Чтение 55–й страницы книги ~За пределы безмолвной планеты~

том же.

-- Нет, не поверю.

-- Простите, но именно в этом главный изъян организованной
религии. Вы держитесь за формулы и не узнаете собственных
друзей. Бог -- это Дух, Рэнсом. Начнем отсюда. Это вы знаете;
этого и держитесь. Бог -- это Дух.

-- Ну, конечно. А дальше что?

-- Как это что? Дух... разум... свобода... я об этом и
говорю. Вот к чему направлена эволюция Вселенной. Я посвящаю
мою жизнь и жизнь человечества тому, чтобы полностью
высвободить эту свободу, эту духовность. Это -- Цель, Рэнсом,
Цель! Подумайте только, чистый дух, всепоглощающий вихрь
саморазвивающегося, самодовлеющего действия. Вот она, конечная
цель.

-- Конечная? -- переспросил Рэнсом. -- Значит, этого пока
еще нет?

-- А, -- сказал Уэстон, -- вот что вас смущает! Ну
конечно, религия учит, что Дух был с самого начала. Но велика
ли разница? Время не так уж много значит. Когда мы достигнем
цели, можно сказать, что так было не только в конце, но и в
начале. Все равно Дух выйдет за пределы времени.

-- Кстати, -- сказал Рэнсом, -- этот ваш дух похож на
личность? Он у вас живой?

Неописуемая гримаса исказила лицо Уэстона. Он подсел
поближе и заговорил потише:

-- Вот этого они и не понимают, -- шептал он, словно
заговорщик или школьник, задумавший какую-то пакость. Это было
совсем непохоже на его солидную, ученую речь, и Рэнсому стало
противно.

-- Да, -- продолжал Уэстон, -- я и сам раньше не верил.
Конечно, это не личность. Антропоморфизм -- один из ребяческих
предрассудков религии. -- Тут важность вернулась к нему. -- Но
излишняя абстракция -- тоже крайность. В конечном счете она еще
опаснее. Назовем это Силой. Великая, непостижимая сила
изливается на нас из темных начал бытия. Она сама избирает себе
орудие. Только недавно, на собственном опыте я узнал кое-что из
того, во что вы верите. -- Тут он снова перешел на хриплый
шепот, совсем не похожий на его обычный голос: -- Вас
направляют. Вами управляют. Вы избраны. Я понял, что я--не
такой, как все. Почему я занялся физикой? Почему открыл лучи
Уэстона? Почему попал на Малакандру? Это Сила направляла меня.
Она меня вела. Теперь я знаю, я величайший ученый, таких еще не
было на свете. Я создан таким ради определенной цели. Через
меня действует Дух.

-- Послушайте, -- сказал Рэнсом, -- в таких делах нужна
осторожность. Духи, знаете ли, бывают разные.

-- Да? -- удивился Уэстон. -- Что вы хотите этим сказать?

-- Я хочу сказать, что не все духи хороши.

-- Но ведь Дух и есть благо. Дух -- это цель. Вы же,
вроде, стоите за духовность! В чем смысл этих ваших подвигов,
поста, безбрачия и так далее? Разве мы не приняли, что Бог --
это Дух? Разве вы не поэтому поклоняетесь Ему?

-- Господи, конечно нет! Мы поклоняемся Ему потому, что Он
-- благ и мудр. Совсем не всегда хорошо быть духом. Сатана тоже
дух.

-- Вот это замечание весьма интересно, -- подхватил
Уэстон, который уже полностью обрел свой прежний стиль. -- Это
очень любопытная черта простонародной веры -- вечно вы
разделяете, противопоставляете, создаете пары
противоположностей. Небо и ад, Бог и дьявол... Едва ли нужно
вам говорить, что я не признаю подобного дуализма, и всего
несколько недель назад отрицал оба члена этих пар как чистой
воды вымысел. Но я заблуждался, причину столь универсального
принципа надо искать глубже. Эти пары -- истинный портрет Духа,
автопортрет космической энергии, который сама она, Движущая
сила, запечатлела в нашем уме.

-- О чем это вы? -- переспросил Рэнсом. Он встал и теперь
ходил взад-вперед, ему было плохо, словно он очень устал.

-- Ваш Дьявол и ваш Бог -- образы одной и той же Силы, --
пояснил Уэстон. -- Небо -- портрет спереди, ад -- портрет
сзади. Небо -- светло и мирно, ад -- темен и неспокоен.
Следующая стадия эволюции, манящая нас вперед, -- это Бог, а
предыдущая стадия, нас извергающая, -- это Дьявол. Да ведь и
ваша религия утверждает, что бесы -- это падшие ангелы.

