Чтение 55–й страницы книги ~Букет прекрасных дам~

немного сердитый, я вертел головой в разные стороны, но моя спутница словно
сквозь землю провалилась. Потом выскочила откуда-то, я хотел потребовать
объяснений, но тут произошло неожиданное. Музыка стихла, ди-джей начал было
говорить, вдруг Люси разинула рот и, указывая куда-то в сторону, завопила:

- А-а-а, пожар, горим, спасайтесь, бегите, помните, как во Владивостоке
все сгорели живьем на дискотеке, а-а-а.

Я посмотрел в направлении ее наманикюренного пальчика и увидел, как со
стороны одного окна валит дым.

- О-о-о, - взревела толпа и, сметая все на своем пути, ломанулась к
выходу.

Хорошо еще, что мы стояли у противоположной стены.

- Это что? - пробормотал я.

- Я подожгла тряпку и сунула ее на подоконник, - гордо заявила Люси.

- Господи, зачем?

- А так сделал патер Браун, - пояснила девушка, - когда не сумел
обнаружить в одном доме тайник. Заорал: пожар, а хозяйка и кинулась к
захоронке. Сейчас все на улицу выскочат, и Риту выведут, не дадут же ей
погибнуть!

- Дурацкая затея, - возмутился я, глядя, как посетители с визгом ломятся
в дверь. - У них небось черный выход имеется. Мы ничегошеньки не узнаем.

- А вот и нет, - радостно выкрикнула Люси, - мне официантка объяснила, их
хозяин - жлоб. Специально сделал только один-единственный вход, чтобы никто
из обслуги не мог своих приятелей протаскивать и продукты выносить. Войти и
выйти можно только здесь. Даже машины с едой и выпивкой по утрам сюда
подъезжают и на глазах секьюрити разгружаются!

- Но и впрямь может начаться пожар, с огнем шутки плохи!

- Ой, ерунда, патер Браун тоже тряпки жег. Подымило и перестало. Да
оглянись, небось уж и дыма нет. Мама!!!

Напуганный ее визгом, я повернулся и похолодел. Огонь уже рвал занавески,
причем сразу на трех окнах, бежали по карнизам и стенам, яркие ручейки
стекали на пол.

- Мама!!! - закричала Люси. - Я не хотела.

- Бежим скорей, - велел я и потащил доморощенного Герострата на выход.

Через десять минут мы в ужасе наблюдали, как мощное пламя уничтожает
?Ванильный зефир?.

- Ужасно, - всхлипывала Люси, - если там кто-то погиб, я покончу жизнь
самоубийством!

Я обнял ее за плечи, прижал к себе и, почувствовав, как наши сердца
бьются в унисон, сказал:

- Спокойно, дорогая, возьми себя в руки, все давным-давно успели
выскочить. Ты закричала: ?Пожар?, когда он еще не начался, вспомни, мы
выбежали одними из последних.

- А официантки?

- Да вон же они!

На улице стояла черная декабрьская ночь, но пламя от ?костра? освещало
все кругом так ярко, что фигуры присутствующих можно было разглядеть без
всякого труда.

- Слава богу, - успокоилась девушка и моментально добавила:

- Давай походим вокруг, поищем Риту.

Мы принялись рыскать в толпе. Приехавшие пожарные отгоняли народ,
милиционеры спрашивали документы. Кое-кто из посетителей, увидав
представителей закона, предпочел спешно ретироваться.

Обойдя двор, я в изнеможении прислонился к стоящему в отдалении от центра
событий мусорному баку. Ничего. Сожгли ?Ванильный зефир? абсолютно зря. И
тут с другой стороны бачка прозвучал грубый голос:

- Бросай ее на снег.

- Простудится, - возразил другой, более интеллигентный.

- Ну и хрен с ней, наркоша, подумаешь! Обдолбанная вся.

- Хозяин велел ее стеречь!

- Вот пусть сам под нее одеяло и стелит, гляди, опять обоссалась, ну на
кой хрен ему эта девка? Бросай ее и пошли, у меня в машине водка есть.

- Нельзя, - возражал другой, - вдруг уйдет.

- В таком виде? - ржал первый. - Да она в полной отключке, под себя
ходит, знаешь, сколько ей сегодня вкатили!

- Как же так, без пальто, на снегу, помрет еще.

- Ну и что?

- Так велели стеречь!

- Слышь, Павлуха, - сказал первый, - за десять минут ничего не случится,
сюда, к бакам, никто не придет. Пошли, тяпнем - и назад. Давай, давай, не
тормози.

