Чтение 55–й страницы книги ~Тайна двух океанов~

-- проговорил, захлебываясь от смеха, зоолог. -- Ваши ножки... О-хо-хо!..
Вашим неподражаемым ножкам позавидует любая балетная танцовщица... Ой, не
могу!.. О-хо-хо!..

Он схватился за свои металлические бока, продолжая хохотать и не имея
сил успокоиться. Вообще со дня знаменательной беседы с капитаном, словно
омытый и освеженный ею, зоолог находился в прекрасном настроении и в
продолжение всего десятидневного пребывания у Огненной Земли, начиная от
бухты Нассау, работал с прежним увлечением.

Через двадцать минут в том же строю, со Скворешней впереди, все трое
вышли из чащи гигантских макроцистов и вступили в спокойную полосу
прибрежья. И здесь дно было неровное, усыпанное подводными скалами, утесами;
масса крохотных гранитных, базальтовых, сланцевых островков поднималась над
поверхностью океана. Все они были увиты и оплетены теми же водорослями, но
значительно меньших размеров, чем встреченные раньше, со стороны открытого
океана. Казалось, что эти водоросли процветают и особенно пышно разрастаются
именно в местах наибольшего волнения, среди непрерывно грохочущих бурунов.

Едва выйдя из чащи, зоолог вдруг остановился и сказал:

-- А о Горелове мы и забыли! Ведь он нас должен был догнать... Одну
минутку, я с ним соединюсь...

На вызов зоолога Горелов ответил, что он сейчас пробирается сквозь чащу
макроцистов и держит курс к условленному месту встречи -- безыменной скале,
которой они дали название "Львиная голова", у крайнего островка из цепи,
окаймляющей большой остров Гести.

Горелов просил подождать его там, чтобы дальше пойти вместе: он еще
здесь не был ни разу, да и за все десять дней работы у Огненной Земли
выходит лишь второй раз и не хотел бы оставаться один.

Островов, отдельных скал и утесов, поднимавшихся над уровнем океана,
была здесь такая масса, что многие мореплаватели называют это западное
прибрежье Огненной Земли "Млечным Путем". Под водой же, если присоединить и
множество усыпавших дно подводных камней и скал, был полный хаос, настоящий
лабиринт.

С частыми остановками для сбора организмов прошло не менее двух часов,
прежде чем подводные исследователи приблизились к "Львиной голове".

Горелов уже ждал их. Он сидел на небольшом обломке, разбираясь в
содержимом своего экскурсионного мешка, и захлопнул его, как только различил
фигуры приближающихся к нему товарищей.

-- Давайте, друзья мои, разойдемся здесь в разные стороны, чтобы
обследовать возможно большее пространство,-- предложил зоолог. -- Я пойду по
направлению к островам Лондондерри, Федор Михайлович -- южнее, к бухте Кука,
а Скворешня с Павликом -- на юг, в лабиринт островков вдоль острова Гести. С
таким моряком, как Андрей Васильевич, Павлик не заблудится в этом лабиринте.
Сбор здесь же, у этой скалы. В пути не разъединять телефонную связь.

-- Я думаю, Арсен Давидович,-- с живостью возразил Горелов,-- что мы
напрасно уменьшаем охватываемую область тем, что соединяем Скворешню с
Павликом. Павлик мог бы и один пойти. Он уже такой опытный подводник... Еще
в истории с кашалотом он показал себя прямо героем. А в случае каких-либо
затруднений он всегда сможет нам пеленговать, и мы его быстро найдем... Не
правда ли, Павлик? Ведь ты уже вырос из пеленок...

Он улыбнулся и ласково посмотрел на мальчика. Но Павлика внезапно
охватил какой-то необъяснимый страх и почему-то сжалось сердце. Он отвел
глаза и промолчал.

-- А по-моему,-- вмешался Скворешня,-- предложение Арсена Давидовича
самое правильное. Я ведь только потому и увязался за вами, что Иван
Степанович, мой шеф, прекратил уже гидрофизические работы и оставил меня
безработным. А в вашей зоологии я ни бельмеса не понимаю. Такого понахватаю
вам, что рады не будете! Под руководством же такого опытного зоолога, як
оций хлопчик, и я буду полезен.

После некоторого колебания Горелов перестал возражать против
предложения зоолога. Все разошлись и через минуту потеряли друг друга в
густых зеленоватых сумерках вод.

Глава XII. ПОСЛЕДНЕЕ УСИЛИЕ СКВОРЕШНИ

Оставшись одни, Скворешня и Павлик запустили винты, поднялись на
несколько метров над дном и понеслись на восток-юго-восток. Они плыли на
трех десятых хода, остерегаясь многочисленных препятствий, смутные силуэты
которых то и дело появлялись со всех сторон.

