рубцами. Взгляд у них дикий, лица чумазые, одежда рваная, в кровавых
пятнах, грязная, десятки раз чинившаяся. Они теперь носили короткие плащи
из оленьих шкур шерстью наружу, чтобы не промокать во время дождя, а с
седел у них свисали куски копченой оленины, плохо завернутые в лоскуты
запасной сутаны Неньяна. Красота Котт была скрыта маской грязи и
всклокоченными, полными колтунов волосами. Даже трудно было распознать в
ней женщину, потому что она была худощавой, как юноша, а на боку у нее
висел бронзовый нож Неньяна, зловеще посверкивая.
Полдесятка... десяток... пятнадцать человек - они сомкнулись в безмолвные
ряды. А позади них стояли ребятишки и несколько женщин. Майкла охватила
безмерная усталость.
Многие всматривались в Ульфберт. Наконец один мужчина выступил вперед.
Выглядел он таким же дикарем, как и прочие в их одежде из оленьих шкур и
грубой шерсти, но голова у него была выбрита.
отнеслись к ним с большой опаской. Они прожили там три дня, дав отдых
лошадям и себе. Котт вызвала небольшую сенсацию, когда вымылась, и мужчины
увидели ее лицо по-настоящему. Она была прелестна, как прежде, но иной
хрупкой прелестью тонких узоров инея. Тоненькая, как молодое деревце, с
огромными глазами на исхудалом лице. Ее тело покрывали лиловато-розовые
следы ушибов и ссадин, старых и еще не заживших, и по ночам Майкл с
тоскливой жалостью целовал их все. Обнимая ее, он почти боялся, что она
переломится под тяжестью его тела.
забытым местом, через которое брат Неньян прошел двенадцать весен назад и
куда редко заглядывали рыцари. Едва жители забыли свой первоначальный
страх, как они дали волю жажде новостей и любопытству. Особенно их
интересовал тот факт, что эти двое приехали с юга, из жутких глубин
Волчьего Края. Но Майклу и Котт было нечего им сказать.
услышали стук копыт в лесу - еле слышный, далекий. И вой волков. Они
поняли, что их по-прежнему преследуют, и на четвертое утро отправились
дальше, увозя благословение священника.
время, а потом ехали дальше, когда звери приближались. Деревни встречались
все чаще, становились все больше. В лесу им попадались другие дороги, за
деревьями они видели шпили церквей и встречали отряды рыцарей,
патрулировавших лесные тропы. Продвигались они медленно, неизменно на
север, иногда замечая в лесу признаки присутствия племен: мелькающие за
деревьями фигуры, такие же осторожные, как лесные животные. Трижды они
натыкались на останки людей, сожженных на костре, а один раз оказались
посреди опустошенной стоянки, где стоял смрад от непогребенных трупов, с
которыми расправлялись вороны и лисицы. Рыцари мстили за нападение лисьих
людей. Годы и годы тому назад - во всяком случае так казалось.
сказал ей, что хочет вернуться домой. Хочет вернуться в то утро, в которое
ушел, и вновь стать мальчиком. Они направлялись к пещере, через которую
попали сюда - к единственной неизменной двери, через которую он из-под
моста попадет в свой мир. И он попросил ее уйти с ним.
засверкали. Но это просто отразили солнце слезы, наполнившие их. Она
ничего не сказала, и следующие два дня прошли в напряженном молчании, и он
не мог добиться от нее никакого ответа. Эта тема стала нелепо, мучительно
запретной.
деревьях раздавался гулкий смех, переходивший в рычание, и, казалось им,
они видели лица среди ветвей, наблюдающие за ними. Начались всякие мелкие
неприятности. Вдруг прохудился самый большой бурдюк. Лошади то и дело
начинали хромать. Подпруга Майкла лопнула, и он обнаружил, что она была
наполовину перегрызена. Котт громко звала Меркади в уверенности, что все
это - проделки вирим, но никто не откликался.
и никакие убеждения Майкла на нее не действовали. Ощущение вины... словно
холодный нож пронзал его внутренности. Он погубил ту жизнь, какую она вела
здесь до его появления, а теперь он намеревался покинуть ее. Нет, она
должна пойти с ним. Должна! Тут ей нечего делать.
