в дураках.
- И какие же, по-твоему, нам с тобой открываются возможности?
- Пока только одна. Ее зовут Елизавета Беляева. Теперь вы поняли?
- Нет.
- Ну, это ведь так просто! - Он укоризненно покачал головой. - Вы же умный
человек, Павел Владимирович. Беляева - это живой эфир, а знаете, сколько
стоит живой эфир?
- Дорого стоит. Дальше что?
Красавченко несколько секунд молчал, держал таинственную паузу и наконец
произнес, чуть понизив голос:
- У меня появилась возможность получить видеопленку, на которой образец
чистоты и нравственности занимается грубым сексом с чужим мужчиной,
изменяет мужу, причем с огромным удовольствием.
- И кто же этот счастливец? - Павел Владимирович покосился на белый
воротничок его рубашки, испачканный пудрой и помадой.
- Я же говорил вам, что к этой даме нужен индивидуальный подход, - опять на
его лице заиграла сытая блатная улыбочка, - сорок лет - это серьезно.
Женщина способна на многое в этом критическом возрасте. Я говорил, а вы мне
не верили, иронизировали. Ну, что вы на меня так смотрите? Баба есть баба,
будь она хоть трижды гениальной и знаменитой.
- Ты хочешь сказать, что тебе все-таки удалось... - Павел Владимирович
откашлялся, - или тебе помог твой препарат?
- Какая разница? Главное, все получилось, к нашему взаимному удовольствию.
Нет, насчет препарата вы меня обижаете. Сначала все получилось, а потом уж
мы с ней выпили по бокалу вина.
- Слушай, по-моему, это ты сумасшедший, а вовсе не наш заказчик.
- В таком случае, вам придется выбирать между двумя психами, - усмехнулся
Красавченко, - причем выбирать сию минуту.
- Ты что, собираешься ее шантажировать? - Павел Владимирович залпом выпил
воду. - Господи, какой пошлый ход! Сейчас только ленивый не пытается
заработать на постельном компромате. Вряд ли этим кого-то удивишь и
напугаешь. И потом, ты не учитываешь главного. Затащить в постель и заснять
на пленку не так уж сложно. Допустим, ты справишься с этой задачей или уже
справился. Но что дальше? Ты ведь понимаешь, чтобы запустить порнушку в
эфир, надо обладать такими связями, такими деньгами и полномочиями, какие
тебе, дорогой мой, не снились. А уж Беляева знает это еще лучше. Она не
испугается.
- Кроме миллионов телезрителей, у Елизаветы Павловны есть .еще семья. Не
надо никаких особенных связей, чтобы подкинуть кассету ее мужу.
- Ладно, гений, допустим, тебе все удастся. И сколько ты сумеешь из нее
вытянуть? У нее просто нет таких денег, ради которых стоит рисковать.
Взяток она не берет. Да, получает неплохо, но если уж шантажировать, то
лучше найти кого-нибудь побогаче.
- Правильно. И я уже выбрал. Наш заказчик человек очень богатый, но
совершенно не умеет распоряжаться своими деньгами, не знает, куда их деть,
тратит на глупые побрякушки. Так пусть лучше нам отдаст. - Красавченко
весело подмигнул и закурил еще одну сигарету. - Не все, но хотя бы часть.
- Очень интересно, - криво усмехнулся Мальцев, - а при чем здесь Беляева?
- Ну я же сказал, Беляева - это прямой доступ к телеэфиру. Благодаря нашей
нежной дружбе я получаю неограниченные возможности. Я успел понять, что
заказчик тщательно скрывает свою страсть к драгоценным камням. Из этого я
сделал вывод, что он скорее всего не банкир, не частный предприниматель, а
крупный государственный чиновник. Я прав?
- Понятия не имею. - Павел Владимирович равнодушно пожал плечами и
почувствовал, как под рубашкой между лопатками выступает ледяная испарина.
