Чтение 55–й страницы книги ~Подопечный~

что знают Вас лично.

Дальше все шло, как в замедленном фильме.

Клавкина спина медленно, медленно поворачивается. Следом за ней, чуть
отставая, движется голова. Уши, глаза, нос, рот. Последними занимают исходную
позицию руки и грудь. Все это долго болтается из стороны в сторону, пока не
подчиняется законам всепланетного тяготения.

Зрачки глаз простреливают пространство, замечают жертвы, ищут в памяти
сходство с существующими оригиналами. Мужчина - раз...два...три... Сведений
нет. Девчонка в мужской одежде - раз... два... три... Не припомню. Еще мужик -
раз... два...

- Васенька!

Радостный , истошный крик Клавки-королевы возвестил о том, что не забыт
еще я в сердцах любящих женщин.

- Родненький, тебя хотели убить? - Клавка с разбегу прыгнула мне на шею.
Словно и не было прежних дней неукротимой вражды.

- Они, уважаемая гражданочка, - подлез Мустафа, - пытались нас
ингрумулировать.

С этими , - Клавка махнула палачам и показала на ангела и Зинаиду, -
заканчивайте, а родненького моего не трогайте.

В этом месте возмутился я.

- Прекратить издеваться над моими людьми, - вот как надо разговаривать с
бабами. Властно и твердо. Только тогда толк будет.

- Как скажешь, родненький ,- Клавка от привалившего к ней долгожданного
счастья обалдевала и соглашалась на все, - Отпустите их ребятки. Да марш
отсюда, бездельники.

Последние слова, обращенные к палачам и трибуналу, прогремели словно из
орудия двухсотого калибра. Естественно, что ребят сдуло словно ветром.

- Пойдем, родненький, - Клавдия нежно, как бывало , подцепила меня под
руку и поволокла за собой, - Накормлю, напою, пригрею. И ребяток твоих не
обижу.

Ну ладно, подумал я. Может поумнела, пришла в себя . Человеком, можно
сказать , стала. Да и не враги мы. Так, бранились, да ругались. А то, что
смерти моей хотела, так то от любви женской. Что мне ее осуждать? Все ж из
одной деревни.

Приняла нас Клавдия по высшему разряду. Усадила на мягкие подушки,
накормила сытным завтраком, музыкой развлекла. Во общем, все классно. Мустафа
от такой доброты с советами полез:

- Ты чё, Васильич, только посмотри как баба тебя любит. И сама ничего .
Все при ней. Я то поначалу плохо про нее подумывал, а сейчас очень даже.
Женился бы, и делу конец. А гвоздики потом забрал бы , да эту историю с Сердцем
закончил. Все клево, мужик!

Хорошо Мустафе рассуждать. В сердце его печаль не жила. И любви настоящей
еще может не было. Не могу я Любаву забыть. Хоть тресни. А что бы на Клавке
пожениться, вообще разговору не может и идти. Я не диффективный там
какой-нибудь. Мало ли что - королева. Королев по нынешним временам хоть
залейся. А вот сердцу чтоб приятно было, того нет.

Клавка долго расспрашивала нас о житье бытье, подливала старательно в
стопочки, не ругалась, улыбалась. Я отвечал односложно. Не обо всем и не все.
Нечего ей знать про все тайные дела. Не забыл еще ее каверзы. Вот сейчас она
душа добрая , а через минуту с цепи сорвется, осторожней с ней не помешает.

Мустафа быстро захмелел, и улыбаясь чему-то своему, свесил голову на гору
подушек и захрапел. Следом за ним и Зинка последовала. Она всю дорогу Клавдии
лыбилась, прощенья за грубости прежние приносила.

А я трезвый сижу. Хоть и выпил порядочно. Но, знаете, чтоб нормального
деревенского мужика в тоску вогнать, трехлитровой мало. Не та емкость.

Сижу, значит, отхлебываю, да огурцом круглым, малосольным закусываю.
Клавкино щебетанье слушаю. А она все ближе подсаживается. Все теснее
прижимается. Ну, думаю, надо и про дело намекнуть. Пока не разошлась.

- А в деревне-то сейчас хорошо!

Клавка слегка опешила от столь резкого перехода.

- Ты чё эт про деревню вспомнил? Али здесь не нравиться?

- Нравиться, почему не нравиться. Но иной раз вспомню про наши туманы,
про поля, сердце слезами обливается.

- Ишь ты какой слезливый стал, - и в самом деле. Что-то я переигрываю. Но
теперь деваться некуда.

- А ты сама вспомни. Выйдешь в поле. Солнце еще за лесочком прячется,
выкатиться стесняется. А туман, словно молоко по лугам разлилось. И цветы
кругом. Белые , да синие.

Клавдия смотрела на меня подозрительно.

- Давно это у тебя?

- Что? - сначала не понял я.

- Ностальгия?

- А! - вон как заворачивает ,- Да не ностальгия это. Вот взять , к
примеру тебя. Живешь красиво, богато, сказать нечего. Да только скучно. Серо
все. Вот например, у тебя хоть букетик есть какой.

