Чтение 55–й страницы книги ~Маг~

- "Насовсем Единый"... Вот в ней мы будем вас ждать каждое утро.

- К завтраку... - уточнил Зопин.

- Все! Пошли собираться! - толкнул его Опин в бок локтем. - Через
полчаса выходим!

- Как через полчаса! - взвился Зопин. - А завтрак!

- Какой завтрак? - оторопел Опин. - Ты же только что курицу сожрал!

- Курица не в счет! - возмутился Зопин. - Перед таким походом надо
обязательно как следует позавтракать. Смеешься! Я голодным до Некостина
топать должен!

- Когда ты только насытишься?! - завопил Опин. - Пошли, чего-нибудь
на кухне прихватим. - И он двинулся к выходу.

Зопин постоял на месте, склонив голову и о чем-то размышляя. Потом
задумчиво проговорил:

- Когда-нибудь, наверное, насытюсь...

А затем припустился за Опином, на ходу приговаривая:

- И на дорогу надо продуктов набрать, копченки там, рыбки, крупки. А
то как же мы в дороге натощак-то.

Дверь за ними закрылась, а я поднялся с кровати и принялся одеваться,
изо всех сил сдерживая слезы. "Кто бы мог подумать, что я к ним так
привяжусь..." - вертелось у меня в голове.

Я успел немного успокоиться, умыться и привести себя в порядок, когда
ко мне ввалились Данила на пару с Ванькой. И мы в сопровождении Навта
двинулись в столовую. Уже там, за столом, я сообщил Даниле, что гномы
сегодня уйдут из замка. Он растерянно уставился на меня, прекратив
жевать, и в его глазах стали быстро собираться слезы. Мне ничего не
оставалось делать, как только повторить слово Опина "Надо!". Только
Данилу это мало утешило.

В конце завтрака в столовую почти одновременно вошли полностью
готовые к походу гномы и Многоликий.

Первый взгляд Многоликого, как всегда, был обращен на Данилу. Затем,
увидев готовых к выходу Опина и Зопина. Многоликий улыбнулся и спросил:

- Значит, вы все-таки решили нас покинуть, уважаемые?

- Дела!.. - угрюмо буркнул Опин, а Зопин хлюпнул носом и добавил:

- Неотложные...

- Ну раз дела... - посерьезнев, протянул Многоликий и тоном приказа
добавил:

- Я сейчас прикажу спустить вас со скалы.

- Нет уж, - снова, не меняя тона, буркнул Опин, - пусть нас
Белоголовый выведет. Что я вам, мешок с... со скалы меня скидывать?..

- И я, что ли, мешок? - поддакнул Зопин. Тут уже Многоликий просто
рассмеялся и согласно кивнул:

- Что ж, пусть вас Белоголовый выводит, - а затем добавил:

- И я с вами пойду. Мне тоже интересно на этот выход поглядеть.

Поскольку гномы были готовы к походу, мы всей компанией сразу
отправились в кабинет Многоликого, откуда был открыт выход в шахту
скалы. Многоликий молча, но очень внимательно следил за всеми моими
манипуляциями, пока мы спускались вниз и выходили из скалы.

Когда каменная глыба отвалилась, открывая выход, Многоликий принялся
внимательно рассматривать и сам монолит, и края скалы, к которой он
примыкал, а мы вышли на луг и, последний раз хлопнув друг друга по
ладоням, простились. Гномы зашагали в сторону рощи. Мы втроем стояли и
смотрели им вслед. И вдруг за нашей спиной раздался спокойный голос
Многоликого:

- По-моему, они направились совсем не в ту сторону...

- Кто знает, в какой стороне у них неотложные дела, - неожиданно
произнес Данила.

- Действительно, кто знает?.. - задумчиво согласился Многоликий.

Мы молча вернулись в каменный зал. Я еще раз показал Многоликому, как
закрывается и запирается скала, повторил заклинивающий каменную глыбу
наговор. Потом мы поднялись в замок, и Данила тут же побежал на стену
еще раз махнуть гномам рукой, а мы с Многоликим направились в его
апартаменты, где меня ожидало обещанное знакомство с придворным
ювелиром.

Невысокий седой человечек явился с аккуратным саквояжем, в котором
были уложены образцы металлов и несколько по-разному ограненных
драгоценных камней. Он явно ожидал очередного придворного заказа, и
когда Многоликий представил нас друг другу, с вниманием уставился на
меня. Я присел к маленькому столику и слегка тряхнул левой кистью.
Из-под ногтя мизинца показался кончик иглы.

Я аккуратно вынул ее и положил на стол.

- Вот, мастер, мне необходимы еще три такие же... Ювелир склонился
над столешницей и сквозь возникшую у него в руке лупу принялся
рассматривать иглу.

- Они изготавливаются из серебра и, как вы видите, тщательно
полируются...

- И это все? - Ювелир был разочарован.

