- Да, я хочу жить! Я должен жить! Тысячи лет, Материон, к титулу гросса
прибавляются слова: "Да продлятся дни его на веки веков!" Я хочу
осуществить эту формулу на деле! Скажи мне, Материон, возможно ли земное
бессмертие?!
- Возможно, ваша святость, и путь к нему уже открыт. Великий Нотгорн нашел
способ, как сохранить от смерти сокровища человеческого интеллекта. Это и
есть бессмертие!
- К черту Нотгорна! К черту Шорднэма! Будь они прокляты! Я требую
настоящего бессмертия! Я сам, понимаешь, сам хочу жить всегда!
- Вы хотите бессмертия для себя лично, ваша святость?
- Вот именно! Мне наплевать на какие-то там общественные интересы! Я сам
хочу жить!
- В принципе биологическое бессмертие личности вполне осуществимо. К нему
ведет много разных путей: регенерация клеток, рекодирование генов,
трансляция сознания, синтезирование органов и многие другие. Но все это
далеко не абсолютное бессмертие... А вы, ваша святость, жаждете, кажется,
именно абсолютного бессмертия?
- Да, да, абсолютного!
- Возможно и это. Но человеческая наука достигнет таких высот еще очень не
скоро. Боюсь, что вы ничего не поймете. А подготовить весь этот сложный
процесс сам я, к сожалению, не смогу, точнее говоря, не успею.
- Почему?! - вскричали в один голос гросс и профессор.
- Потому, что облучение в мезонном ускорителе нарушило равновесие частиц в
моем теле. Как марабранский бог я был удивительным, но все же естественным
явлением природы. Но, став всезнающим Материоном, я превратился в
физический нонсенс. Не только вам, ваша святость, но и мне угрожает
дематериализация. Меня скоро не станет!
- Боже единый! Вар-Доспиг! Что же делать? - всполошился Брискаль
Неповторимый.
Профессор покрылся мертвенной бледностью.
- Когда это будет, Материон? - прохрипел он через силу.
- К сожалению, этого я пока точно не знаю. Я уверен лишь, что это наступит
скоро - быть может, через час, быть может, через месяц. Таковы законы
материоники, ведеор профессор! А точно я это узнаю лишь за несколько минут
до конца...
- Какой ужас! - вскричал гросс.
- Поэтому вам надо спешить, - спокойно продолжал Материон. - Хотите, я
сообщу вам простые способы относительного бессмертия? Вы скорей их поймете
и без труда осуществите. Возьмем, например, регенерацию клеток. Этот метод
основан на известных в природе фактах, когда целый организм
восстанавливается из ничтожной своей части. Из вашего тела, ваша святость,
вырежут самый здоровый участок и поместят его в особый резервуар,
наполненный питательной средой. Через три месяца из маленького кусочка
вашего тела вырастет новый гросс, причем он будет моложе первого и
совершенно здоровый. При наступлении старости операцию можно повторить, и
так до бесконечности. Вам подходит такой метод, ваша святость?
- Чепуха! Чтобы гросс сардунский размножался делением, как какая-нибудь
э-э-э амеба! Никогда!
- Тогда возьмем рекодирование генов. Этот метод тоже дает относительное
бессмертие...
- Не утруждай себя напрасно, Материон! Я настаиваю на бессмертии
абсолютном! Говори о нем! Вар-Доспиг, записывайте!
Профессор выхватил блокнот и перо. Материон улыбнулся одними глазами и
заговорил снова:
- Абсолютное биологическое бессмертие будет создано в очень отдаленном
будущем на принципе изоляции человека от его естественной среды, то есть
от биосферы. Человек должен будет внутри своего организма создать
непрерывный замкнутый круг обмена веществ, а самый организм покрыть
неистребимой и неуязвимой оболочкой. В результате приобретения такого
бессмертия человек избавится от необходимости есть, пить, дышать. При
этом, однако, он лишится способности говорить, слышать, обонять, осязать и
размножаться. Постепенно он утратит также потребность в любви, общении,
познании, творчестве и эстетическом наслаждении. Он разучится желать и
действовать. Он превратится в мыслящий комок изолированной материи,
которая будет исключена из общего потока мироздания. Но зато он будет
всегда. Пройдут миллиарды миллиардов лет, погибнет Земля, распадется в
космическую пыль Галактика, а он будет вечно носиться в Пространстве без
желаний, без грез, без цели... Вот что такое абсолютное бессмертие, ваша
святость! Вы этого хотите?
- Но это не жизнь! Я хочу бессмертия и жизни!
- Хорошо, - сказал Материон. - Есть и другой путь...
В глазах Материона вдруг появился зловещий огонь.
- Не успею, - проговорил он с трудом. - Это слишком сложно... Да и зачем
вам бессмертие, когда вам осталось жить всего три минуты!
- Что?!
Вар-Доспиг и гросс вскочили как ужаленные.
- Да, три, нет, только две минуты!!! - загрохотал вдруг Материон
нечеловеческим голосом марабранского бога. - Вы попались, чудотворцы!!!
