Чтение 55–й страницы книги ~Очень в Сокольниках~

Кафтанов не исключал возможности неизвестных милиции связей
".искусствоведа".

- Давай, Филиппыч, - скомандовал Орлов, - в Шереметьево.

Корнье сидел в машине, сжатый с двух сторон плечистыми, молчаливыми
парнями. Чемодан лежал у него на коленях, ноги постепенно начинали
затекать. "Это еще не все, - думал он, - я откажусь. Нашел чемодан на
улице или кто-то подкинул его в мой багажник. Но не русские. Англичане,
конечно, англичане из конкурирующей фирмы".

Но думая об этом, он понимал, что в русской полиции, как, впрочем, и во
всех других, дураков не держат.

И если они арестовали его у гостиницы, значит, улики у них есть.

Машина остановилась у большого здания.

- Мы приехали, господин Корнье, прошу взять чемодан и выходить.

Один из молчаливых парней распахнул перед ним дверь, они поднялись по
ступенькам, повернули налево, прошли мимо полицейского в форме.

- Сюда.

Дверь распахнулась, и Корнье увидел комнату, похожую на кабинет
Баринова. В ней уже сидели два человека в непонятной форме. Один в серой
милицейской, такую Корнье видел часто, но, видимо, он был здесь кем-то
вроде полицейского комиссара, второй в темносиней, без погон, но с
петлицами, на которых тесно расположились звезды.

- Господин Корнье, - сказал по-французски человек, задержавший его, -
вы находитесь в Главном управлении внутренних дел Москвы. Перед вами
начальник Московского уголовного розыска генерал-майор милиции Кафтанов и
представитель прокуратуры старший советник юстиции Малюков.

- Мне очень приятно, господа, это честь для меня.

Но я не понимаю, почему меня сюда привезли.

- Это ваш чемодан? - спросил Кафтанов.

Переводчик перевел.

- Конечно, нет.

- Но вы были задержаны, когда вынимали его из багажника своей машины.

Переводчик вновь перевел.

- Господа, открыв багажник, я увидел чей-то чемодан. Взял его и, думая,
что швейцары положили его ко мне по ошибке, решил отдать портье.

- Полноте, господин Корнье, - генерал встал, и Альберт увидел широкие
красные лампасы на его брюках. - В жилетном кармане у вас лежит ключ от
этого чемодана.

Кафтанов сказал это наугад, подумав просто, куда бы он сам положил ключ.

- Господин генерал, у меня действительно есть ключ от чемодана, но вы
же знаете, что они стандартны.

Генерал выслушал перевод, усмехнулся.

- Пригласите понятых.

В комнату вошли мужчина и женщина.

- Кто эти люди? - поинтересовался Корнье.

- Понятые, - ответил переводчик, - в их присутствии вы откроете чемодан.

- А почему я должен открывать чужой чемодан?

Переводчик перевел, и генерал засмеялся.

- Да потому что у вас есть ключ. Логично?

- Это произвол. Вы поставите меня в трудное положение перед владельцем
чемодана.

- Надеюсь, господин Корнье не сомневается, что ни одна из вещей,
находящаяся в этом чемодане, не пропадет в помещении московской милиции.

- Упаси Бог, я никогда не думал об этом.

- Тогда открывайте. Иначе нам придется взломать замки и нанести ущерб
владельцу.

Корнье достал ключ, открыл чемодан.

Вошел еще один человек с портативной пишущей машинкой в руках, он снял
футляр и сел у маленького столика в углу.

- Товарищи понятые, в вашем присутствии, - сказал Малюков, - мы изымем
вещи, находящиеся в чемодане, который нес в гостиницу бельгийский
подданный господин Альберт Корнье.

Кафтанов откинул крышку, под ней лежал клетчатый плотный плед, он снял
его и вынул несколько толстых пачек денег.

- Прошу пересчитать.

Потом снял плотный материал и достал один за другим шесть овальных
предметов, аккуратно упакованных в слой ваты. Осторожно освободил один из
них, и на стол лег первый эмалевый медальон.

- Господин Корнье, как эти вещи могли попасть к вам?

- Не знаю, господин генерал.

- Вы настаиваете на этом?

- Да.

- Мы располагаем показаниями гражданки Кольцовой Натальи Васильевны, в
которых она рассказывает о вашей деятельности, несовместимой с положением
гостя нашей страны.

- О чем именно пишет моя невеста мадам Кольцова?

- О том, что вы занимались скупкой заведомо краденых вещей и
контрабандным провозом их за границу.