Я осторожно заглянул за бак, увидел две удаляющиеся темные фигуры и...
Риту, валяющуюся в сугробе. Я мигом вылетел из укрытия и попытался поднять
девушку, но попытка не удалась. Тело оказалось каменно тяжелым. Тогда я
схватил Маргошу под мышки и волоком потащил к ?Жигулям?, стараясь не дышать,
потому что от внучки хозяйки пахло, как из общественного сортира. Кое-как
уложив ее на заднее сиденье, я бросился искать Люси.

- Простите, - схватил меня кто-то за плечо. Я повернулся.

- Да?

- Вы были свидетелем пожара?

- Ну, можно и так сказать.

- Отчего он возник, по-вашему?

- Неосторожность при курении, - категорически заявил я, - администрация
разрешила танцевать с сигаретами, и вот печальный результат. Еще хорошо, что
никто не погиб.

- Как вы считаете, что следует сделать, чтобы избежать подобных
несчастий?

- Запретить курение в общественных местах, - ответил я и поинтересовался:

- А вы кто? Почему спрашиваете?

- Программа ?Катастрофа?, - ответил парень. И тут только я увидел в его
руке микрофон.

- Эфир завтра в полдень, - предупредил журналист, - сможете на себя
полюбоваться.

- Ванечка, - дернула меня за рукав Люси, - ничего...

Я быстро схватил ее за руку и потащил к машине. Домой к Элеоноре мы
явились около часа ночи. Слава богу, домработница и кухарка у нее
приходящие, и никто не увидел, как мы с Люси втаскивали в квартиру
бесчувственную Риту. Впрочем, у меня все еще были сомнения, вдруг это Рая,
но, когда я, вызвав домашнего доктора Норы, начал стаскивать с девушки
насквозь промокшие, грязные брюки, мой взор упал на шрам чуть ниже колена.
Значит, все же перед нами лежала Рита. Этим летом она упала и довольно
сильно порезала ногу.

Кое-как мы с Люси раздели Маргошу, обтерли грязное тело влажным
полотенцем и натянули на девушку пижаму. Больше ничего сделать не могли.
Рита лежала абсолютно безучастно, словно гигантская кукла.

- Она жива? - прошептала в какой-то момент Люси.

- Да, - также шепотом ответил я, - видишь, дышит.

Минут через двадцать раздался звонок и появился врач, милейший Геннадий
Сергеевич. Он окинул меня недоуменным взглядом:

- Иван Павлович, голубчик, что с вами? Я сообразил, что до сих пор
расхаживаю по дому в кожаных штанах, уродском свитере, гриндерсах, и сказал:

- Все в порядке, больная в спальне.

- Да кто у вас? - изумился Геннадий Сергеевич, вошел в комнату и
взвизгнул по-бабьи. - Господи, да ведь это...

Потом он повернулся ко мне и остолбенело поинтересовался:

- Это...

- Рита, - подтвердил я, - внучка Норы.

- Но девочка умерла, - заикался врач, - сам приносил венок на похороны.

- Она жива.

- Но как, но... - забормотал эскулап, плохо соображая, что к чему.

Я взял его за плечи и встряхнул:

- Гена, приди в себя.

За долгие годы знакомства я никогда не называл его на ?ты? и, уж конечно,
не забывал обращаться по отчеству, но терапевт совершенно спокойно ответил:

- Да, прости, Ваня, очумел слегка. Если это Рита, то кого же мы тогда
похоронили?

- Все потом, лучше займись больной. Осмотрев Маргошу, врач приказал:

- Немедленно в клинику, сейчас договорюсь.

- Что с ней?

- Накачана наркотиками по самую макушку, я здесь ее не выведу, только в
стационаре, платно, очень дорого.

- Естественно, - ответил я, - давай вызывай машину, медсестру, чтобы
сопровождала.

Пока Геннадий терзал телефон, я пошел наверх, к сейфу. Вытащил пачки
денег, вновь уронил конверт с завещанием, разозлившись на себя, я не стал
закрывать сейф, а побежал вниз, сжимая деньги, предназначенные в оплату за
клинику.

Наконец все уладилось. Риту погрузили в машину.

- У нее нет паспорта, - напомнил я, - его отобрали в связи со смертью.

- Ерунда, - отмахнулся врач.

- Гена, - сказал я.

- Что?

- Ты ведь давал клятву Гиппократа.

- Естественно.

- Очень прошу тебя, никому ни слова о том, что Рита ?ожила?, понял?

- Не волнуйся, - ответил терапевт, - не дурак. Сам лучше ложись в
кровать, а то на привидение похож. Хочешь, давление померю?

- Нет, спасибо.

- Тогда быстро в кроватку.

- Спасибо, Гена, - улыбнулся я.