хотелось бы.
историю Свиллина. Еще - не менее правдивую и удивительную историю Ренкра.
И кстати, как насчет моей-то? Вот и выходит, что в этой хижине встретились
три... скажем так, уникальных существа, встретились, и одно из этих
существ погибло при весьма странных обстоятельствах, в то время как два
других получили как раз то, чего им больше всего не хватало для достижения
конечной цели их странствия. Ну и что? Да ничего! Хотя что-то точно должно
за этим быть. В этом-то все дело: я нутром чувствую, что все происходящее
- не простая цепь случайных совпадений, чувствую, но ни черта не могу с
этим поделать. Забавно, не правда ли?
небольшой, примерно с ладонь, инструмент, его рукоять, украшенную
маленькими перистыми листочками и тонкими побегами; скошенную рабочую
часть, черную, гладкую, без единой царапины, словно только вчера
изготовленную умелыми руками Свиллина. Интересная вещица. Если она на
самом деле способна сотворить чудо и разбить Камень жизни, это будет
весьма и весьма кстати. Впрочем, как знать, что именно будет кстати к тому
времени, когда мы доберемся до Эндоллон-Дотт-Вэндра?.. Если доберемся.
проигнорировал, уверенный в том, что нынче падальщикам хватит работы и они
не сунутся к нам. А если даже и сунутся...
обнаружил в углу старую проржавевшую лопату с короткой ручкой. Пригодится.
вони от мертвых мантикорочьих туш. Их уже успели попользовать: огромные
куски исчезли, и только широкие полосы в земле свидетельствовали о том,
что оные части туш падальщики уволокли в чащу. Но несколько животных -
длинные четвероногие твари с огромными клыками, торчавшими из верхней
челюсти двумя угрожающими саблями (кажется, на Земле этих тварей называли
зверозубыми), - решили, что носиться с мясом уж очень утомительно. Они
попросту остались здесь, у туш; и мне следовало отогнать зверей прочь. Я
потянулся за клинком... Не знаю, каким образом, но твари учуяли, что я не
совсем обычный двуногий, - ушли почти сразу, не сопротивляясь. Догадливые,
черти!
пришел сюда. Закатал рукава и воткнул лопату в мягкую влажноватую землю...
обиделся на меня за то, что я выполнил работу один. Пришлось соврать, что
почти все сделали падальщики, намеревавшиеся закопать мясо впрок, а я
только прогнал их прочь и, завладев вырытой ямой, расширил ее до
необходимых размеров. Он, разумеется, ни на грош не поверил моим словам и
все утро ходил с угрюмым видом обделенного жизнью. Чудак.
некоторое время смотрел на меч и секиру, отложил секиру в сторону, а меч
воткнул в землю рядом с телом. Так полагалось по гномьему обычаю: когда
хоронишь друга, обязательно что-то из его оружия кладешь в могилу, а
что-то, хоть кинжал, хоть просто добрый охотничий нож, обязательно
оставляешь себе, а еще лучше - отдаешь своему товарищу. Считается, что
таким образом гном не уходит насовсем, а как бы остается жить в том
оружии, которое переходит в твои руки или руки твоего знакомого. В общем,
я объяснил Ренкру, в чем дело, и передал секиру в его пользование.
сложил руки Свиллина у него на груди. На мой вопросительный взгляд Ренкр
смущенно ответил:
правилам может вернуться, чтобы забрать с собой обидчиков. Глупо, конечно,
но мастер Вальрон рассказывал, что однажды такое произошло на самом деле.
А впрочем, чепуха...
в сторону и присел на землю, не зная, что и думать. Интересно, зачем
старику понадобилось выдумывать такие нелепые подробности? Но, как бы там
ни было, я решил рассказать сегодня Ренкру о том, что на самом деле
произошло в Хэннале тогда, около двадцати ткарнов назад.
просил поподробнее повторить все еще раз, и в какой-то момент я догадался,
что он просто сильно скучает по своей родине, хотя и старается разубедить
в этом самого себя. Я не знал, почему он решил улететь с драконом, вообще
многое в той истории казалось недоговоренным, некоторые части не
стыковались, но, признаться, я и сам не был откровенен до конца. Да и
теперь я, наверное, какие-то детали опустил, может, даже и неосознанно.