- И это все, - с улыбкой подтвердил я. - Но после исполнения этого
заказа ты сможешь называть себя еще и оружейником...

- Так это оружие?! - В его голосе звучало искреннее изумление.

- И довольно грозное... - снова подтвердил я.

Он вновь, уже со значительно большим интересом осмотрел мою последнюю
иглу.

- Нет проблем... - поднял он наконец голову. - К какому сроку
необходимо сделать?..

- Ко вчерашнему дню... - со вздохом ответил я. Он понимающе
улыбнулся, достал небольшой пинцет и аккуратно уложил иглу в маленький
футляр. Закрыв саквояж, он поклонился Многоликому и быстрыми, мелкими
шажками покинул кабинет.

Затем Многоликий проводил меня в соседнюю комнату, где меня ожидал
писец. Я должен был продиктовать ему свои "мемуары" о картинках, которые
накануне мне показал свихнувшийся камень.

Надиктовывал я довольно долго, выбирая выражения и стараясь по
возможности точно воспроизвести свои ощущения. Ванька неподвижно, словно
древний сфинкс, сидел рядом с моей ногой, не сводя внимательного взгляда
с писца. Вернее, с кончика его пера, мелькавшего в воздухе вслед за
каждым росчерком. А писец краем глаза косился на этого страшного,
непонятного, неподвижного зверя, ожидая, от него какой-то коварной
неожиданности.

Когда мы уже почти закончили, в кабинет, где мы расположились, вошел
Навт и передал приглашение от Многоликого. Едва услышав, что меня ждет
Многоликий, писец прекратил писать, сложил письменные принадлежности и
бумагу в специальный ящик и молча с поклоном удалился. Увидев меня,
Многоликий отложил в сторону какой-то маленький томик, который
внимательно изучал, и сказал:

- Наш гонец должен быть уже в Некостине. Я думаю, тебе будет
интересно посмотреть, что получится с твоим Глазом.

С этими словами он снял с зеркала покрывавший его платок и движением
руки пригласил меня поближе к столу. Я быстро произнес заклинание,
замкнувшее дверь, и направился к Многоликому. Он в это время уже
поглаживал уголок зеркала, открывая Взгляд.

Зеркальная поверхность замерцала, и в ней в свете угасающего дня
возникло изображение верхнего, зубчатого края кирпично-красной стены. На
одном из зубцов примостилась пестрая сорока, ветер топорщил у нее на
спине пестрые перья, но она, не обращая на него внимания, деловито
разглядывала двор, лежавший за стеной, внизу. В клюве у любопытной
сороки что-то поблескивало.

- Какова? - восхищенно спросил Многоликий, не отрываясь от
изображения и медленно поворачивая Взгляд.

Сорока перескочила поближе к внутреннему краю стены и буквально
свесилась во двор. И тут в поле зрения появились два стражника, одетые в
хорошо мне знакомые костюмы гвардейцев Единого-Сущего. Они стояли за
зубцами стены, на площадке для стрелков метрах в пятнадцати от сороки,
спрятавшись в тени одного из зубцов, и не сводили с нее глаз. Птица,
казалось, их не замечала.

Тут я почувствовал, как напряглась фигура Многоликого, а сквозь
стиснутые зубы прорвалось:

- Ну что он делает?! Как же можно так подставляться?!

- Да про кого ты все бормочешь? - не выдержал я.

- Ты что, не видишь? Это же Игоша на стене сидит! В этот момент
послышался голос одного из стражников, физиономия которого была
подозрительно багровой:

- Смотри, у нее в клюве кольцо... Вроде золотое...

- А вот мы сейчас посмотрим... - пробормотал его товарищ, вытянул
из-за спины стрелу и начал прилаживать ее на лук. Затем он опустился на
одно колено и тщательно прицелился. Сорока, казалось, совершенно не
замечала готовящегося на нее покушения, внимательно разглядывая что-то
во дворе, прямо под собой.

Тетива сухо стукнула о кожаную рукавицу стрелка, и стрела сорвалась в
цель, но в последний момент сорока как-то неловко подпрыгнула, пытаясь
еще глубже заглянуть во двор через мешавший ей настил. Стальной
наконечник стрелы ударил в кирпич точно под птицей. Та, громко заорав,
подскочила над зубцом и, конечно, выронила из клюва свою собственность.
Кольцо упало на площадку за стеной и покатилось по доскам настила.
Сорока бросилась за ним, но не успела, стоявший рядом со стрелком
красномордый парень кинулся вперед буквально рыбкой и, грохнувшись на
настил, напугал птицу. Та, метнувшись в сторону, принялась громко и
визгливо трещать, выражая свое возмущение столь наглым грабежом, а потом
взмыла в воздух и, продолжая непристойно орать, направилась в сторону
города.

Многоликий облегченно откинулся на кресле и стал гораздо спокойнее