Чтение 55–й страницы книги ~Ночной Орел~

партизанское "ура". Сотни людей поднялись во весь рост и ринулись вниз по
склонам, забрасывая карателей гранатами и поливая огнем из автоматов.
Натиск был настолько стремительный, что через десять минут все было
кончено. Остатки гитлеровцев не выдержали всеобщей атаки партизан и
сдались.

Над Медвежьим логом вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь голосами
людей:

командами, радостными криками, возбужденным говором, стонами раненых.

Пока Горалек и другие партизанские командиры занимались пленными и
трофеями, Локтев со своей значительно поредевшей группой искал тело
сержанта Кожина. Он осмотрел не только то место, куда упал Кожин, но и всю
балку и даже ближайшие лесные заросли. Но напрасны были его старания -
убитый ли, раненный ли, Ночной Орел исчез бесследно, словно сквозь землю
провалился.

Локтеву невольно вспомнились другие поиски пропавшего сержанта - сразу
после приземления десанта в этих лесах. Тогда исчезновение Кожина тоже
было непонятным, а поиски казались безнадежными. И все же Кожин нашелся.
Может, и теперь найдется:

Стало смеркаться. Покидая Медвежий лог, партизаны уничтожили все
уцелевшие во время боя немецкие машины. Пользоваться ими в лесу они не
могли, а оставлять врагу не хотели. По всей балке запылали гигантские
костры, освещая сотни вражеских трупов, разбросанных по всей ее длине.

Тогда и Локтев со своими людьми решил покинуть поле боя и вернуться на
базу. На душе у него было тяжело. Как он ни утешал себя везучестью Кожина,
как ни уверял себя, что сержант жив и обязательно найдется, чувство вины
не покидало его. Он и только он, майор Локтев, отвечает за гибель
удивительного летающего человека Ивана Кожина, столь недолго, но славно
носившего грозное имя "Ночной Орел":

Победа в Медвежьем логу досталась партизанам не дешево.

В одном только отряде Горалека было двадцать два человека убитых, а
раненых около семидесяти. В группе Локтева осталось двенадцать человек.
Раненых у него не было, убитых семеро и один - пропавший без вести.

У Иветы в этот день было работы по горло. На поле боя ее не пустили, но
после боя ранеными забили весь госпитальный и два жилых отсека. Девушка
работала, не жалея сил, но сердце ее терзала тревога за любимого.

Спрашивать о летающем человеке раненых она не решалась. Помогая
партизанскому врачу накладывать повязки, извлекать пули и осколки, сшивать
раны и собирать раздробленные кости, она почти не воспринимала всего ужаса
этой кровавой работы.

Все ждала, что раненые, может быть, сами заговорят о недавнем сражении.
Но раненым было не до воспоминаний - они лишь стонали да просили воды.

В лазарет заглянул лесник Влах:

- Сестричка, поди-ка сюда!

- Что у вас, Влах? Вы тоже ранены?

Ивета бросилась к нему в надежде узнать от него что-нибудь о ходе боя и
благополучно ли его начал Ночной Орел. Но Влах был в скверном настроении и
отказался о чем-либо говорить.

- Нет, я не ранен, - ответил он мрачно, словно сожалея, что вышел из
боя невредимым. - Меня командир за тобой прислал:

- Зачем? Что-нибудь случилось? Влах махнул рукой и отвернулся.

- Почем я знаю! Надо. Идем давай! Ивета растерянно посмотрела на врача.

- Что ж, Сатранова, идите, коли командир зовет.

Сбросив забрызганный кровью халат, Ивета покинула лазарет и по узким
темным переходам пошла вслед за Влахом к штабному отсеку. Лесник проводил
ее до дверей и, крепко пожав ей руку, быстро ушел прочь.

Ивета робко постучала и вошла в каморку. Здесь были Горалек и несколько
чужих командиров.

Усадив девушку на ящик, шахтер смущенно прокашлялся и, глядя куда-то в
сторону, проговорил:

- Вот какое дело, сестра Ивета: Погиб сержант Кожин:

- Не может быть! - шепотом проговорила Ивета, покрываясь смертельной
бледностью.

- Погиб, дорогая. Я сам это видел. Он пал, как настоящий герой. Наша
сегодняшняя победа нам досталась ценой его жизни: Сиди, сиди! Ты должна
знать, как все было!