хотя борода оставалась пегой, точно у старого морского волка. Котт
казалась его дочерью... нет, внучкой. Они ехали на север - пара
изгнанников в поисках покоя, и все это время погоня следовала за ними.
Отдаленный шум в ночи, резкий звериный запах в темный час перед зарей.
Хотя они оправились от перенесенного в Волчьем Краю, постоянная
настороженность измучила их, держала в состоянии вечного раздражения. И в
тот день, когда они случайно наткнулись на лисьего человека, охотившегося
в одиночестве, Майкл слепо наехал на него и чуть не убил, подчиняясь
бездумному рефлексу. И только когда сбитый с ног бедняга закричал в
отчаянии "Утвичтан!", кровавая пелена спала с его глаз, и Майкл опустил
меч. И услышал собственный хриплый смех, полный облегчения и радостного
узнавания.
Рингбон встретил их широкой улыбкой, забыв обычную сдержанность, и они с
Майклом обнялись, как братья. Котт и Майкла приветствовали точно героев, и
Майкл почувствовал, что, по-своему, это было возвращение домой к чему-то
родному и привычному.
стоянку разорили рыцари, и теперь их было почти восемьдесят - солидное
число, и они совсем не походили на тех испуганных отчаявшихся людей,
которых он в последний раз видел у границы Волчьего Края. Они пробились на
север, теряя соплеменников по двое, по трое, но теперь они вновь
обосновались на своих исконных охотничьих угодьях, и ни звери, ни рыцари с
железными мечами уже не изгонят их отсюда.
что для этих людей они с Котт превратились в легенду. Новые члены племени
смотрели на них с почтительным страхом. Утвичтан, человек, сражавший
рыцарей огнем и громом, не побоявшийся проникнуть в Волчий Край! Теовинн,
древесная дева, знающая лес лучше любого охотника. Им предстояло
превратиться в миф.
чтобы из-за него этим людям пришлось столкнуться с Всадником.
туземный почетный эскорт, - и, когда лето перешло в осень, они были уже
далеко на севере, и снова наступила холодная погода, а ночи удлинились. И
тут погоня нагнала их, Рингбон и его товарищи отстали, а волки напали на
Котт с Майклом и загрызли серого мерина, на котором Котт проделала такой
путь. В конце концов люди Рингбона отыскали их, когда Майкл лежал в бреду,
вновь раненый.
голове Майкла, начал исчезать. Сначала слова, потом строение предложений.
Понимать было легче, чем говорить самому, но, когда на смену осени пришла
ранняя зима, в разговорах с лисьими людьми ему приходилось прибегать к
помощи Котт. Этот край словно отворачивался от него, умывал руки, раз он
решил его покинуть. От этой мысли Майкла охватывали горечь и тоска.
отказались последовать за ними. Как ни странно, Майкл продолжал понимать
речь братьев по-прежнему. Возможно, причина заключалась в том, что он был
христианином, как и они.
до Утвиды. Уже наступили настоящие холода, в лесах белел снег. И так в
сопровождении лисьего человека они выехали (Котт на одолженном ей муле) из
леса и уставились на равнину, такую жутко голую и пустую после долгих
месяцев и лет, проведенных под деревьями. И тут они простились с дикарем,
который возник в кошмарах ребенка, а потом стал другом - одним из немногих
друзей, какие были у Майкла. Рингбон как будто не понимал, что они
расстаются навсегда. Он же никак не думал свидеться с ними снова, когда
они исчезли в южных лесах, но они остались живы и, конечно, в один
прекрасный день вернутся и из этого путешествия.
снова придете.
был его миром. Котт не посмотрела ему вслед. Лицо у нее было белым и
непроницаемым. Они направились к обнаженным холмам, к заключительной части
их пути - туда, где из пещеры вытекала река, открывая Майклу дорогу домой.
ними из-под тенистой кровли Дикого Леса, а в небе над его головой
разгоралась заря.
вечеру они были уже высоко в холмах, и лесной мир, в котором они прожили
так долго, казался темным ковром далеко внизу, присыпанным сверху снегом.
Было так непривычно и весело озирать просторы со всех сторон, не опасаясь
Василенко Иван
Ильин Андрей
Русанов Владислав
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Корнев Павел