read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


О багажнике я словно и не упоминал. Наконец он все понял. Настолько,
что спросил меня, что ему делать, если не хватит денег. Вернуться сюда и
попросить их у меня, - ответил я. Естественно, я предвидел и то, размышляя
над этим делом до пробуждения сына, что могут возникнуть определенные
сложности, если люди спросят, откуда у него, мальчишки, столько денег. И я
предвидел, что он сделает в этом случае, а именно, скажет, чтобы его
проверили, или сам пойдет в полицию, к сержанту Полю, назовет свое имя,
скажет, что это я, Жак Моран, послал его в Хоул купить велосипед, тем самым
наведя на мысль, что я нахожусь в Фахе. Здесь налицо два разных действия.
Первое - предвидеть трудность (до пробуждения сына), второе - преодолеть ее
(узнав, что Хоул - ближайший населенный пункт). Но о том, чтобы дать ему
понять обо всех этих тонкостях, вопрос и не возникал. Ты не волнуйся, -
сказал я, - денег у тебя достаточно, и ты сможешь купить хороший велосипед,
который ты доставишь сюда, как можно быстрее. Имея дело с моим сыном, надо
учесть все до капли. Он бы ни за что не сообразил, что делать с купленным
велосипедом. Вполне мог бы остаться в Хоуле, Бог знает в каких условиях,
ожидая дальнейших распоряжений. Он спросил меня, что со мной. Должно быть, я
поморщился. Мне тошно на тебя смотреть, - сказал я, - вот что. И спросил
его, чего он ждет. Я плохо себя чувствую, - сказал он. Когда он спросил, что
со мной, я ничего не ответил, а когда его никто ни о чем не спрашивал, он
заявил, что плохо себя чувствует. Ты не рад, - спросил я, - получить в
подарок новенький блестящий велосипед, свой собственный? Я решительно ожидал
услышать, что рад. Но тут же пожалел о произнесенной фразе, она только
усугубила его растерянность. К тому же наш семейный разговор слишком
затянулся. Он выбрался из шалаша, и когда я счел, что он удалился на
безопасное расстояние, я выполз из шалаша тоже, с большим трудом. Он отошел
шагов на двадцать. Небрежно облокотясь о древесный ствол и отважно закинув
здоровую ногу за больную, я попытался принять беспечный вид. Я окликнул его.
Он обернулся. Я помахал ему рукой. Он посмотрел на меня, отвернулся и пошел
дальше. Я позвал его по имени. Он снова обернулся. Фонарь! - закричал я. -
Хороший фонарь! Он не понял. Да и как ему было понять за двадцать шагов то,
что он не понимает вплотную? Он направился ко мне. Я махнул, чтобы он не
возвращался, и крикнул: Иди! Иди! Он остановился и уставился на меня,
склонив голову набок, как попугай, по-видимому, совершенно сбитый с толку. Я
безрассудно попробовал нагнуться, чтобы поднять камень, ветку или комок
земли, что-нибудь пригодное для бросания, и чуть было не упал. Я сломал над
головой зеленую ветку и с силой швырнул в его сторону. Он повернулся и
побежал. Поистине, бывали моменты, когда я не мог понять своего сына. Он,
конечно же, знал, что я не доброшу до него даже камень, и все-таки побежал.
Вероятно, испугался, что я побегу за ним. И действительно, есть, по-моему,
что-то ужасающее в том, как я бегу, - запрокинув голову, стиснув зубы,
согнув руки в локтях до отказа, коленями почти ударяя себя по лицу.
Благодаря этому стилю бега я нередко догонял бегунов, куда лучших, чем я.
Они замирают и поджидают меня, лишь бы этот ужас скорее прекратился. Что
касается фонаря, то в фонаре мы не нуждались. Впоследствии, когда велосипед
займет свое место в жизни сына, войдет в круг его обязанностей и невинных
игр, тогда фонарь будет необходим, чтобы освещать ему путь по ночам.
