Жаловался на учебные программы. Почему в них не предусмотрено изучение
известных в свое время поэтов-мистиков и символистов, а все часы отданы
классикам и социалистическому реализму? Он, например, пишет стихи в духе
Бодлера, а их почему-то не печатают, впрочем, так же, как и других
"инакомыслящих" поэтов.
начальство в стенгазете. Сначала ничего - разрешили вывесить, а потом
начальство обиделось и газету сняли. Все это совсем недавно произошло в
самолете.
весь разговор держать в тайне, хотя, кроме примитивной демагогической
болтовни, в нем ничего не было.
понимал в политике, даже гордился этим, ставил науку превыше всего и ничем
другим не интересовался. Слова обиженного советского студента поляку
показались откровением, и, вспомнив кое-что из случайно услышанной
передачи "Голоса Америки", гость захотел поговорить с Набатниковым и
выяснить его отношение к затронутому вопросу.
ученого, - ведь его народ столько перестрадал в минувшую войну. Но дело в
том, что задолго до этих страшных лет он уехал в Швецию, где даже глубокие
старики не могли бы припомнить, когда их страна воевала. Потом он вернулся
в Варшаву, почти уже восстановленную, поехал в Женеву, где никогда не
темнело небо от вражеских самолетов. Так и получилось, что за всю свою
пятидесятилетнюю жизнь он не познал ни особых горестей, ни страха, он не
видел смерти, обездоленных детей, и только оставшиеся еще разбитые дома
Варшавы могли напомнить ему, что пережили его соотечественники.
напротив гостя. - Вы интересуетесь атмосферной оптикой? Ведь по существу
нам только сейчас утвердили программу испытаний "Униона". Это внеплановая,
так сказать, инициативная работа, и о ней пока не будут писать.
но далекий от окружающей его действительности, смотрел на Афанасия
Гавриловича и ждал ответа, вовсе не касающегося ни атмосферной оптики, ни
геофизики вообще.
сейчас перед ним - друг или враг, - надо разъяснить ему многое, причем
откровенно.
спинку кресла, начал гость, и Набатников догадался, что здесь не простое
любопытство. - У меня нет ни сына, ни дочери, но я очень люблю молодежь.
Она во всем мире одинакова. В той или иной степени ей присуще и
фрондерство, и своеобразный нигилизм, отрицание многих традиций. Они хотят
говорить громко о том, что им нравится или не нравится. У них свой вкус, и
очень часто дурной. Но будем снисходительны. Дайте им свободу выражать
свое мнение.
поглядываем, как неразумные и нахальные мальчики, наслушавшись опытных
демагогов, отрицают все, что нами завоевано и трудом и кровью. Тут
болтался у нас один такой молодец. Мы строим новое счастливое общество.
Представьте себе огромное высокое сооружение, но построить его скоростными
методами нельзя, - каждый тащит наверх кирпичи. Один взял побольше, другой
поменьше.
надрывались и гибли, - сердце отказывало. И вот когда здание уже почти
готово, на самую его вершину, ничем не обремененные, взбегают некие
молодцы и, подбадриваемые чужими голосами тунеядцев и врагов, пробуют
сбрасывать вниз кирпич за кирпичом.
разрушение?
дело, что по молодости лет и общей ограниченности эти мальчики могли
видеть совсем немногое: чуть перекосившийся кирпич, выщерблинку, застывшую
струйку раствора. И вместо того чтобы устранить это руками мастера, они
готовы орудовать ломом. Нашлись и другие молодцы, эстеты, им, видите ли,
не нравится оттенок облицовки. Долой ее! А иные демагоги знали лишь одно:
что среди строителей предпоследних этажей оказались люди, которые хоть и
много сделали для стройки, но, как потом выяснилось, пользовались не очень
гуманными методами. Значит, надо повытаскивать все кирпичи, что заложены в
прошлые годы? Нашлись и доморощенные теоретики, они уже подбирались к
фундаменту - поковырять его ломиком, вытащить один кирпичик, другой, чтобы
посмотреть: а все ли там, внизу, благополучно? Зря стараются! Наш дом
стоит на прочнейшем фундаменте коммунистических идей и будет стоять вечно.
он опять вернулся к этому вопросу, а потом уже в свободную минуту стал
обсуждать его с датчанином и венгром, которых не менее других волновали
проблемы воспитания. Да это и понятно.
* * * * * * * * * *
В связи с реорганизацией НИИАП и передачей его в республиканское
подчинение Набатникову звонили из Киева: "Кого бы вы, Афанасий Гаврилович,
рекомендовали директором? Вы же непосредственно связаны с этим институтом.
профиль работы. Посоветуйте, Афанасий Гаврилович".
связей, профессор Набатников с чистым сердцем посоветовал назначить
директором НИИАП своего друга - инженера Дерябина. "Не пожалеете".
Киеве много слышали, встречались с ним и были о нем самого лучшего мнения.
за душой. Характер у меня колючий, неуживчивый, не со всеми могу ладить.
отвратительная. Такой руководитель никому не нужен.
пусто не бывает.
А если не справлюсь? Ведь я народу должен смотреть в глаза. И потом, если
говорить откровенно, зачем мне все это нужно?
ставить вопрос правильно. Не тебе это нужно, а ему. Понял?
* * * * * * * * * *
Не желая быть навязчивым - как-никак, а есть же у него мужское самолюбие,
- Поярков не искал встречи с Нюрой. Все равно это ни к чему не приведет, -
как говорится, "насильно мил не будешь". Но какая-то глупая ревность к
Багрецову все чаще и чаще заставляла сжиматься сердце. В самом деле, куда
он исчез?
Бабкин отзывался о нем хорошо. Но ведь дружба, как и любовь, часто бывает
слепа.
недолюбливает Багрецова и говорит, что это "тот мальчик".
маленькие ножки и постоянно прихлопывая спадающую шапочку, он бегал по
всем этажам, делал вид, что все его интересует, хотя, кроме восхищения
"космической броней", никто от него ничего не слышал.
возле линии контрольных самописцев, где отмечались технические показатели
некоторых узлов "Униона", - довольны вы нашими иллюминаторами? Смотрите,
какой мороз выдерживают!
больших высотах.
Толич недовольно поморщился и побежал на переговорный пункт. Впрочем, это,
наверное, насчет приказа о новом начальнике.
Москву и, в ожидании, когда освободится нужный телефон, рассматривал
бумажную ленту с записью вредных излучений, которые неожиданно появились
внутри центральной кабины. Как они просочились туда из уловителей? Ведь
была предусмотрена полная защита внутренних приборов. Правда, что-то
странное случилось с давлением жидкости: то оно резко повысилось, то упало
Василенко Иван
Роллинс Джеймс
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Шилова Юлия