Публий Овидий Назон и где нынче свил свое гнездо Верещалкин.
сказать. В масштабах ТОРФа он считался очень даже известным автором. Правда,
прежняя близость к Чирьякову и Топтыгину лежала на нем уже не ясным отблеском,
а скорее мрачной тенью. Понятие "школа Самозванцева" употреблялось теперь чисто
номинально, как, к примеру, "мичуринское учение". То ли она есть, то ли ее нет
- не важно. Главное - сущность, а вывеска пусть остается прежняя.
которых какие-то остервеневшие люди в полувоенной форме перетряхивали багаж и
проверяли документы, прибыл в пункт назначения с большим опозданием.
ожидала прибытия банды международных террористов. Пассажиров сначала загнали в
здание вокзала, а потом стали по одному выпускать в город.
и хмуро осведомился:
фантастов?
гражданском. - Ты разве про Международный конгресс прогрессивных писателей не
слыхал? Проходите, товарищ, - козырнул он Косте, приставив руку к непокрытой
голове.
сержанта. - Конгресс писателей! Да еще и прогрессивных! Верещалкин марку
держит!"
прибывшим чуть раньше. Автор "Синдбада" время даром не терял и уже успел купить
в киоске пляжные шлепанцы, причем почти задаром.
упраздненные. Правда, они почти ничего не стоили. За коробок спичек просили
десять тысяч. Зато любая другая валюта - хоть американская, хоть российская,
хоть румынская, хоть новозеландская - ценилась баснословно дорого.
заглядывая в глаза:
двинулся дальше, внимательно всматриваясь в только что прибывших пассажиров.
можно "Жигули" выменять.
ничего, кроме хорошего виноградного вина.
вопрос, усугубленный национальными проблемами. Потом сам все узнаешь.
свой Багдад?
Ладно, пошли. Я тебя провожу.
прогрессивных писателей не каждый год случаются.
ограничили. В блокаде как-никак живут.
и с юга расстилалась бывшая "широка страна моя родная". Кое-где, правда, даже
русский язык успели запретить. Но прибиться можно было к любому берегу. Откуда
тогда речи про блокаду?
стоившие здесь дешевле пачки всемирно популярных сигарет "Прима".
американских долларах и российских рублях, они пешочком двинулись в нужную
сторону.
Даже газировкой никто не торговал. Кое-где на тротуарах торчали желтые
будки-стаканы с надписью "Квас", однако все они были закрыты, и, как видно,
давно.
жажды Костя. - Там в главе "Мертвый мир" описываются похожие сооружения. Желтые
и полупрозрачные. С их помощью инопланетяне похищали детей.
- Мне бы своих героев как-нибудь в кучу собрать...
вноси изменения, - посоветовал Костя. - Дескать, Иванов в настоящий момент
сражается с разумной плесенью в созвездии Персея, а Петров занимается любовью с
Сидоровой на курорте Акапулько.
этого все запуталось окончательно.
успокоил его Костя. - Ты лучше скажи мне, куда исчезли знаменитые местные вина?
закупил триста литров местного вермута. Его, говорят, даже английская королева
пьет.
не примечательный. Поражало только обилие памятников. Похоже, здесь не забыли
ни одного советского вождя или героя. Впрочем, попадались персонажи и в
национальном стиле, рубившие топорами и мечами всяких человекообразных гадин.
сурового воителя, вызывавшая прямые ассоциации с бронзовыми кондотьерами
Донателло и Верроккьо.
Крика и Сони Золотой Ручки. Побратим атамана Григорьева. Известнейший бандит
Бессарабии и Таврии. Три месяца повоевал на стороне красных, успел геройски
погибнуть и потому провозглашен героем.
на этот счет какие планы?
А там можно и о вечном подумать. Каша повсюду крутая заваривается. Мест, где
можно геройски подохнуть, хватает.
произнес Костя.
памятник в первую же ночь распилят... Ну вот мы и пришли, - с видимым
облегчением вздохнул Бубенцов.
писатель-новеллист и адепт здорового образа жизни Гофман-Разумов. Борода его
разрослась до такой степени, что уже напоминала артиллерийский банник, лысина
стала внушительней, чем у Сократа, а чисто условная обувка на ногах
свидетельствовала исключительно об уважении к столь важному мероприятию, как
Международный конгресс прогрессивных писателей.
захвачу. Здесь она копейки стоит, а в наших северных краях - редкость. Буду
варить и продавать на проспекте.
определить, пьян он в данный момент или трезв. Однако это обстоятельство
довольно скоро прояснилось.
добирался? А еще казаком называешься!
объяснил Костя.
сотником-заочником.
жить у нас! Я тебя сделаю заместителем министра внутренних дел!
меня мало интересуют. А вот командиром конной армии согласен стать.
рубящее движение, чуть не упал и вдруг дурным голосом заорал:
удаляющемуся директору ТОРФа добавил Бубенцов.
Катьки, имевшей в этих краях разветвленные родственные связи, сумел втереться в
ряды местной элиты, или, говоря по-новому, "истеблишмента".
председатели колхозов и директора школ, в одночасье провозгласившие себя
министрами и госсекретарями, видели в нем чуть ли не классика советской
литературы.