Наверняка, предугадывая эти счастливые дни, я вспомнил о фонаре и крикнул
сыну, чтобы он купил такой фонарь, который позже, в его поездках, поможет
ему справиться с темнотой и страхом. И так же, как о фонаре, мне следовало
бы напомнить ему быть повнимательнее со звонком, открутить колпачок и
хорошенько осмотреть его внутри, чтобы убедиться, что звонок исправно
работает, причем сделать это до совершения покупки, и позвонить, чтобы
услышать, какой он издает звук. Но у нас еще будет время, позднее, чтобы
заняться всем этим. И я буду с радостью помогать сыну, когда наступит время,
оснащать велосипед самыми лучшими фонарями, задним и передним, самым лучшим
звонком и самым лучшим тормозом.
День казался нескончаемым. Сына мне не хватало. Как мог, я занимал
себя. Несколько раз поел. Воспользовался тем, что остался наконец без
свидетелей, не считая Господа, чтобы помастурбировать. Сыну, наверное,
пришла в голову та же самая мысль, и он остановился где-нибудь по дороге.
Вероятно, он получил большее удовольствие, чем я. Несколько раз я обошел
шалаш, полагая, что это упражнение благотворно подействует на колено.
Двигался я довольно быстро и не испытывал при этом боли, но вскоре устал.
После десяти шагов страшная усталость навалилась на мою ногу, скорее даже
тяжесть, так что пришлось остановиться. Тяжесть тут же исчезла, и я зашагал
дальше. Я принял немного морфия. Потом задал себе кое-какие вопросы. Почему
я не попросил сына принести мне лекарство для больной ноги? Почему скрыл от
него свое состояние? Был ли я в душе рад своей болезни, возможно, до такой
степени, что не хотел выздороветь? Я надолго отдался во власть красот
природы, не отводил взгляда от деревьев, полей, неба, птиц, внимательно
прислушивался к звукам, обступавшим меня со всех сторон. На мгновение мне
показалось, что я слышу молчание, о котором упоминал, если не ошибаюсь,
выше. Раскинувшись в шалаше, я размышлял о деле, в которое ввязался. Снова
попытался вспомнить, что мне делать с Моллоем, когда я найду его. Потом
дотащился до ручья. Лег на землю и посмотрел на свое отражение, потом умыл
лицо и руки. Подождал, пока отражение восстановится, наблюдая, как оно
колеблется, принимая все большее сходство со мной. Капля, изредка падавшая с
моего лица, вновь разбивала его. За весь день я не увидел ни души. Но ближе
к вечеру услышал, что кто-то бродит возле шалаша. Я замер, шаги смолкли. Но
чуть позже, выбравшись из шалаша с какой-то целью, я увидел в нескольких
шагах от себя мужчину. Он стоял неподвижно, повернувшись ко мне спиной. На
нем было пальто, слишком тяжелое для этого времени года, он опирался о
палку, такую массивную и утолщавшуюся книзу, а не кверху, что правильней
было бы назвать ее дубиной. Он обернулся, и некоторое время мы молча
смотрели друг на друга. То есть это я смотрел ему прямо в лицо, как делаю
всегда, чтобы показать людям, что не боюсь их, тогда как он лишь время от
времени бросал на меня украдкой взгляд и тут же опускал глаза, не столько из
робости, конечно, сколько для того, чтобы получить возможность спокойно
обдумать только что увиденное, прежде чем добавлять к нему новые картины. Во
взоре его была холодность и властность, каких я доселе не видел. Лицо
бледное и благородное, от такого я бы не отказался. В тот момент, когда я
подумал, что ему не больше пятидесяти пяти, он снял шляпу, мгновение
подержал ее в руке, потом снова надел. Ничуть не похоже на то, что
называется приподнять шляпу. Но я счел нужным кивнуть. Шляпа была совершенно
необычной и по форме, и по цвету. Не стану описывать ее, подобных шляп я
никогда не видел. Огромная копна грязных белоснежных волос лежала на его
голове. Я успел, пока он снова не придавил ее шляпой, разглядеть ее. Лицо
грязное и волосатое, да, бледное, благородное, грязное и волосатое. Он
сделал какое-то странное движение, как курица, которая вздымает оперение и
медленно опускает до тех пор, пока оно не станет еще глаже, чем было. Я
подумал, что он собирается уйти, не сказав мне ни слова. Но вдруг он
попросил кусок хлеба. Эту унизительную просьбу он сопроводил пламенным
взглядом. У него был акцент иностранца или человека, утратившего привычку
разговаривать. Но разве я не сказал, с облегчением, увидев лишь его спину:
иностранец. Вы бы не отказались от баночки сардин? - спросил я. Он просил
хлеба, а я предлагал ему рыбу. Таков я. Хлеба, - сказал он. Я забрался в
шалаш и взял кусок хлеба, который берег для сына, он наверняка вернется
голодным. Я отдал хлеб. Я ожидал, что он с жадностью набросится на хлеб, тут
же, немедленно. Но он разломил его пополам и положил куски в карманы пальто.
