Агабейского эмирата. Начались переговоры; метрополия согласна была признать
формальную независимость колонии, но фактические условия сводили эту
формальность на нет. Махмадан был против и выступал за продолжение войны; в
результате среди его ближайших соратников созрел заговор -- вероятно, не без
помощи агабейских агентов -- и бывший наместник был убит, а голова его
передана агабейскому воеводе для отсылки эмиру. После этого был подписан
мир, по которому бывшей колонии запрещалось иметь флот и крупные порты на
побережье; кроме того, она должна была выплачивать метрополии ежегодную
дань. Вполне вероятно, что если бы заговорщики не поспешили с
предательством, то им удалось бы выторговать и более выгодные условия... С
тех пор такая ситуация сохранялась; основная торговля и морское сообщение
по-прежнему шли через Харбад, а у бывшей колонии едва хватало сил лишь на
отражение набегов дикарей. Эмиры агабейские, напуганные угрозой сепаратизма,
предпочли иметь на юге слабых данников, чем сильный собственный форпост.
города. Здесь не было роскошных дворцов с большими розовыми и синими
куполами, изразцовыми стенами, изящными резными балюстрадами и необычайно
высокими, устремленными в небо башнями, похожими на гигантские свечи;
подобное великолепие сосредоточено было в центральной части Харбада. Однако
не был это и район трущоб, с немощеными узкими улочками и громоздящимися
друг на друга кособокими мазанками, где вечно висит в воздухе пыль, духота и
вонь нечистот. В примыкавшем к порту районе, по которому шла Элина,
располагались в основном лавки и жилища торговцев (впрочем, наиболее богатые
купцы жили в другом квартале, подальше от портовой толчеи; их роскошные дома
утопали в зелени садов, как и особняки знати). Здания торгового квартала
нельзя было назвать роскошными, однако их создатели явно уделяли больше
внимания декоративным элементам, чем прагматичные строители Запада. Если на
Западе основными элементами архитектуры были прямая и плоскость (и даже
зодчие древней Эхассы использовали тот же базис, хоть и разнообразили его
колоннами и статуями), то здесь -- свод, арка, купол. Нередко встречались
тонкие резные колонны, многоугольные окна, мозаика на стенах. Элина уже
видела этот стиль в новых кварталах Эль-Хасара; здесь он проявлялся еще
более ярко.
сословий; но так же, как и архитектура, одежда агабейцев производила
впечатление большей пышности и меньшей функциональности по сравнению со
строгими повседневными костюмами жителей Запада. Чалмы, теплые халаты (даже
и в этих южных широтах все же стояла зима, хотя, конечно, она больше
напоминала прохладный летний день в Тарвилоне), широкие кушаки, шаровары,
остроносые туфли... Большинство двигалось пешком, хотя пару раз навстречу
Элине неспешно протрусили агабейцы на ишаках, а на перекрестке улицу важным
шагом пересек одногорбый верблюд, неся на спине грузного не по летам
молодого человека. Затем сзади послышался быстрый цокот копыт, и Элина
обернулась. По улице скакал воин -- об этом свидетельствовали кривая сабля и
круглый щит; в глаза бросались его длинный черный плащ и алый тюрбан.
Тонконогий белый конь с изящной маленькой головой на длинной шее не походил
ни на западных, ни на степных и тургунайских сородичей. Сабля покоилась в
ножнах, но рука агабейского солдата сжимала иное оружие -- ременную плеть,
которой он, не церемонясь, стегал прохожих, не поспешивших освободить дорогу
его коню. Элина, возмущенная подобной манерой, хотела было демонстративно
остаться у него на пути, положив руку на рукоять меча -- она не сомневалась
в быстроте своей реакции -- однако вспомнила, что говорили и ее отец, и
Эйрих относительно храбрости и безрассудства, и нехотя шагнула в сторону.
пестрой уличной толпы двигались невысокие фигуры, с головы до пят облаченные
в коричневые или серые балахоны, полностью скрывавшие лицо и тело. В первый
момент Элина почувствовала страх и брезгливость одновременно: несколько раз
в жизни ей приходилось видеть подобные балахоны на Западе, их носили
прокаженные. Но затем графиня поняла, что в нормальном городе не может быть
такого количества прокаженных, тем паче что ни у кого из них не было
обязательного колокольчика, коим прокаженный предупреждает о своем
приближении. В следующий миг она осознала, что видит в толпе бородатые лица
мужчин и безбородые -- юношей, но ни одного женского, и ужасная истина
открылась ей. Выходит, эти несчастные создания, обреченные носить одежду
прокаженных, причем, наверное, не только зимой, но и летом, в жару -- это и
есть... Элина вспомнила, что Эйрих говорил о странах Востока, где женщины не
имеют права открывать лица, но она не ожидала, что это выглядит -- так. Ей
представлялось что-то вроде изящной западной вуали... Кажется, даже
рабыни-степнячки имели больше свободы, чем агабейки. Элина в очередной раз
возблагодарила судьбу за неведомые ей, но несомненно благоприятные
обстоятельства собственного рождения.