Встречая заросли водорослей, они пробивали их, спустив
предохранительные решетки на винты. Через час перед ними возникла
непрерывная гранитная стена, границы которой как вверху, так и к северу и
югу уходили, теряясь в подводной мгле. Стена была изборождена глубокими
морщинами фиордов, бухт, массой больших и малых пещер, гротов, выступами
мысов, нагромождениями свалившихся скал и обломков. Все было покрыто
водорослями, тянувшимися к поверхности моря или стелющимися по дну: на
огромных скалах и их обломках, на валунах и мелких камнях.

Павлик и Скворешня стали на дно. Вокруг них шмыгали разнообразные рыбы,
промелькнул тюлень, в испуге бросившийся в сторону; морская выдра с большой
рыбой в острых зубах резко взмыла кверху. По дну на водорослевом ковре
ползала масса различных иглокожих, крабов, ракообразных.

-- Отдать якорь! Приехали, товарищ начальник,-- сказал Скворешня.

В увлечении занимательной охотой они долго блуждали по дну, среди хаоса
"Млечного Пути", взбирались на отмели, на нагромождения скал, заглядывали в
жуткую, полную тайн темноту подводных пещер и гротов.

Наконец мальчик объявил, что он устал и голоден.

-- Давайте закусим и отдохнем, Андрей Васильевич,-- предложил он. --
Обедать мы сегодня не вернемся на подлодку -- Арсен Давидович предупредил
капитана.

-- Знаю,-- подтвердил Скворешня. -- Ну что же! Глоток горячего какао не
помешает.

Павлик случайно поднял глаза кверху. Высоко, у границ луча фонаря,
быстро промелькнула длинная тень, отливающая металлически-матовым синим
блеском.

-- Что бы это было? -- спросил себя Павлик вслух. -- Должно быть,
тюлень. Только узкий какой-то... Жаль, не разглядел.

-- Ну, в другой раз увидишь,-- равнодушно заметил Скворешня. --
Закусывать так закусывать! И у меня аппетит разыгрался. Где бы тут присесть?
-- оглянулся он вокруг себя.

-- Зайдем вот в эту пещеру, Андрей Васильевич,-- сказал Павлик,
указывая на темнеющий недалеко от них вход. -- Осмотрим ее да там же закусим
и отдохнем.

-- Валяй, ваше благородие!

Над входом в пещеру, словно козырек, нависал небольшой свод, на нем
громоздилось несколько огромных скал, густо обросших водорослями. Скворешня
и Павлик вступили в пещеру и, держа наготове ультразвуковые пистолеты,
настороженно и тщательно осмотрели ее дно и стены. Пещера оказалась очень
небольшим гротом, не больше двух метров в глубину. Два луча ярко осветили
его. Грот был пуст; по дну и стенам ползали звезды, ежи, голотурии. На дне
валялось несколько небольших валунов.

-- Ну и чепуха! -- сказал Скворешня, подвешивая пистолет к поясу. -- А
отдохнуть, поглотать какао здесь будет недурно. Садись, хлопчик,
располагайся!

Они сняли мешки и сели рядом прямо на песчаное дно, опершись спинами о
заднюю стену грота. Было уютно, как в ложе театра. Открыли патронташи,
нажали кнопки от термосов и с наслаждением сделали несколько глотков.

-- Хорошо! -- довольно прогудел Скворешня. Павлик хотел что-то
ответить, но не успел. Глухой грохочущий гул неожиданно потряс стены грота.
Перед входом мелькнула в песчаном облаке огромная темная масса и не далее
чем в полуметре от вытянутых ног Скворешни ударилась о дно.

Одним прыжком Скворешня очутился на ногах и кинулся к выходу.

Первое мгновение Скворешня в полном замешательстве стоял, не зная, что
делать, перед высокой глухой стеной из гранита, плотно закупорившей грот.
Потом с криком: "Мы заперты!" -- бросился плечом вперед, на стену. С глухим
металлическим звоном его отбросило, как мяч, назад. Скворешня стоял
оглядываясь, словно ища чего-то. Крутые стены вздымались вокруг -- немые,
спокойные, равнодушные. Павлик сидел молча в том же положении, в каком его
застигла катастрофа, окаменевший, бледный. Его губы что-то невнятно шептали,
но Скворешне было не до него.

Успокоившись, он начал внимательно осматривать так неожиданно возникшее
препятствие.

-- Это скала,-- рассуждал он вслух,-- та скала, что нависала на
козырьке над входом. Как она свалилась? Почему? Она стояла прочно. Я успел
это заметить.

Павлик шевельнулся при этих словах, попробовал что-то сказать, но не
смог: он словно онемел.

Скворешня на минуту замолчал, продолжая обшаривать скалу рукой. Потом
он возобновил свое бормотание:

-- Ни щели, ни просвета... Гляди, точно по заказу, Как в гнездо засела.

Он опять замолчал, потом уперся в скалу и медленно, все сильней и
сильней начал нажимать на нее. Лицо его сделалось багровым, жилы на лбу
надулись, колонноподобные ноги уходили все глубже в песок. Казалось, этим
гигантским усилием можно было опрокинуть гору. Но скала стояла не
шелохнувшись. Вдруг лицо Скворешни посинело, и, тяжело дыша, он медленно