read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



также к клеточным ошибкам и искривлениям, именуемым злокачественными
новообразованиями. Именно отсюда ведет свое происхождение революционная
идея завоевания бессмертия путем эктофикации. Ремонтно-спасательная
служба, эта вечно активная часть шустросферы, не есть что-то совершенно
невиданное и небывалое, подчеркивал Тюкстль, ведь нечто весьма похожее мы
видим в любом живом организме. И в нем, пока он исправен, одни органы или
ткани не могут вредить другим, не могут разрастаться за их счет, а все,
что вторгается извне, будь то микробы или осколки снаряда, уничтожается,
изолируется или удаляется из организма. Организм точно так же, как
шустросфера, не вдается в какие-либо моральные рассуждения, чтобы
установить, какова подоплека данного покушения на здоровье и жизнь,
справедливо оно или несправедливо. Организм действует отнюдь не методами
убеждения, и именно это раньше доставляло врачам больше всего хлопот - в
виде отторжения пересаженных органов. Тело можно перехитрить и убить,
потому что оно действует всегда одинаково; напротив, этикосфера постоянно
совершенствуется благодаря шустретике. Это не значит, однако, будто она
уже совершенна, и даже не значит, что она когда-нибудь может достигнуть
абсолютного совершенства. В этом отношении Тюкстль оказался скептиком. Он
дал мне почитать полувековой давности памфлет на шустретиков, сочиненный
доктором Ксаимарноксом, который сам был шустретиком, пока не изменил
радикально своих убеждений. Ксаимарнокс утверждал, что этикосфера
противостоит не общественному злу, как обычно думают, но чему-то
совершенно другому.
"Благоденствие, - писал он, - это не то, чем уже обладаешь, во всяком
случае, не только это, но мираж, цель, отнесенная в будущее. Нищета ужасна
и непереносима, но по крайней мере заставляет действовать, чтобы выбраться
из нее, а благосостояние, легкое и доступное как воздух, хуже постольку,
поскольку из него идти некуда, его можно лишь увеличивать - ничего другого
не остается. Необходимо уже не только иметь все больше вещей и утех -
сразу, теперь же, под рукой, - но и все больше новых, дальнейших
возможностей. Вам пришлось переделать мир, потому что вы не хотели или не
могли взяться за переделку самих себя - впрочем, как известно, это дает
хотя и иные, но не менее фатальные результаты. Однако ничто так не губит
человека в человеке, как благоденствие, полученное даром - и без участия,
без поддержки, без содействия других людей. Не нужно уже быть добрым к
кому бы то ни было, не нужно оказывать услуги, помощь, добросердечие;
смысла в этом не больше, чем давать подаяние крезу. Коль скоро каждый
имеет больше, чем мог бы желать, что еще можно ему предложить? Чувства? В
такой ситуации их может проявлять разве что один аскет по отношению к
другому аскету. Но аскетизм становится жестокой насмешкой над этой райской
цивилизацией, с таким трудом созданной. Впрочем, эрозия дружелюбия,
привязанности, уважения, любви совершается понемногу, не за одно и не за
два поколения. Сперва появляются примитивные роботы, играющие роль слуг,
сперва механика лишь неуклюже передразнивает людей, программируя
преданность и услужливость, но можно и теперь даже нужно совершенствовать
эту имитацию дальше, железные манекены отправляются в музеи техники, а на
смену им приходит заботливое, нежное, беззаветно преданное, прямо-таки
любовное и хотя безразличное, зато беспредельное, вплоть до
самоуничтожения, неэгоистическое внимание всей среды обитания, что
исполняет едва зародившиеся желания и капризы. Но если абсолютная власть
развращает абсолютно, то столь совершенная доброжелательность обращает
человека в совершенное ничто. А так как возврат ко временам всеобщей
нехватки, нищеты и убожества для большинства людей невозможен, - кому они
должны предъявить счет за счастье, которое их придавило, если не тому, что
его производит? Кто-то же должен быть виноват - Бог, мир, сосед, предки,
чужаки, кто-то должен ответить за все. И что же? Приходится спасать от
людей это их постылое счастье, а если они не могут его растоптать, то
рассчитаться им больше не с кем, как с другими людьми. Поэтому спасать
приходится всех ото всех, и именно до этого вы дошли. Я назову это
катастрофой: всеобщий рай, в котором каждый сидит со своим собственным
пеклом внутри и не может дать остальным почувствовать вкус этого пекла. И
ничего не желает так сильно, как дать другим испробовать всю прелесть
своего существования. Вам нужны доказательства? Вот они. Хотя вы вовсе
этого не хотели, хотя это было всего лишь побочным и даже нежелательным
следствием создания злопоглощающей среды обитания, - вы создали
определители веры и неверия. Убеждений совершенно искренних и
фальсифицированных. Правительство заявляет, что речь идет об очень уж
жалкой и подлой вере, сводящейся к одному-единственному догмату, который
зло переименовывает в добро, то есть убийство - в священный долг. Дескать,
для наших экстремистов это кредо - не цель (а вера должна быть целью), но
средство обмануть этикосферу и получить возможность убивать. Поэтому
шустретики изобретают новые программы, чтобы парировать этот ход, а тех,
кто говорит то же, что и я, считают противниками. Но я вовсе не противник.
Я говорю лишь: скажите на милость, чего вы добьетесь, усовершенствовав
этикосферу так, чтобы зло, которое еще просачивается через последнюю
оставшуюся у людей щелку - религиозное чувство, - законопатить наглухо?