-- У вас получается наоборот, -- сказал Рэнсом. -- Ваши
ангелы -- это преуспевающие бесы.

-- Одно и то же, -- отрезал Уэстон. Они помолчали.

-- Послушайте, -- сказал Рэнсом. -- Мы плохо понимаем друг
друга. Мне кажется, что вы страшно, просто ужасно
заблуждаетесь. Но может быть, вы приспосабливаетесь к моим
"религиозным убеждениям" и говорите больше, чем думаете. Ведь
этот разговор о духах и силах -- просто метафора, правда? Вы
просто хотели сказать, что считаете своим долгом работать ради
цивилизации, просвещения и так далее? -- Он пытался скрыть
возрастающую тревогу, но вдруг отпрянул, услышав крякающий
смех, не то младенческий, не то старческий.

-- Ну вот, ну вот! -- восклицал Уэстон. -- Так с вами
всегда, с верующими! Всю жизнь вы толкуете об этих вещах, а
увидите -- и пугаетесь.

-- Чем вы докажете, -- спросил Рэнсом, действительно
испугавшись, -- чем вы докажете, что вас избрали и вели не
только ваш разум да чужие книги?

-- Вы не заметили, Рэнсом, -- отвечал Уэстон, -- что я
немного лучше знаю внеземной язык? Вы же филолог!

Рэнсом вздрогнул.

-- Как же это? -- растерянно сказал он.

-- Руководят, руководят... -- прокрякают Уэстон. Он сидел,
поджав ноги, у самого дерева, и с его известково-бледного лица
не сходила слегка кривая улыбка. -- Руководят... -- продолжал
он. -- Просто слышу. Само приходит в голову. Приготовляют,
знаете ли, чтобы я мог все вместить.

-- Это нетрудно, -- нетерпеливо прервал Рэнсом. -- Если
ваша Жизненная Сила так двойственна, что ее изобразят и Бог, и
дьявол, для нее сгодилось бы любое вместилище. Что бы вы ни
сделали, все ее выразит.

-- Есть главное течение, -- сказал Уэстон. -- Надо
отдаться ему, стать проводником живой, мятежной, яростной
силы... перстом, которым она указывает вперед.

-- У вас же дьявол был живой и мятежный.

-- Это и есть основной парадокс. То, к чему вы стремитесь,
вы называете Богом. А само движение, саму динамику такие, как
вы, называют дьяволом. И вот, такие, как я, -- те, кто вырвался
вперед, -- всегда становятся мучениками. Вы отвергаете нас -- и
через нас достигаете своей цели.

-- Проще говоря, эта Сила требует от вас поступков,
которые нормальные люди назовут дьявольскими. Так?

-- Милейший Рэнсом, вы, я надеюсь, не опуститесь до такого
уровня. Ведь и дьявол, и Бог -- только две стороны единой,
единственной реальности. Великие люди движут этот мир вперед, а
величие всегда выходит за рамки обычной морали. Когда скачок
свершится, нашу бесовщину назовут, на новой ступени, основой
этики, но пока мы совершаем прорыв, мы -- преступники,
богоотступники, еретики...

-- Как же далеко вы идете? Если Сила прикажет вам убить
меня, вы послушаетесь?

-- Да.

-- Продать Англию немцам?

-- Да.

-- Выдать фальшивку за серьезное научное исследование?

-- Да.

-- Господи помилуй! -- воскликнул Рэнсом.

-- Вы все еще цепляетесь за условности, -- сказал Уэстон.
-- Все еще копаетесь в абстракциях. Неужели вы не можете просто
сдаться -- всецело отдаться тому, что выходит за рамки вашей
мизерной этики?

Рэнсом ухватился за соломинку.

-- Постойте, Уэстон! -- резко начал он. -- Вы говорите,
отдаться. Здесь мы, может быть, придем к соглашению. Значит, вы
отрешаетесь от себя. Вы не ищете выгод. Погодите, погодите! Тут
моя этика и ваша сходятся. Мы оба признаем...

-- Идиот! -- взвыл Уэстон. -- Нет, какой идиот! -- и он
вскочил. -- Вы что, ничего не понимаете? Все вам надо вогнать в
эту старую дурацкую схему? "Я", "отвергнись себя"... Да это все
тот же дуализм! Точная мысль не найдет различия между мной и
Вселенной. Поскольку я -- проводник Движущей Силы, мы с ней --
одно. Понял, идиот? Понял, педант трусливый?! Я и есть
Вселенная, я, Уэстон, -- твой Бог и твой дьявол. Я всецело
отдаюсь этой силе. Я призываю ее...

И тут начался кошмар. Судорога, подобная предсмертным
корчам, исказила лицо Уэстона. Потом она прошла, на мгновение