Вы не возражаете, если я взгляну на вашу палку? - спросил я. Я протянул
руку. Он не двигался. Я положил руку на палку, под самой его ладонью. Я
чувствовал, как пальцы его медленно разжимаются. И вот уже палку держал я.
Легкость ее меня изумила. Я вложил палку в его руку. Он бросил на меня
прощальный взгляд и ушел. Почти стемнело. Шел он быстрым неуверенным шагом,
часто меняя направление, скорее волоча палку, чем опираясь о нее. Я хотел бы
стоять так и смотреть ему вслед и чтобы время остановилось. Я хотел бы
оказаться посреди пустыни, под полуденным солнцем, и смотреть ему вслед,
пока он не превратится в точку, на краю горизонта. Долго стоял я так возле
шалаша. Время от времени прислушивался. Но сын мои не возвращался.
Почувствовав, что начинаю замерзать, я залез в шалаш и лег, подстелив под
себя плащ сына. Но обнаружив, что засыпаю, снова выбрался и разжег большой
костер, чтобы указать сыну дорогу. Когда костер разгорелся, я сказал сам
себе: Ну вот, теперь я могу согреться! Я согрелся, потирая руки после того,
как подносил их к пламени, и перед тем, как снова поднести их к пламени,
поворачивая к огню спину, поднимая полы пальто, вертясь, как на вертеле.
Наконец, побежденный теплом и усталостью, я лег на землю возле костра и
погрузился в сон со словами: От искры может вспыхнуть моя одежда, и я
проснусь пылающим факелом. И со многими другими словами, относящимися уже к
иным, вряд ли связанным между собой мыслям. Когда я проснулся, было уже
снова светло и костер потух, но зола в нем была еще теплая. Лучше моей ноге
не стало, хотя хуже ей тоже не стало. То есть, возможно, ей стало чуть-чуть
хуже, но я не мог осознать это по той простой причине, что уже привык к
боли, какое милосердие. Думаю, что ничего не изменилось. Ибо в то самое
время, когда я нянчился со своим коленом и подвергал его разным проверкам, я
знал о привыкании к боли и старался его нейтрализовать. И вовсе не Моран, а
кто-то другой, посвященный в тайны моих восприятии, произнес: Никаких
перемен, Моран, никаких перемен. Это может показаться невозможным. Я пошел в
лесок, чтобы срезать себе палку. Но, найдя, наконец, подходящую ветвь,
вспомнил, что у меня нет ножа. Я вернулся в шалаш, надеясь отыскать нож сына
среди тех предметов, которые он разложил на земле и не подобрал. Ножа среди
них не оказалось. Вместо него я заметил зонт и сказал: Зачем срезать палку,
когда есть зонт? Я попрактиковался в ходьбе с зонтом. И хотя зонт не
прибавил мне скорости и не убавил боль, я, по крайней мере, стал не так
быстро уставать. Вместо того чтобы останавливаться для отдыха через каждые
десять шагов, мне легко удавалось сделать пятнадцать. И даже во время отдыха
зонт был мне помощником. Ибо оказалось, что, когда я на него наваливаюсь,
тяжесть в моей ноге, возникающая, вероятно, в результате нарушения
кровообращения, исчезала гораздо быстрее, чем когда я стоял, поддерживаемый
усилиями мускулов позвоночника. Вооруженный зонтом, я больше не был



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 [ 55 ] 56 57 58 59 60 61 62
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.