прожектов. Если бы он доверился добродушному дону Франческо,
тот, возможно, рассказал бы Мартену нечто такое, что пошло бы
ему на пользу. Но молодой ученый на дух не выносил христианских
священнослужителей. И теперь, подобно иным нетерпимым людям,
расплачивался за свои предубеждения.
еврей -- зубоскал и насмешник. Вы замечали? -- это племя ни к
чему не питает почтения, все норовит развалить. Они
перемещаются между слоями общества -- вверх, вниз -- подобно
некой будоражащей жидкости, оставаясь совершенно
бесчувственными к нашим идеалам; они испытывают сатанинское
наслаждение, расшатывая наши застарелые представления о добре и
зле. Должен признаться, тем они мне и нравятся -- кое-каким из
этих представлений давно пора рухнуть. Но однако же и у них
имеется слабое место, своя ахиллесова пята -- музыка, к
примеру, или шахматы. Когда снова будете в городе, не забудьте
заглянуть в маленький шахматный клуб на Олдгейт-Ист-Стейшн.
Последите за их лицами, это лучше любого спектакля. И при всем
их материализме в них есть какая-то женская закваска -- нечто
восторженное, не от мира сего. Ради какой-такой выгоды Мартен,
скажем, возится со своими минералами?
особой поэтичностью он не отличается. Если бы вы спросили его:
"Что это за волшебные скалы, схожие очертаниями с неким
органом, на котором играют Титаны, и словно объятые фиолетовым
пламенем?", он ответил бы вам: "Орган, чтоб я сдох! Это
столбчатый литоидид." Я почерпнул от него кое-какие сведения,
но, боюсь, недостаточные. Жаль, что его нет сейчас с нами. Он
мог бы нам что-нибудь рассказать.
взгрустнул об утраченных возможностях. Привычная пиратская
склонность к приобретательству охватила его. Он сказал:
мерзость -- чего-то не знать!
панораму, отдающую великолепием ночного кошмара. Он смотрел на
отвесные стены воздушной пемзы, на утесы из лавы, на застывшие
водопады -- белые, черные, кроваво-красные, бледно-серые и
хмуро-коричневые, запятнанные стеклянистой глазурью обсидиана
или рассеченные извилистыми дайками в сверкающих металлических
искрах. Следом шла какая-нибудь трещина или скопление
ошеломительных каменных игл причудливых оттенков и форм,
перекошенных, заостренных, грозящих вот-вот завалиться; следом
за ними -- крутая стена известкового туфа, безупречная в своей
красоте, не имеющая, словно шелковый занавес ни пятна, ни
изъяна. Лодка плыла все дальше, он вглядывался в жуткие лощины,
прорезанные дождями в россыпях вулканического шлака. Зияющие
раны, сверкавшие всеми цветами гниения. Их стены покрывала
яркая азотистая сыпь, слепящая сера, больная зелень
вулканического стекла, багровые мышьяковистые прожилки, дном им
служил безумный лабиринт валунов.
хаос добела раскаленной природы, обрамляемый густым синим
пламенем моря и неба. Хаос мирно покоился перед ним, словно
фантасмагорический цветок, чудовищная роза, обморочно плывущая,
запрокинувшись, навстречу солнечным ласкам.
витал в иных сферах. Он пытался "открыть себя" -- честно и без
снисхождения. Что если его человеческие ценности и вправду
ошибочны?
молчаливого и склонного к размышлениям, чем прежде. А теперь
это внезапное, странное воздействие Непенте, побуждающее его
мысли двигаться все дальше, в сторону от привычной для них
колеи.
заключениям, на которые сам бы он не осмелился. Так насколько
же они применимы в современных условиях, эти древние иудейские
предписания? Остаются ли они по-прежнему пригодными в качестве
руководящих принципов жизненного поведения?
тоже. Во всяком случае, честно стараюсь таким быть. Меня
интересует ваше мнение. Вам, похоже, не по душе Моисей с его
заповедями, которые мы привычно считаем основами этики. Я не
хочу с вами спорить. Я хочу услышать мнение человека, во многом
отличного от меня; вы как раз такой человек. И я думаю, что
способен вынести почти все, -- со смехом добавил он, -- под
этим, как вы выразились, ясным языческим светом.
Полагаю, все приличные мальчики интересуются ими, а я уважал
приличия даже в том нежном возрасте. Ныне я еще могу подобрать
для себя восточный ковер, но в восточных богах проку не вижу.
сказал:
пролетарии, и создали для аристократов. Соответственно эти боги
и действуют -- дистиллируя мораль своих создателей, эманацию,
на мой взгляд, нездоровую. Боги классического периода были
иными. Их придумали интеллектуалы, ощущавшие в себе способность
поддерживать со своими божествами какое-то подобие дружеских
отношений. Люди и боги общались практически на равных. Они шли
по земле рука об руку. Это были, так сказать, горизонтальные
или нижние боги.
нами. Почему над нами? Опять-таки потому что их создали
пролетарии. Пролетарий же склонен к самоуничижению. По этой
причине он изготовил бога, которому нравятся подхалимы, который
смотрит на пролетариев сверху вниз. Пролетарии сделали свое
божество пуще всякой меры добродетельным и далеким от человека,
тем самым принизив себя. Я же подхалимства не одобряю. А
значит, не одобряю и вертикальных богов.
гостя, я с радостью покажу вам мое жилище. Вы можете также
прокрасться через сад, забраться ко мне в кладовку и выяснить,
если это вам интересно, все подробности моей частной жизни. Но
когда вы снимете угол где-нибудь на чердаке, с которого
просматриваются мои комнаты, и станете целыми днями торчать у
окна, следя за моими передвижениями и записывая все, что я
делаю, то я, черт побери, назову ваше поведение вульгарным.
Вертикальные боги чересчур любопытны. Я не люблю, чтобы за мной
подсматривали. Мне не нравится, когда на меня заводят досье.
Мой парк предназначен для наших с вами прогулок, а не для того,
чтобы на него таращился кто-то чужой. Кстати, это напомнило
мне, что вы давно уже у меня не бывали. Приходите посмотреть на
мои японские вьюнки, они того стоят! Как раз сейчас они в
полном цвету. Когда вас ждать?
говоря, он почти что скучал -- настолько, насколько вообще
позволял себе испытывать скуку. Но собеседник не позволил ему
увести разговор в сторону. Он хотел во всем разобраться.
Звучит немного святотатственно.
существо, управляющее человеческими делами?
моем Космосе место для божества, но лишь как для побочного
продукта человеческой слабости, экскрементов воображения. Дайте
мне самого шикарного бога, когда-либо восседавшего на облаке
или завтракавшего с деревенским дурачком, и клянусь вам, я не
буду знать, что мне с ним делать. Сам я старинных безделушек не
собираю, а Британский музей и без того уже переполнен.
Возможно, Герцогиня могла бы найти ему применение, если,
конечно, он разбирается в кружевных облачениях и хоровых
мессах. Кстати, я слышал, она собирается на следующей неделе
вступить в лоно Католической церкви, после церемонии состоится
завтрак. Вы будете?
о такой классификации.
нижними богами человечество общается напрямую. Что сильно
упрощает дело. А специфическое расположение тех, других --
прямо над головой да еще на огромном расстоянии -- заставляет
использовать для выражения взаимных пожеланий запутанный
словесный код, обыкновенным людям непонятный. Без такого