Забетонировать в душе у каждого его внутренний ад? Неужто вы и впрямь не
замечаете абсурдности такого "усовершенствования"? Знаю, вы хотели как
лучше. Вы не хотели зла. Вы хотели, чтобы повсюду было добро, и только
добро. Но результаты оказались недобрые. Теперь вы пытаетесь замаскировать
зло, притаившееся в вашей облагораживающей деятельности. А значит,
обманываете сами себя. Вы стремитесь к тому, чтобы никто уже не мог
доказать ни вам, ни все остальным, то есть обществу, что ваше добро делает
их несчастными и недобрыми. Веры рождаются из несчастий, неотделимых от
существования. Из потребности в таком Отце, который никогда не состарится
и не умрет, но навечно останется безотказным, любящим опекуном. Из
убеждения, что, раз уж мир нас не любит, должен быть Кто-то, кто нас
полюбил бы. Вера возникает не из материальной нужды, но из надежды на то,
что этот мир - все же не весь мир, что в нем или над ним существует То или
Тот, к кому можно воззвать, кого можно будет увидеть лицом к лицу после
смерти - если уж не при жизни. Словом, вера - это уловка отчаяния, то есть
надежды, рожденной отчаянием, ибо в полном отчаянье и без крупицы надежды
жить нельзя, жить если не ради себя, то хотя бы ради других, а вы лишили
нас этой возможности. А ведь эта новая, нарождающаяся вера, та, что
убийство обращает в добро, в величайшую заслугу, этот жалкий обрубок
выродившейся веры - тоже плод отчаяния и рожденной им надежды на то, что
так, как есть, быть не может. И наша первичная, и эта вторичная вера имеют
один духовный источник. Странность новой веры есть отражение странности
того порядка вещей, который вы сами для себя создали. Мои коллеги и
приятели-шустретики так не думают, занятые техническими проблемами
следующего этапа гедоматики и ингибиции; они не знают и не желают знать,
что гедоматику они мало-помалу превратили в алгоматику, то есть в пытки из
человеколюбия".
Этот памфлет стал бестселлером. Специалисты игнорировали его, зато он
стал библией интеллектуалов, - наконец-то их стенания и их претензии к
этификации нашли обобщенное выражение. История учит, писали они, что нет
такого добра, которое для кого-нибудь не обернулось бы злом. Добро в
небольших дозах может быть и бывает благом, но добро пожизненное и не
подлежащее обжалованию - яд. А ведь именно Ксаимарнокс утверждал, что чем
совершеннее опека шустров, тем больше она порождает несчастий.
Правительство молчало, но у него имелись свои приспешники; они-то и
взялись за Ксаимарнокса, объявив его чудаком и нытиком. Был даже пущен
слушок, будто он получил награду от Председателя. Вскоре эта история
канула в небытие. Пророчество старого шустретика не исполнилось, убийство
как протест против принудительного добросердечия не удалось пресуществить
в исповедание веры, оно осталось знаменем горсточки экстремистов, и все же
Ксаимарнокс оказался вовсе не фальшивым пророком. Случилось нечто весьма
странное - этикосфера возродила древнее Учение о Трех Мирах.
Как это произошло? Когда правительство ввело этификацию, Люзанию
сотрясали кризисы. Благоденствие распалило общество, прирост населения
распирал города, стирались границы между политикой и преступлением. Все
это утихло под стеклянным колпаком этикосферы, однако через сорок лет дали
о себе знать первые явления, прежде совершенно неведомые - благоприятные,
но и тревожные. Это были изменения к лучшему, которые никто не планировал
и не предусматривал. Демографический прирост снижался, перестали рождаться
увечные и умственно недоразвитые дети, росла продолжительность жизни.
Какое-то время сторонники этификации объясняли это облагораживающим
влиянием, которое шустросфера оказывает на умы. Переполох начался лишь
после того, как врачи заявили, что стариков уже не преследуют обычные в
этом возрасте переломы костей, потому что их кости постепенно подвергаются
металлизации. Микроскопические нити металла, врастая в берцовые кости,
повышали прочность скелета. От этого факта не удалось отделаться общими
фразами о воспитательном воздействии этикосферы; он, несомненно, был
результатом самоуправства шустров. В исчезновении переломов не было ничего
плохого - плохо было лишь то, что шустры занялись тем, чего им вовсе не
поручали. Интеллектуалы, с которыми у любого правительства под любой
звездой сплошные заботы, опять принялись громогласно вопрошать, кто,
собственно, кем владеет: люди шустрами или шустры людьми? Неужели,
спрашивали они с сарказмом, удалось создать рай лучше того, о котором
мечтали?
Шустретики оставались непоколебимы, объясняя всем и каждому, что
ничего плохого тут нет. Этику нельзя прямо перелагать в физику. Сказав:
"Не делай другому то, что тебе самому немило", можно ничего не добавлять:
каждый интуитивно знает, что ему немило. Но если воплощать такие заповеди
в физику мира, подвергаемого генеральному ремонту, нельзя уже апеллировать
к чьей бы то ни было интуиции. Программы составляются для логических
элементов, которые руководствуются ими, ничего не понимая. Шустретик
работает не как моралист, но как математик, строящий дедуктивную систему.
Такая система вытекает из исходных посылок, именуемых аксиомами. Из аксиом
следует обыкновенно больше, чем знал тот, кто их предложил. Геометрия дает



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 [ 55 ] 56 57 58 59 60 61
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.