Глаза, до этого шарившие по комнате, остановились на Клавдии и приросли к
месту. Клавка смотрела, не мигая, холодным, пронизывающим насквозь, взглядом.
Так и читалось : - Все вижу, все понимаю.

- Букетик?

- Букетик ,- подтвердил я.

- Цветов?

- Цветов.

Клавдия поднялась с места, подошла к дверям, выглянула, проверяя , на
месте ли грозная стража, потом к камину, погрела руки .

- Знаю, для чего ты здесь.

У меня аж в груди все перехватило. Вот стерва. Все знает. Вообще-то
догадаться и дураку можно . Начал о деревне, закончил цветами.

- Забрать их хочешь?

Вопрос был поставлен настолько прямо, что ходить вокруг да около не имело
смысла.

- Нужны они мне. Только вот.., - замялся я.

- Продолжай, - Клавдия стояла не оборачиваясь, так что я мог лицезреть
только широкую спину.

- Непонятно мне. Ты-то как замешана?

Молчание.

- Клав, слышала?

- У меня договор.

Она могла даже не поворачиваться. Я и так чувствовал, как дрожит ее
голос. Кажется она попросту боится. Но чего?

Я подошел к Клавдии, развернул к себе.

- Давай выкладывай. Все рассказывай. Не время для обид старых. Может друг
другу и поможем.

Ну после этого Клавка немного поревала, потыкалась сырым носом в мое
плечо, замазала соплями рукава. Успокоить женщину нелегко. Тем более такую, как
Клавдия. Но на то мы и мужики, чтоб не робеть. Приведя в порядок Клавкину ,
хотел было сказать "рожу", да язык не поворачивается, я выслушал довольно
занятную историю.

- Я ж когда сюда перенеслась, испугалась вначале. Темень кругом. Шорохи
и шепот. Жуть. Я в потемках долго брела. То падала, то вставала. Коленки в
кровь разодрала. Вдруг вижу - свет не свет, костер не костер. Подхожу. А то
дыра простая. А из нее пламень алый бьет. Я ближе. Вдруг оттуда дрянь какая-то
вылетает и ко мне. Да видел ты его.

Клавдия рванулась к столу, налила из графина вина, хлестанула одним
махом, перевела дыхание.

- Испугалась я. Не то слово - испугалась. До сих пор трясусь. Ну да
ладно. Подлетает эта гадость ко мне и слова сладкие говорит. Мол, девчонка ты
молодая, добра не видела, а мы, то есть они, жители Темной Стороны хотят
доброе дело сделать. Ну от добра кто ж отказывается? Но, говорю, а что взамен
возьмете? У меня, говорю, только и осталось, что честь моя девичья.

Я при этих словах не сдержался и улыбнулся. Клавдия заметила , но на
удивление совершенно не обиделась.

- Вот, вот. И этот, с дыры, тоже так усмехнулся. Будто рентгеном насквозь
прошелся. Говорит, честь нам твоя не нужна. Мы тебе сладкую жизнь, а ты нам
несколько пустяшных услуг. Я и согласилась. А что было делать? В деревне я ж
ничего, кроме вил, да грязи не видела. А тут наобещали. И не обманули.
Королевой сделали. Безраздельной. Все вот это, - Клавдия сделала широкий жест
вокруг себя ,- Они дали. Людей, власть, золото, силу. Что просила, то давали.

- А взамен что? - нетерпеливо спросил я. Мне, конечно, было весьма
интересны Клавкины приключения, но всего должно быть в меру.

- Взамен? - Клавдия сделала еще один круг, от дверей к камину, - Да
ерунду какую-то. Цветочки охранять. Гвоздики белые. Да изредка ход тот огненный
открывать. Чтоб значит с тем миром общаться. А за то они меня Хозяйкой
величают. Мне нравиться.

- Ничего не понимаю ,- это я вслух принялся размышлять ,- Чертовщина
получается. Слишком все легко.

- О чем ты, Васечька?

О чем, о чем? Да о своем думаю. Так тебе все и рассказал.

А дело принимало, действительно , непонятный оборот. Слишком легко,
слишком. Сердце Тьмы я нашел. Гвоздики у Клавки. Если вожжа ей под хвост не
попадет, то через десять минут они у меня уже. Потом добраться до Любавы.
Любава... К черту. Сделать то, что нужно, и все. А теперь скажите, не слишком
ли легко Тьма отдает мне Сердце? Заговор? Капкан? Засада? Все может случиться.

- Клав, мне гвоздики эти нужны.

Как плохо знаем мы женщин. Если внешне она зла и некрасива, то в глубине
души всегда скрывается доброта. А если ты красива и умна, то щедрость так и
прет.

Но все это совершенно не относилось к Клавке.

- Отдать гвоздики? - куда пропала та женщина, которая плакала мне в
грудь минуту назад? - Ты чё , козел, ахренел совсем? Или не слушал, что я тут
говорила?