Вальрон. Меня, убитого, оставили на Площади, я полежал некоторое время, а
когда окончательно стемнело и выяснилось, что до утра никто не собирается
заниматься моим телом, встал и ушел. Мне следовало где-нибудь спрятаться,
а идти, кроме как в Дом, мне было некуда. Мастер встретил меня у порога,
провел в Комнату Легенд и усадил там на цветастый коврик. Предстоял долгий
разговор и кое-какие объяснения. Причем не только с моей стороны. Старик
поведал мне (не знаю почему, но при воспоминании об этом сухощавом
яшероподобном создании у меня по большей части начинают прорываться
тяжелые торжественные словеса - видимо, сама его личность требует такого
обращения), так вот, он поведал, что убили меня вовсе не из кровожадности,
а только потому, что сделать я ничего бы не смог (я скептически хмыкнул),
а драконы обязательно отомстили бы всему Хэнналу за этот поступок. "Как же
мне быть теперь?" - поинтересовался я. "Все зависит от того, хочешь ли ты
скрывать свой дар", - молвил Вальрон. "Дар? - Я горько засмеялся. - Дар?!
Скорее уж проклятье!" "В данном случае это не имеет значения". "Да, -
ответил я ему. - Хочу". "Тогда лучше всего тебе будет уйти - и как можно
скорее. Желательно до рассвета. Я дам тебе самое необходимое, собирайся".
Я собрался и ушел. Вот, собственно, и весь сказ.
висевший у него на груди. Я уже давно обратил внимание на эту вещицу, но
парень никогда не показывал ее мне, а я не торопился с расспросами.
Оказалось, что медальоном было вырезанное из дерева изображение моей
собственной головы! Да, силен старик, силен, ничего не скажешь. Хотелось
бы знать, для чего он ее сделал, ну да ладно, не возвращаться же назад,
чтобы спросить.
и я отправился на поиски камня, который можно было бы установить на
могиле. Помнится, вчера, когда я бродил по этим зарослям в поисках убийцы,
где-то здесь видел подходящий. Через некоторое время я обнаружил его, с
помощью Ренкра притащил к могиле и начал вырезать на ровной стороне
памятную надпись. Инструмент работал на удивление легко и ровно, было одно
удовольствие пользоваться им. и я подумал, что все-таки мой выбор оказался
верным.
свой путь по тракту в сторону Брарт-О-Дейна, родины покойного Свиллина.
поведения. Но если Ренкр вначале надеялся, что здесь окажется легче, чем в
горах, следующее же утро напрочь развеяло все сомнения. Тракт был старый и
заброшенный, по нему давно уже никто не ходил, так что постоянно
приходилось продираться сквозь подлесок, задиристо топорщивший ветки и не
желавший пропускать странников. А ночевки? Оказалось, для того, чтобы
чувствовать себя хотя бы в частичной безопасности, следовало уже к вечеру
высматривать дерево попрочнее и поудобнее, чтобы с приближением сумерек
взобраться на него, стесать все лишние ветви и устроить импровизированный
настил. Потом путешественники привязывали себя прочными веревками к ветвям
потолще - и так пытались заснуть. Знатная получалась головоломка (а также
руко-, ного- и спиноломка, потому что такой сон никак нельзя было назвать
ни крепким, ни здоровым). Зато уж проблем с пропитанием не возникало.
Конечно, Ренкр не мог сравниться с Черным в знании животных и плодов, но и
он постепенно учился... среди прочего, и на собственных ошибках.
Иномирянин старался не слишком ворчать, когда пару раз они вынуждены были
днями оставаться на месте: отравившись очередными "съедобными" ягодами,
юноша устраивался под кустами и проводил там долгие и скорбные часы...
Охотиться в этих краях было просто, непуганая дичь прямо кишела вокруг, и
смущало только то, что среди этой непуганой дичи встречалось слишком много
хищников. Ну и, конечно, насекомые, а точнее - мелкие насекомые. Их здесь
водилось превеликое множество, и все, видимо, просто считали своим долгом
время от времени наносить путникам визиты вежливости. В такие моменты
хотелось спрятаться под землю, только бы не слышать громкого монотонного
гудения со всех сторон. Увы, избавиться от непрошеных гостей не удавалось.
границы с нами больше ничего выдающегося не произошло. То есть ни
представители диких племен не нападали, ни принцессы с криком "Помогите!"
не выбегали из чащи - будни, одним словом. Дикие звери, те - да,
попадались, но не слишком часто, и, как правило, расходились мы без
кровопролития.
сделанное мной совершенно случайно. Во время одного из привалов, когда мы
сидели и ужинали перед тем, как забраться на настил в ветвях, речь зашла о
поэзии. Я что-то продекламировал наизусть (я вообще невероятно развил свою
память в Нисе - одиночество, включая культурное, этому способствует),
прочел, кажется, что-то из Высоцкого. У нас давно вошли в традицию