оказались у него в руке, Джонас врезал ему по лицу. Дипейп вскрикнул и
покатился к откосу. Лошадь Джонаса прыгнула вперед, буквально в последний
момент Джонас успел ухватить его за рубашку и дернул на себя. Он тяжело
дышал, на него пахнуло сосновой смолой и потом Дипейпа.
сколько ты причинил вреда?
они...
Действительно, кто знал... А если бы не эта стычка, они бы так ничего и
не знали. Если посмотреть с этой стороны, Дипейп оказал им услугу.
Дьявол, которого знаешь в лицо, лучше затаившегося дьявола. Однако пойдут
разговоры. люди начнут смеяться. Хотя это, может, и ничего. В должное время
смех прекратится.
и первые лучи осветят этот мир тягот и печали. - Я не собираюсь сбрасывать
тебя в море, потому что тогда мне пришлось бы следом сбросить Клея, а потом
последовать за вами самому. Они же хотели убить не только тебя, но и нас,
не так ли?
И предпочел промолчать.
рот.
альянсовом отребье. Нашкодившие сосунки, которых отослали в Меджис.
захолустный феод у Чистого моря, с надуманным поручением, которое скорее
следовало рассматривать как наказание. Так нам говорили?
Но судя по тому, как они себя сегодня вели... они... - Он замолчал, не
желая озвучивать свою мысль. Абсурдную мысль.
Рейнолдс. - Таких молодых стрелков не бывает.
выяснить. - Он повернулся к Дипейпу. - Тебе предстоит дальняя поездка,
красавчик.
ты. - Он смотрел на Дипейпа, а тот не решался поднять глаз, уставившись в
землю. - Ты поедешь той дорогой, которой они приехали, Рой, и будешь
задавать вопросы до тех пор, пока не получишь ответы, которые утолят мое
любопытство. Клей и я будем ждать. И наблюдать. Играть с ними в "Замки",
если хочешь. А когда я почувствую, что мы можем нанести внезапный удар,
возможно, мы так и поступим.
между его сапог.
Потому что мы не можем раскачивать лодку, парни. Особенно теперь, когда
показалась гавань. Латиго и его люди, которых мы ждем, скоро появятся
здесь. Пока они не доберутся до Меджиса, в наших же интересах поддерживать
мир. Но вот что я вам скажу. Никто, приставив нож к спине Джонаса, не
остается после этого в живых. Слушай меня внимательно, Рой. Не заставляй
повторять что-либо дважды.
начал кивать. Собственно, он даже приветствовал возможность уехать.
Ненадолго. После сегодняшнего конфуза в "Приюте путников" перемена
обстановки не могла не пойти ему на пользу.
чтобы подняться над горизонтом, когда Катберт нарушил долгое молчание:
Ни Роланд, ни Ален не ответили, поэтому Катберт наклонился к грачиному
черепу, который вернулся на привычное место - луку седла. - А что скажешь
ты, старый друг? Нам понравился наш вечер? Обед, танцы по кругу, а в итоге
нас едва не убили. Ты в восторге, не так ли?
кстати, тоже. - Он повернулся к Роланду. - Я заглянул в глаза мистеру
Джонасу после того, как он пожал тебе руку, Уилл. Он намерен убить тебя.
этого вечера. Теперь нам не удастся зайти им за спину.
милях от того места, где находились сейчас юноши. Только смотрели Роланд и
его друзья не на Чистое море, а на пологую ширь Спуска. Табун лошадей
неспешно тянулся с запада на восток, едва различимые силуэты в
предрассветной тьме.
через пять минут после того, как положил голову на подушку, она ему уже
снилась.
"Приюте путников". Более никаких трений между ка-тетами Роланда и
Джонаса не возникало. В ночном небе Целующаяся Луна завершила свой путь,
народилась новая луна, Мешочная. Дни стояли ясные и теплые, даже старожилы
не помнили такого чудесного лета.
на двухлетнем буланом жеребце Пилоне. Ветер осушил слезы на ее щеках и
растрепал волосы. Она сжала бока Пилона сапогами, понуждая его прибавить
скорости. Пилон прибавил. Уши его прижались к голове, хвост встал трубой.
Сюзан, в джинсах и старой, чересчур большой для нее рубашке цвета хаки
(одной из отцовских), которая и послужила причиной этой бешеной скачки,
наклонилась вперед, чуть приподнявшись над седлом. Одной рукой она
держалась за рог передней луки, второй поглаживала сильную шелковистую шею
жеребца.
скорость.
эолотой простор, далеко-далеко переходящий в голубизну Чистого моря. В
другой день этот великолепный вид и пахнущий морской солью ветерок подняли
бы ей настроение. Сегодня ей хотелось слышать лишь топот копыт Пилона и
чувствовать, как перекатываются под ногами его мышцы. Сегодня ей хотелось
убежать от собственных мыслей.
волосами. Она сварила себе овсяную кашу; наполнила тарелку и понесла к
столу. Едва тетя повернулась к ней с тарелкой в руках, Сюзан поняла, что
без очередной ссоры не обойтись, губы Корделии пренебрежительно дернулись,
она неодобрительно глянула на апельсин, который чистила Сюзан. Тетя все еще
злилась из-за серебряных и золотых монет, которые уже могла бы держать в
руке, если б не эта идиотка-ведьма, объявившая, что Сюзан до осени должна
ходить в девственницах.
надоели друг другу. Деньги стали не единственным разочарованием тети Корд.
Она-то рассчитывала, что еще этим летом станет полноправной хозяйкой домика
на Спуске... разве что согласится иногда делить его с мистером Элдредом
Джонасом, к которому Корделия воспылала самыми теплыми чувствами. А вместо
этого они по-прежнему проживали в городском доме вдвоем, женщина, которой
осталось совсем немного времени, чтобы распрощаться с месячными, тощая, с
постной улыбкой на постном лице и крошечной грудью, едва заметной в платьях
под горло с высоким воротником (шея, как часто говорила она Сюзан, первым
делом выдает возраст), волосами, теряющими каштановый блеск под напором
седины, и юная девушка, умная, пышущая здоровьем, выходящая на пик своей
красоты. Они терлись друг о друга, как кремень и огниво, каждое слово могло
вызвать искру. Удивляться этому не приходилось: мужчина, сила любви
которого заставляла их любить друг друга, ушел.
тарелку на стол и усаживаясь в полосе солнечного света, падающего через