомнил, что у начальника штаба
агорафобия, и решил его лишний раз не обижать.
- Все будет нормально. Фил, - сказал он. - Не мандражируй.
- Это ты себя убеждаешь? - ляпнул Эссекс. Боровский ткнул его локтем в бок
и состроил жуткую гримасу.
- Ерунда, - сказал Рашен. - В чем мне себя убеждать? Наоборот, у нас
впереди самое интересное... Просто море веселья.
- Да? - искренне удивился такому выводу Эссекс.
- Разумеется. А тебе, Фил, разве не надоело, как мы до сих пор воевали?
- А как мы воевали? - Эссекс озадаченно посмотрел на Боровского.
- Мы же теперь не армия, - объяснил Рашен. - Мы самая что ни на есть
пиратская эскадра. Хотя бы на ближайшее время. Пока не докажем, что мы
нужны Земле.
- И что? - осторожно спросил Эссекс. Он давно уже понял, что в
непринужденной беседе с русским проще спросить, чем самому догадаться.
Очень уж у Рашена бывали неожиданные концепции.
- А то, что корсарам положено быть поддатыми и расслабленными. Знаешь,
сколько у нас выпивки? Сейчас все совещание так надерется... Не сразу,
конечно, а когда решим, как дальше жить. По поллитра на рыло! Мозер
расстарался. Кстати, сволочь ты, капитан.
- За что?! - возмутился Мозер, не поворачивая головы. Он сейчас аккуратно
подводил катер к шлюзу.
- Я же сказал тебе - все не отбирать!
- Обижаете, сэр. У них две канистры было. Они сами мне тут же одну и
вручили. Сказали, если надо, еще сделают.
- Ты узнал, где у них аппарат? - тут же поинтересовался Боровский.
- Ой, это безнадежно! - рассмеялся Эссекс. - Все самогонные аппараты на
судах - изделия двойного назначения. У меня на "Роканноне" доктор выгонял
почти настоящий спирт через искусственную почку. На десантниках бражку
настаивают в системах промывки оптики. Там бачок на десять литров и такие
гнутые патрубки...
- Это ты что-то загнул, - не поверил Боровский.
- В бронетранспортерах! - объяснил Эссекс. - Эх ты, а еще туда же - боевая
часть...
- Да я этих десантников в жизни не видел, - пошел на попятный старпом. - И
вообще...
- У Абрама, по-моему, в унитазе что-то такое было, - неожиданно упавшим
голосом произнес Рашен.
Все затихли. Скаут Файна до сих пор не подал голоса. Катер без малейшего
сотрясения прилип к шлюзу.
- Ювелирная стыковка, - заметил Мозер. - Даже самому приятно. Господин
адмирал, давление уравнено. Открываю люки.
- Ты хорошо водишь малотоннажники, - сказал Рашен печально. - Но Абрам -
еще лучше.
- Я помню, Oleg Igorevich, - кивнул Мозер. - Вы не спешите с выводами.
Старина Эйб не даст себя угробить. Ни чужим, ни нашим.
- Да, наши-то пострашнее чужих будут, - усмехнулся Эссекс, вставая. - Ну,
Алекс, пошли?
- Страшнее группы F в обитаемой Вселенной нет ничего, - твердо сказал
Рашен. - Зарубите это себе на носу. Пока мы это помним - будем живы. А как
забудем - нам pizdets.
Он тяжело поднялся на ноги и, сутулясь, пошел к выходу.
* * *
Мегадестроер "Джон Гордон" внешне представлял собой угловатую летающую
тарелку километрового диаметра. Теоретически корабли серии 105
Лондон Джек
Шилова Юлия
Круз Андрей
Круз Андрей
Белогорский Евгений
Суворов Виктор