- Это оговор. Но тем не менее я хотел бы ознакомиться с ее показаниями.

- Вы их прочтете позже.

В кабинет вошел сухощавый пожилой человек.

- Кто этот господин? - спросил Корнье.

- Эксперт-искусствовед профессор Забродин.

Корнье слышал это имя и с любопытством посмотрел на Забродина. Именно
его статья навела шефа на Лимарева.

Забродин подошел к столу. Шесть медальонов в ряд лежали на нем.
Освещенные лампами дневного света они казались тусклыми и неинтересными.

- Они? - спросил Забродина Кафтанов.

- Они, - Забродин погладил ладонью медальон.

- Я прошу вас, Владимир Федорович, выступить в качестве эксперта.

- Что я должен сделать?

- Вам все объяснит следователь Малюков.

- Господа, - Корнье встал, - здесь происходит бесчинство и беззаконие.
Я коммерсант. У меня доброе имя. Меня хорошо знают в русских
внешнеторговых организациях. Это провокация.

- Вы обвиняете нас? - недобро прищурился Кафтанов.

- Если бы я меньше знал вашу страну, то пошел бы по пути разнузданных
политиканов. Но я хорошо знаю русских. Я считаю это происками
конкурирующей английской фирмы.

- И на том спасибо, хоть не мы виноваты, - Кафтанов подождал, пока его
слова переведут Корнье.

Он смотрел на бельгийца и думал, что этот парень не такой дурак и
версию для защиты выбрал неожиданную и твердую.

- Господин Корнье, мы предъявим вам магнитофонную запись вашего
разговора с гражданином Долгушиным, а также покажем видеопленку, из
которой явствует, что именно он положил этот чемодан в вашу машину.

- Да, в машину. 3 мою машину подложил. Он же не передал его из рук в
руки.

Малюков, писавший протокол, выслушав перевод, с любопытством посмотрел
на Корнье.

- Потом, господин генерал, - продолжал бельгиец, - в вашей стране
магнитные и видеопленки не являются доказательством для суда. А кроме
того, я нс знаю никакого Долгушина. Возможно, этот человек и действовал по
заданию моих конкурентов.

Корнье мельком взглянул на часы.

- Господин Корнье, - Кафтанов подошел к задержанному, - Долгушин не
улетит в Париж, он скоро будет здесь, рядом с вами.

Альберт внутренне был готов к этому, но все же новость была неприятной.

- Но я не знаю Долгушина.

Кафтанов открыл папку, лежащую на столе, вынул из нее цветную
фотографию, сделанную аппаратом "Полароид".

На берегу реки сидели Корнье и Долгушин, на траве лежала скатерть, на
которой громоздились бутылки, рядом Наташа жарила шашлыки.

- Эту фотографию мы обнаружили при обыске на квартире Кольцовой. Здесь
вы и Долгушин.

Корнье мысленно выругался. Как же он забыл порвать все эти снимки. Они
тогда здорово надрались. Он привез в подарок Наташе этот фотоаппарат, и
снимал их какой-то маленький вертлявый человек по имени Семен.

- Возможно, но я не помню, мадам Кольцова знакомила меня со многими
своими друзьями.

Кафтанов усмехнулся и положил фотографии обратно.

- Господин генерал, я не сомневаюсь, что все, что происходит здесь,
делается на основании законов вашей страны. Но я бельгийский подданный и
прошу пригласить представителя моего посольства.

- Господин Корнье, мы известили ваше посольство.

Завтра утром вы встретитесь с вашим дипломатом и работником
Министерства иностранных дел СССР.

- Я могу быть свободен?

- Нет. Нам еще надо о многом побеседовать.

Марина пила кофе прямо в ординаторской. Ей очень хотелось курить, но в
больнице ко вкусу сигареты примешивались запахи эфира и лекарств, и она
решила потом выйти на улицу.

Она пила кофе устало и бездумно. День выдался тяжелым, ей пришлось
ассистировать при двух операциях.

Уехав ночью от Вадима, она еще не знала, как сложатся их отношения
дальше. Марина ждала, когда он позвонит, и тогда все опять станет простым
и ясным. Она сидела у телефона дома, предупредила всех на работе, что ждет
крайне важного звонка. Вадим не звонил. И проснувшись сегодня утром,
Марина поняла, что он не позвонит вообще. И, поняв это, решила для себя,
что она в его жизни оказалась не одной из многих, а из многих одной.

И догадка эта мучительно оскорбила ее, готовую отдать этому человеку