подниматься, чтобы подумать о чем-то, причем на погоду он никогда не обращал
внимания. Сюда он приходил любоваться восходами и закатами, и здесь
наслаждался неукротимой мощью стихий. Кэтлин чувствовала, что Данклив и эта
дикая земля вокруг него въелись в плоть и кровь не одного поколения
Фицдуэйнов.
объяснить, однако обоим было понятно, что слова могут лишь примерно
отобразить то, что он чувствовал.
нравится дерзкая агрессия ветра, одновременно жестокая и восхитительная,
нравятся удары мельчайших брызг и йодистый запах моря, мне нравится ощущать
свое единение с этой неприрученной и прекрасной сизой. Это - часть моего
детства и часть меня самого. Больше я, пожалуй, ничего сказать не смогу.
снедаемым неутоленной жаждой приключений, но Кэтлин понимала, насколько
опасным может быть подобное сочетание в мире, который относится к живому с
пренебрежением и без жалости.
стороны. Кэтлин любила его, но любовь была для нее бременем. Она была почти
уверена в том, что ее чувство ни к чему не приведет, но продолжала
чувствовать свою ответственность за него. Пока у нее остается хоть немного
времени, она будет делать для него что сможет. Все, что сможет.
отчаяние, обиду... все это вместе, потому что его друг - Кристиан де Гювэн -
был мертв, и смерть его была ужасной. По-настоящему ужасной и страшной.
треском захлопнулась.
кулачки, стараясь побороть панику и трезво разобраться в ситуации.
страха. Темнота сама по себе никому не могла причинить вреда, а на дозорной
площадке Кэтлин побывала уже несколько десятков раз. Это место нисколько не
напоминала угрюмый подвал, где по углам шарахаются грозные тени - это была
просто плоская крыша, дозорная площадка Фицдуэйновского замка, где все
безопасно и хорошо знакомо.
силы, что мог запросто сдунуть ее с площадки, если она не примет мер
предосторожности.
обернулось вокруг шеи Кэтлин. Молодая женщина вскочила на ноги и подняла
руки к горлу, стараясь освободиться, но новый шквал толкнул ее назад, петля
на шее затянулась туже, и Кэтлин поняла, что задыхается.
в чем дело. Это был линь флагштока, который отвязался и свободно полоскался
на ветру. Каждое утро на флагштоке поднимался, а вечером опускался штандарт
Фицдуэйна. Как правило, этим занимался Бутс, но Кэтлин часто помогала ему
справиться с веревкой. Теперь веревка чуть не справилась с ней.
почувствовала себя увереннее.
был укреплен в углу четырехугольной площадки. Нащупав крашеное дерево мачты
и металлическую шину громоотвода, которая была укреплена с одной ее стороны,
Кэтлин смогла сориентироваться. Вскоре она нащупала рукой кожух рубильника
внешнего освещения.
вспомнить, какой именно переключатель включает фонари на крыше. Тут же весь
замок осветился, и у нее словно пелена с глаз спала, а отупляющая мозг
темнота съежилась и отступила куда-то далеко-далеко. Зубцы стены стали видны
отчетливо и ясно, а внутренний двор замка превратился в настоящее озеро
света и огней.
Бесчисленные капли дождя засверкали, словно драгоценные камни, и казалось,
что огромная мерцающая громада замка плывет в небе среди звезд, плывет
бесшумно и быстро. Это волшебство, способное явиться только во сне, никак не
могло быть настоящим.
с таким видом, словно только что проснулся. Он был одет в домашнюю одежду и
вымок до нитки.
тело его было холодным как лед. Лицо Фицдуэйна, по которому потоками стекала
вода, было искажено гримасой отчаяния.
видела, как день за днем, мужественно преодолевая боль и страдания, этот
человек возвращался к жизни. За это время Кэтлин ни разу не уловила ни
малейшего признака отчаяния и растерянности, однако полученные им известия,
по-видимому, оказались сильнее его собственной боли, и Фицдуэйн оказался не
в состоянии справиться со свалившимся на него несчастьем. Он нуждался в
помощи больше чем когда-либо.
