обычным тихим голосом: "Ах, это вы, мистер Джон!" Но она понимала то, что
произошло, так же как понимал это он; и они стояли и смотрели друг на друга,
одинаково смущенные.
кто-нибудь меня здесь увидит.
Доррит, у которого я сейчас только был, сказал, что вы...
у него сжалось еще сильнее.
Уверяю вас, я застал его в добром здоровье и в наилучшем расположении духа,
и он был ко мне особенно добр, сказал, что я не чужой под его кровом, и
вообще обошелся со мной как нельзя сердечнее.
и стала раскачиваться из стороны в сторону, словно от боли, повторяя: "Ах,
отец, ну зачем! Ах, милый мой, дорогой мой отец, зачем же, зачем!"
горю, но не зная, как ему помочь. Но вот она, не поворачивая головы, вынула
из кармана платок, прижала его к лицу и пустилась бежать. В первое мгновение
он оторопел; потом, опомнившись, бросился за нею.
на то пошло, так позвольте, лучше я уйду. Я просто не могу вынести мысли,
что вы убежали из-за меня.
Крошка Доррит остановилась.
делать!
детства привык считать образцом спокойствия и уравновешенности; и сознание,
что никто как он тому причиной, заставило его содрогнуться с цилиндра до
подошв. Ему стало ясно, что объясниться необходимо. Вдруг его неправильно
поняли, приписали ему намерения или поступки, которых у него и в мыслях не
было. Он стал молить, как о величайшей милости, чтобы она выслушала его.
происхождением. Напрасно было бы закрывать глаза на это. Никогда в роду
Чивери не было джентльменов, и не такой я бесчестный человек, чтобы
обманывать вас в столь важном вопросе. Мисс Эми, я очень хорошо сознаю, что
ваш благородный брат и ваша достойная сестра относятся ко мне с презрением.
Но я могу только почтительно стараться заслужить их дружбу, помня, насколько
я ниже их по происхождению, с какой стороны ни взять, хоть со стороны
табачной лавки, хоть со стороны караульни, и желать им всяческого добра и
благополучия.
между его мягким сердцем и твердой шляпой (а, может быть, и лбом тоже).
Крошка Доррит стала уговаривать его, что он не должен принижать себя и свое
положение, пуще же всего не должен думать, будто она считает себя выше его.
Это придало ему духу.
кажется, - лелею в своем сердце желание кое-что сказать вам. Можно мне
сказать это?
похожее на давешний испуг мелькнуло в ее взгляде. Но она сразу справилась с
собой и быстрым шагом пошла по мосту, ничего не говоря.
уже имел несчастье огорчить вас, - хотя видит бог, меньше всего желал этого!
- и теперь не вымолвлю ни слова иначе как с вашего позволения. Пусть уж я
один мучаюсь и страдаю душой; зачем чтобы из-за меня мучилась и страдала та,
ради минутного удовольствия которой я охотно бросился бы с этого моста?
Правда, не так уж велика была бы заслуга; ведь жизнь для меня немногого
стоит.
но столь возвышенные чувства внушали уважение. Это подсказало Крошке Доррит
выход.
голосом, хоть все еще дрожала от волнения, - если уж вы так деликатны, что
спрашиваете меня об этом - пожалуйста, не говорите.
постараюсь как можно ясней выразить свою мысль. Не нужно, Джон, думать о
нас, - о моем брате, сестре, обо мне самой, - будто мы особенные, не такие,
как все; ведь если и жили мы когда-то иначе, нежели живем сейчас (а как -
сама хорошенько не знаю), то этого давно уже нет, и никогда больше не будет.
И потому куда лучше и для вас и для других, если вы запомните это и
перестанете относиться к нам как относились до сих пор.
готовность исполнить все, что она пожелает.
думать обо мне как можно меньше: чем меньше, тем лучше. И если уж вам
непременно захочется про меня вспомнить, так пусть я для вас буду просто
девочкой, которая вместе с вами выросла в тюрьме, зная всегда одни заботы -
слабым, беззащитным и непритязательным существом. Главное, помните, что за
воротами тюрьмы я особенно беззащитна и одинока.
настаивает, чтобы он помнил именно об этом?
забудете нынешнего разговора и не сделаете попытки к нему вернуться. Зная
ваше великодушие, я могу не сомневаться в этом; я вам доверяю и всегда буду
доверять. Сейчас я вам докажу, насколько я нам доверяю. Я очень люблю это
место, где мы с вами беседуем сейчас, - тут поклоннику Крошки Доррит
показалось, что ее бледное личико слегка порозовело. - Люблю и часто прихожу
сюда. Но я знаю: мне достаточно сказать вам об этом, чтоб быть уверенной,
что вы никогда больше не станете искать меня здесь. И я - я в самом деле
уверена.
человек на свете, но ее слово больше, чем закон для него.
себе со временем найдете хорошую жену и будете счастливы с нею. Вы
заслуживаете счастья, Джон, и вы непременно будете счастливы.
разводами (купленным по дешевке, если уж говорить правду), разбухло до
размеров сердца настоящего джентльмена, и бедняга, чувствуя, что оно уже не
помещается в его неджентльменской груди, разразился рыданиями.
надо! Прощайте, Джон. Благослови вас бог!
скамейки и, опершись своей маленькой ручкой о парапет, склонилась головой на
холодный камень, словно под тяжестью печальных мыслей.
Доррит, когда, надвинув на глаза свой парадный цилиндр, подняв, словно в
защиту от дождя, бархатный воротник, застегнув на все пуговицы сюртук цвета
сливы, чтоб не видно было шелкового жилета в золотистых разводах, шел он
домой, куда властно указывал костяной палец, - шел самыми мрачными и глухими
переулками и на ходу сочинял новую эпитафию для надгробной плиты на кладбище
св. Георгия:
ГЛАВА XIX - Отец Маршалси в разных видах
тюремному двору - разумеется, по аристократической его стороне, мимо
колодца, ибо Отец Маршалси, неукоснительно блюдя свое достоинство, избегал
показываться на другой стороне, и лишь по воскресеньям и по большим
праздникам вроде рождества являлся среди своих беднейших чад и возлагал
благословляющую руку на головы юного поколения неисправных должников,
совершая эту процедуру с душеочистительным благолепием, - итак, когда братья
прогуливались вместе по тюремному двору, это была примечательная в своем
роде картина. Свободный Фредерик, понурый, жалкий, сгорбленный, сморщенный,
а рядом узник Уильям, обходительный, благосклонный, проникнутый скромным
сознанием значительности своей особы - уже по одному этому контрасту братья
представляли собой зрелище, на которое стоило посмотреть.
ее поклонником состоялся знаменательный разговор на Железном мосту. С делами
Шломо Вульф
Конюшевский Владислав
Орловский Гай Юлий
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Афанасьев Роман