- Я прав, - улыбнулся Красавченко, - как всегда! Вы все никак не хотите
меня дослушать, почему-то очень нервничаете, постоянно перебиваете.
- Не знаю, кто из нас нервничает,- криво усмехнулся Мальцев.
- Вот и я не знаю. Ну ладно, это не важно. Вы готовы меня спокойно
выслушать?
- Я тебя очень внимательно слушаю.
- Зато, чтобы кассета с грубой эротикой в ее исполнении не попалась на
глаза мужу и детям, Елизавета Павловна станет иногда выполнять мои просьбы.
И первым я выступлю в эфире сам, мне есть что рассказать, биография моя
достаточно интересна. Тему для разговора мы выберем любую, но я непременно
вставлю в свой монолог несколько прозрачных намеков, которые наш заказчик
отлично поймет. И если он не откликнется, то в следующем эфире я выдам уже
более конкретную информацию о хобби государственного чиновника и о тех
методах, которыми он пользуется для утоления свой страсти к драгоценным
камням.
- Это замечательно! - Мальцев совершенно неожиданно рассмеялся, да так
весело, что сам удивился. - Это просто класс? Ты действительно гений,
Толик. Двойной шантаж? Только ничего у тебя не выйдет. Прости, дорогой, но
я не верю, что Беляева в здравом уме, по доброй воле, согласилась с тобой,
таким красивым, переспать. Если это произошло, то вовсе не так, как ты
рассказал. Сначала ты добавил ей свою гадость в вино, а потом уж затащил в
койку. Не думаю, что тебе удастся повторить это на "бис" и заснять на
пленку. Ведь у тебя пока нет кассеты?
- Если честно, уже есть. Но это строго между нами.
- Стахановец, - хмыкнул Мальцев, - передовик-многостаночник, мать твою...
Что же, она не заметила, как ты вытащил камеру, закрепил на штативе? Ты
сначала выключил Беляеву, напоил ее своей дрянью, а потом включил камеру.
Других вариантов нет. А это, дорогой мой, уже статья, и серьезная. Это тебе
не старика-сторожа отравить. Там, понятно, кроме меня, свидетелей нет, а я,
конечно, буду молчать. Но как только ты сунешься к Беляевой со своим
шантажом, она просто подаст в суд, и тебя посадят.
- За что же? - Красавченко недоуменно вскинул брови. - За любовь? Ну да, я
воспылал страстью к ней и не скрываю этого. Чувство мое оказалось взаимным,
я счастлив и горд. Но я не виноват, что какая-то мразь засняла нас скрытой
камерой. Что же делать, если мы живем в такое кошмарное, циничное время?
Вообще, все, что касается Елизаветы Павловны, - это мои проблемы. От вас
мне нужна информация о заказчике. Для того чтобы передать ему свои условия,
мне надо с ним как-то связаться. Пока я могу сделать это только с вашей
помощью.
- А я все гадаю, почему ты вдруг так щедро делишься со мной своими
наполеоновскими планами.
- Короче, вы согласны мне помочь? - Красавченко взглянул на часы. - Времени
мало, я должен успеть к перерыву между совещаниями. Я должен сегодня
обязательно показаться на глаза Елизавете Павловне, а то она заскучает,
забеспокоится. Я предлагаю вам пятнадцать процентов от каждой выплаты.
Согласны?
- Сколько ты собираешься попросить у нашего заказчика?
- Для начала сто тысяч. Дальше видно будет.
- Ладно, уговорил. Идея, при всей ее гнусности, в общем не так и плоха. Как
ты верно заметил, кто же откажется от живых денег? Но только не пятнадцать,
а двадцать пять;
- Двадцать.
- Не мелочись. Жадным везет меньше.
- Двадцать пять, или выходи на заказчика сам.
- Черт с вами, договорились. Почему вы улыбаетесь?
Корнев Павел
Шилова Юлия
Соломатина Татьяна
Андреев Николай
Каргалов Вадим
Суворов Виктор