яростные раскаты грома звучали теперь приглушенно, едва слышно.
долго стояла рядом с ним под горячим душем, прижимаясь к нему в ожидании,
пока тепло возвратится в их тела. Потом она уложила его в кровать и разожгла
в старом очаге огонь, так что очень скоро в комнате стало тепло. Но Фицдуэйн
продолжал дрожать, несмотря на жару и уютную тяжесть шерстяных одеял. Тогда
Кэтлин, все еще обнаженная, обняла его снова и прижала его лицо к своей
груди, словно ребенка. Фицдуэйн заплакал, и Кэтлин плакала вместе с ним до
тех пор, пока оба не заснули.
***
Кэтлин проснулась перед рассветом. Огонь в камине погас, но самое толстое полено еще тлело красными угольями. Фицдуэйн все еще спал, однако сон его стал беспокойным и неглубоким.
Почувствовав возбуждение Фицдуэйна, она взяла в ладонь скипетр наслаждения и
несколько раз провела вдоль него пальцами, до тех пор пока он не напрягся и
на ее ладонь не упала первая горячая капля.
лоно показалось Фицдуэйну жарким и влажным, а желание обожгло почти
физически.
сильного приступа страсти, которая захватила его целиком. Длинные стройные
ноги обхватили его, полные груди прижались к его коже и мягко ласкали ее,
теплые ладони трепетно касались самых чувствительных мест его тела. На лице
своем Фицдуэйн почувствовал ее дыхание, и запах его был сладким и свежим.
и Фицдуэйн почувствовал на коже ее твердые и острые соски. Он сделал первые
выпады, сначала медленно и равномерно, потом, по мере того как страсть
Кэтлин разгоралась, все быстрее и быстрее. Ее язык змеей скользнул в ухо
Фицдуэйна, а дыхание стало частым и шумным.
перестало существовать что бы то ни было, кроме всезатопляющей нежности и
любви, обладающих целебной силой для тела и утоляющих боль его
исстрадавшейся души.
страсти, а из горла вырвался хриплый стон. Она крепко стиснула Фицдуэйна в
своих объятиях, и он атаковал ее мощно, во всю силу, вкладывая в движения
все то, что не хотел и не мог сказать словами. Кэтлин казалось, что его
оргазм никогда не кончится.
***
Потом они снова уснули. На этот раз первым проснулся Фицдуэйн. Он разжег в камине огонь, потом спустился на кухню и приготовил чай со свежим апельсиновым соком. Попивая чай, они долго лежали в постели и разговаривали.
нарушили негласную договоренность, совершив то, чего делать ни в коем случае
не намеревались. Никто из них не говорил о том, что они были не любовниками,
а друзьями, и что теперь все запуталось еще сильнее, чего, пожалуй, нельзя
было допускать. Несмотря на то, что все это было верно, оба были уверены,
что происшедшее между ними было только к добру.
на постели прямо и рассказывал, глядя в огонь, а Кэтлин лежала рядом, обняв
его за бедра и поглаживая его рукой. Он рассказал о том, как они с де
Гювэном встретились и познакомились, как вместе упражнялись в фехтовании,
рассказал о семье своего друга и о том, как славно они проводили время. В
конце концов, он рассказал о том, какой страшной смертью погиб Кристиан де
Гювэн. Это было настолько жуткое повествование, что Кэтлин хотела остановить
его, но потом ей показалось, что Фицдуэйну необходимо выговориться, услышать
страшное известие облеченным в слова, чтобы потом легче было принять
страшную правду.
важные моменты, - мрачно закончил Фицдуэйн. - Единственное, что они
пропустили, это способ, которым он был убит. По иронии судьбы Кристиан мог
бы это объяснить. Мы оба изучали рубящее оружие и связанные с ним традиции и
часто спорили, сравнивая эффективность западного оружия и японских мечей.
Конюшевский Владислав
Земляной Андрей
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Глуховский Дмитрий
Ибсен Генрик