озерные котловины гребня Ачишхо. Потом берусь за коричневый - крашу им все
склоны, не несущие отпечатков ледникового воздействия, а красным "врезаю"
молодые рытвины горных ручьев. Карта становится красивой, пестрой, как
цыганский платок, и... невыразительной. Рельеф на ней получил объяснение, но
утратил свои геометрические черты - все заслонила пестрая мозаика... А как
быть, если одна форма наложилась на другую, один - последующий - процесс на
другой - предыдущий?
склона давно уже обрабатывает плоскостной смыв - плащеобразный склоновый
сток дождевых струй. В какой же цвет закрасить такой скат на карте? И каким
знаком выразить ванночки пригребневых ачишхинских озерец, прежде всего ту,
тринадцатую? Сначала мы думали, что ее создал ледник, и уже закрасили ее в
желтый цвет. А теперь приходилось заботиться о том, как совместить на одной
и той же площади и желтый цвет ледниковой шлифовки и фиолетовый цвет
суффозионного подкопа... Давать фиолетовые штрихи по желтому фону или желтые
по фиолетовому?
четкая система условных знаков, то, что картографы кратко называют легендой
(в этом значении слово "легенда" имеет вполне прозаический смысл и не
заключает в себе ничего сказочного). Но и легенда только тогда удачна, если
в ее основе лежит стройная классификация изображаемого материала.
без проверки на практике она проскочила мимо нашего внимания.
происходило именно в результате столкновения с первыми же трудностями, в
самом ходе попыток картирования. Так вот в чем был смысл борзовского тезиса
о "плаче на борозде"!
доучиваться на ходу, потратим на составление легенды, если будет нужно, даже
несколько дней внизу.
Наташей идем вкруговую по уже знакомой мне гребневой тропе. От озера
Хмелевского забегаем на осыпь - хотелось удивить спутницу и этим кругозором.
устью Ачипсе.
лесная тропа, заброшенная и едва находимая по давно заплывшим "солнышкам" на
зарубках. Но сейчас я смотрю и на этот путь новыми глазами. Озадачивает
непостижимая выровненность ступеней, которые срезают гребень хребта.
По-новому воспринимается и красота - что я, слеп что ли был, когда шел здесь
в первый раз? Или секрет в том, что сейчас со мною идет Наташа? Именно она
говорит мне, как хорош этот буковый лес, купающийся в бездонном воздухе
круч, встающий из-под обоих склонов и закрывающий дали. Нет, таких далей не
всем протяжении тропы.
нескольких уступах, можно было бы съезжать по ней на велосипеде. Недаром
именно здесь инженер Константинов когда-то проектировал построить шоссе к
вершинам Ачишхо *.
распространялись древние оледенения. А пологие гребневые площадки, хоть и
заросшие лесом, и тут распластываются перед нами, под ступенью ступень. Что
же, их выравнивали не ледники? И это не участки "арен" древних цирков,
какими мы считали гребневые площадки у метеостанции? В какой же цвет
закрасить их на нашей карте? Неужели это остатки каких-то древних обширных
плоских днищ широких долин или даже целых равнин, лишь впоследствии
прорезанных лабиринтом ущелий? Первая несмелая догадка, больше сомнение, чем
утверждение. Но все же и это еще один шаг к раскрытию тайн истории рельефа.
Загадки одна другой увлекательное.
помогло нам разработать систему условных знаков для картирования.
Отправляемся на Аибгу проверить на практике нашу систему. Вот она, моя
любимая Аибга с ее замечательными цирками и пирамидальными пиками -
карлингами! Как же было не воспользоваться новым поводом для свидания с нею!
гребень и с него ухитряемся даже свою навьюченную Машку спустить по
головокружительной карнизной тропе в Первый цирк. На месте старого балагана
у тропки к ручью среди благоухающих лилий ставим свою палатку, и кажется,
что она, белея, летит, словно парус, над необъятным простором, навстречу
громадам Ассары и Чугуша.
Красной Поляны, а па площадке теперешней ачишхинской метеостанции.
и куда нам пришлось подниматься к ним на выручку среди ночи.