не возникало сомнений, что она знает, куда идет -- хотя на самом деле она не
имела об этом ни малейшего понятия. Она находилась в чужой стране, языка и
обычаев которой не знала, и при себе у нее была, как она догадывалась, не
такая уж большая сумма денег (впрочем, местные цены тоже были ей
неизвестны). Дипломатических отношений с Западом и соответственно западных
посольств здесь не было, это Элина знала точно. Она обдумывала эту ситуацию
еще на пиратском корабле и пришла к выводу, что наибольшие шансы отыскать
людей, знающих западные языки -- либо в порту, либо в книжных лавках;
несомненно, были переводчики и у городских чиновников, но связываться с
официальными харбадскими структурами ей не хотелось. Порт пока что отпадал
-- слишком велика вероятность нарваться еще на каких-нибудь пиратов.
Оставались книжные лавки, но их еще надо найти. Смешно надеяться, что у
такого заведения будет вывеска, понятная неграмотным -- вроде башмака у
сапожника или кренделя у булочника.
замечала, что и на нее периодически кидают любопытные взгляды -- гости с
Запада были здесь не то чтобы совсем диковиной, но все же явлением довольно
редким (исключая разве что матросов, но Элина, несмотря даже на матросскую
куртку, с ее мечом и высокими сапогами не походила на представителя этой
профессии). Однако человека, следившего за ней из подворотни, графиня не
замечала до тех пор, пока он сам, выйдя из своего укрытия, не устремился к
ней.
-- воскликнул он на одном из диалектов тарвилонского. Элина обернулась.
Говоривший, невысокий и смуглолицый, был одет в соответствии с местной модой
и походил скорее на аборигена; однако, вглядевшись в черты его лица,
украшенного жгучими черными усиками, можно было понять, что он относится к
западной расе, хотя, видимо, и к южной ее ветви.
внешнему облику этот человек не походил на тарвилонца.
Гриндазийского княжества, что к востоку от Варсалии. Мое имя -- Джато
Гварели. Но я взял на себя смелость предположить, что вы говорите
по-тарвилонски, ибо вы похожи на выходца из центральных королевств, а там
многие знают этот язык. Надеюсь, вы не сочтете за дерзость мое обращение,
ибо в этой глуши все мы, представители цивилизованного Запада, можем считать
себя соотечественниками...
подходят могущественной восточной державе, в строительстве городов и
кораблей как минимум не уступающей самым развитым из королевств Запада -- но
вспомнила несчастных в глухих балахонах и солдата, хлеставшего плетью людей
на улице, и промолчала.
меж тем Гварели. -- Мой интерес не праздный, ибо, возможно, я мог бы быть
вам полезен...
понравился Элине, но ее положение не располагало к привиредливости.
Вы можете посоветовать мне недорогую гостиницу?
здесь совсем близко.
Гварели, как видно, уловил ее колебания и поспешил пояснить:
помощь соотечественнику, тем паче такому благородному господину, как вы --
вы ведь принадлежите к дворянскому сословию, я сразу это понял...
но Элина почувствовала, что ей все равно приятно.
своим провожатым по выложенной разноцветными камнями дорожке между двух
журчавших перед дверью фонтанчиков и, миновав приказчика-агабейца, который
устремился было к ним, но по знаку Гварели отступил назад, поднялась на
второй этаж. Они оказались в круглой комнате с куполообразным потолком,
откуда сквозь цветные стекла падал солнечный свет. Стены были убраны
роскошными коврами, украшенными причудливым восточным орнаментом; пол был
выложен шестигранными плитками голубого и золотого цветов. В центре
располагался маленький круглый бассейн, в голубой воде которого плавали
рыбки. Половину комнаты охватывал низкий подковообразный диван, на котором
лежали алые подушки. В комнате было две двери; через одну они вошли, в
другой, раздвинув скрывавшие ее циновки, исчез Гварели, попросив Элину
немного подождать.
осуждения; несмотря на свой аристократический титул, она была приучена к
бережливости -- как, впрочем, и западные купцы, не позволявшие себе излишних
трат на внешнее великолепие. Но Фандертольд, как видно, слишком долго прожил
на востоке.
было лет шестьдесят; движения его были неспешными, фигура -- довольно
Посняков Андрей
Панов Вадим
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шидловский Дмитрий
Посняков Андрей