Не давая Ивете произнести ни единого слова, точно боясь того страшного
горя, которое вот-вот вырвется из ее груди, Горалек торопливо рассказал
ей, как развертывалось сражение в Медвежьем логу и как был убит Иван
Кожин. Когда он кончил, в штабе долго стояла тишина. Ивета не плакала. Она
лишь смотрела на Горалека широко раскрытыми глазами, не в силах произнести
ни слова. Она словно ждала, что Горалек скажет еще что-нибудь и появится
хоть какая-нибудь надежда.

Но Горалек молчал. И тогда Ивета заговорила сама - тихо, отрывисто,
почти бессвязно:

- Почему я не знала, что вы не давали ему задания?.. Почему не сказали
мне, что он ушел самовольно?.. Я догадывалась, а вы разубедили меня!..
Если бы я знала хотя бы в тот последний раз, когда его видела!.. Почему я
не знала?! Ведь я бы не отпустила его! Я бы уговорила!.. А вы не
сказали!.. Почему, почему вы мне ничего не сказали?!.

- Не надо, Ивета, не спрашивай: Ошиблись! Не ожидали, что все так
обернется: - смущенно бормотал Горалек. Но Ивета не слышала его. Она была
словно в бреду.

- Почему вы мне не сказали?! - крикнула она и, закрыв лицо руками,
разразилась безудержными рыданиями.

В это время вошел майор Локтев. Увидев плачущую Ивету, он сразу понял,
что тут происходит, нахмурился и громко сказал:

- Тело сержанта Кожина, товарищи, отыскать не удалось. Факт его смерти
не установлен. Возможно, он лишь ранен и увезен фашистами в одном из
танков, которым удалось вырваться из Медвежьего лога.

Ивета вскочила, сразу перестав плакать.

- Это правда? Вы хорошо искали, товарищ майор?

- Да, Ивета. Мы сделали все, что могли. Но Кожин исчез бесследно. Этому
можно дать лишь одно объяснение: Кожин жив и находится в плену. Если бы он
был мертв, фашисты вряд ли стали бы его подбирать и увозить. Зачем им
мертвый?..

- Жив!.. Конечно, он жив! А что в плену, это ничего! Ведь пленных
освобождают.

Значит, и Ивана освободят! Ведь вы освободите его, правда, товарищ
майор?

- Освободим, Ивета. Конечно, освободим!.. А теперь успокойтесь и
возьмите себя в руки. Вас ждут раненые.

- Да, да, там много работы, - пробормотала Ивета и, улыбнувшись сквозь
слезы, быстро выбежала из штаба. После ее ухода все присутствующие так и
набросились на майора. Неужели это правда? Неужели тело Кожина не удалось
найти? Неужели немцы в такой суматохе успели захватить его в плен? А может
быть, он незаметно отполз в сторону и улетел?

А Горалек по этому поводу вновь напомнил о живучести шахтерского
племени:

- Ну и дурак я, что поверил в его гибель! Ведь Кожин - шахтер, а мы,
шахтеры, из любой переделки выбираться умеем!

Но Локтев лишь сокрушенно покачал головой:

- Не увлекайтесь, товарищи. Кожин в плену и наверняка тяжело ранен.
Трудно судить, выживет он или нет. Ясно пока одно: он в плену. И лично я
не уверен, что плен для него лучше смерти:

Майор помолчал, оглядел командиров сухим, строгим взглядом и уже
совершенно другим тоном сказал:

- Ну что ж, товарищи, займемся текущими делами. Первое дело такое: в
лесу еще бродит пять недобитых отрядов карателей. Их надо немедленно
ликвидировать. Это наше общее дело, и займемся мы им столь же дружно, как
и ликвидацией основных сил карателей в Медвежьем логу. Второе дело
касается лишь нас с тобой, товарищ Горалек. Этой ночью мы должны принять
самолет из Москвы. Нам доверена жизнь известного советского ученого. Нужно
сделать все для его полной безопасности:

- Это тот самый профессор, который направлен к нам, чтобы изучать
нашего сержанта Кожина?

- Да, тот самый: Третье: третье дело, товарищи, снова касается нас
всех. Фронт уже близко. А это значит:

- Это значит, что нам пора самим переходить в наступление! - гаркнул
Горалек.

Командиры заговорили все разом, но вскоре снова затихли, склонившись
над картой.

Эпилог

ЭСТАФЕТА ПЕРЕДАНА

Жарким летним днем по горной тропинке, петлявшей среди густых лесных