Го-го-го!!!
Его голос прогремел под сводами пустого зала и резко оборвался. Наступила
страшная тишина.
Вар-Доспиг и Брискаль Неповторимый, охваченные животным ужасом, попятились
прочь из ниши. Но они успели сделать лишь несколько шагов. Материон вдруг
превратился в ослепительный ком огня. Нестерпимой яркости свет ударил
гросса и профессора по глазам. Их мозг мгновенно испарился. Убийственного
жара они почувствовать не успели, разрушительного взрыва не услышали...
35
Бешено мчался лоршес по пустынным улицам ночной Сардуны. Рэстис вел его
на предельной скорости, судорожно вцепившись в баранку. Рульф сидел рядом
с ним - грузный, молчаливый, полностью утративший свою недавнюю веселость.
Десять минут сумасшедшей гонки, и вот они вырвались на набережную Лигары.
Скоро мост Альгрида. Где-то в темноте, за рекой затаились древние дворцы
Гроссерии. Пока что там тихо. Скорей, скорей!.. Но друзья не успели
доехать до моста, став вдруг свидетелями невиданного зрелища.
На другом берегу, над окутанной мраком Гроссерией взвился внезапно к небу
чудовищный столб ослепительного огня. Он пронзил небосвод и, как самое
яркое солнце, осветил на миг весь огромный город. Через секунду он
расплылся багровым грибом, стал меркнуть, опадать и погас. И тотчас же
после этого раздался грохот взрыва, от которого ходуном заходила мостовая
под колесами лоршеса, а река охнула и вздыбилась гигантской волной.
Рэстис, с трудом удержав машину, резко затормозил и посмотрел на Рульфа.
- Кончилось! Опоздали... - хрипло проговорил он. С минуту они сидели
неподвижно и смотрели сквозь ветровое стекло на противоположный берег. Там
уже разгорались огромные пожары. Вся Гроссерия у них на глазах
превращалась в сплошной исполинский костер. По всей Сардуне тревожно
завыли сирены. Из домов выбегали толпы перепуганных людей.
- А если все-таки попытаться? - сказал Рэстис.
- Давай, Рэ! Давай, пока дорога свободна! - кивнул Рульф.
Лоршес снова сорвался с места и, свернув на мост, помчался к пылающей
Гроссерии.
Среди охваченных беспощадным огнем дворцов и парков метались тысячи
обезумевших от ужаса людей. Многие гибли в пламени, но основная людская
масса ринулась к мостам и просто к реке. Вскоре все мосты были забиты
бегущими людьми, а на вспученной поверхности реки виднелись сотни голов.
Было светло, как днем...
Лавируя среди горящих зданий и мечущихся людей, Рэстис довел машину до
дворца гросса. Здесь пожар свирепствовал сильнее всего. Пылал дворец
гросса, пылал величественный Сард, пылали жалкие развалины некогда
великолепного дворца святейшего собрания. Монахи в сутанах, гвардейцы в
высоких шапках, пожарники с брандспойтами метались как угорелые и забивали
все свободное пространство. Ехать на машине дальше было невозможно.
Рэстис и Рульф бросили лоршес посреди площади и побежали, задыхаясь от
страшного жара и едкого дыма. Обогнув дворец гросса, они пересекли сквер и
очутились перед особняком за высокой оградой. Тут им пришлось остановиться.
Дом профессора Вар-Доспига тоже горел - из окон верхнего этажа вырывались
клубы дыма и багровые языки пламени, - но это было далеко не то пиршество
огня, которое они видели на центральной площади. По-видимому, массивный
дворец гросса заслонил этот небольшой особняк от прямого действия огненной
вспышки. Однако, вопреки здравому смыслу, именно здесь были сосредоточены
главные силы пожарной команды Гроссерии и гвардии гросса.
Особняк был оцеплен густой цепью гвардейцев, пожарники из шести
брандспойтов били водой по окнам дома, огромная толпа монахов стояла
вокруг в безмолвном оцепенении.
Рэстис и Рульф, ожесточенно работая локтями, пробились к самой цепи
гвардейцев. Но дальше их не пустили - мрачные стражи Гроссерии всерьез
угрожали ружьями.
- Пропустите нас в дом!! - заорал на них Рэстис. Он был страшен в этот
момент, как воплощение дьявола.
- Что вам нужно в доме? Кто вы такие? - строго спросил подошедший офицер в
чине майора.
- Мы хотим помочь! Там люди!..
- Спасут без вас! - отрезал офицер и добавил, обращаясь к гвардейцам: -
Стреляйте в каждого, кто сунется!
Рэстис разразился чудовищной бранью. Лицо и борода его взмокли от пота,
голубые глаза потемнели от ярости. Немного успокоившись, он спросил угрюмо
молчавшего Рульфа:
Херберт Фрэнк
Ильин Андрей
Ильин Андрей
Перумов Ник
Каменистый Артем
Шилова Юлия