просыпаться прямо на высоте 2000 метров: не нужно тратить сил на подъем с
пятисотметрового уровня Поляны - все пики, все цирки Аибги рядом. А побывать
во всех цирках - давняя, многолетняя моя мечта!
отрогах главного гребня. Из Первого цирка во Второй через Эстонский отрог,
из Второго в Третий через перевал у Черной Пирамиды. В каждом цирке - свой
мир величия, загадок, неожиданных радостей. То находишь диковинную косо
струящуюся по скале ажурную диагональ водопада... То обращают на себя
внимание камни с зеленым налетом медной ржавчины - признаками оруденения...
штрихами-бороздками; их процарапали валуны, вмерзшие в исподнюю поверхность
былого ледникового языка... Языка? Причем же здесь язык? Ведь мы на
перевале. Вспоминаю ледниковое "боа" на седле у Скального Замка. Мы уже
знаем из геоморфологии, что такие ледники называются переметными: значит, мы
видим следы древнего переметного ледника, спускавшего свои "ноги" в оба
цирка сразу. А Черная Пирамида тоже служила как бы передней лукой этого
ледникового седла!
геоморфологи называют их останцами обтекания. Перед нами бывший остров,
обнятый в прошлом двумя потоками льда. Разве не правильно будет назвать
Черную Пирамиду останцом ледникового обтекания? Здесь это памятник давно
прекратившегося процесса, а Скальный Замок на Псеашхо, обнятый ныне
существующим ледником, это останец современного ледникового обтекания.
Придется и такую форму предусмотреть среди условных знаков к нашим картам.
Аибги в отдельности и даже поиск спуска в ее Первый цирк были для меня
событиями? А сегодня мы за один день побывали сразу в трех цирках, да по
пути поднялись и на Черную Пирамиду, такую крутую
выглядит округлой луговой шишкой. Еще один номер в моей коллекции
краснополянских бельведеров (естественно, что с Пирамиды отлично видна
Поляна).
Выходим на перевал в расчете, что увидим следующий цирк. Но вместо
Четвертого цирка перед нами открывается... бассейн Псоу! Мы вышли не на
отрог между цирками, а на излом главного водораздела самой Аибги!
каждой вершины. Нужно попытаться, как и на Ачишхо, сказать, какие
особенности стойкости горных пород помогли именно этим участкам хребта
уцелеть от разрушения в виде вершин... Кстати, пики Аибги, в отличие от
Ачишхо, сложены известняком, которому свойственно давать в рельефе крутые
стенки. Не потому ли здесь так отвесны, так грозны стены цирков?
козырьки. Они окаймляют более ровные части гребня почти непрерывным белым
бордюрчиком. Вблизи видно, что это нависшие над обрывами снежные глыбы в
десяток метров ширины и невесть какой высоты...
навеса. Мы слышим легкий хруст и видим, как в полусотне метров от пика
участок козырька отламывается и рушится вниз. Издали ничего страшного. Будто
просыпали муку из пакета. Но почему же вдруг снизу послышался такой грохот?
Крохотные на вид комки снега (в действительности глыбы по нескольку десятков
кубометров) подскакивали, как мячики, некоторые разбивались в белую пыль и
сыпались после этого песочком - а грохот нарастал, раскатистый, как от
артиллерийской стрельбы.
даже она своим громом показала нам, насколько дикие и устрашающие силы
освобождаются при этом... Как далеко все еще скачут пылящие белые мячики...
канонада и где белая мука, просыпанная сверху, перекрывает видную нам с пика
зеленую лужайку и бегущую по ней тропку. Хорошо, что обвал случился часом
позже!
съемки покрыли значками по своей собственной легенде и остались довольны -
кажется, она себя оправдывает.
хребет. А сами спускаемся по водопадной тропе. На каждом уступе откалываем
образцы. Вот диабазы, именно на них ручей "спотыкается", не в силах
пропилить неподатливый порог, и спрыгивает вниз, образуя вертикальную струю
Максимов Альберт
Аникина Наталья
Русанов Владислав
Флинт Эрик
Скальци Джон
Суворов Виктор