входим в боковые ворота. В любом дворце, помимо парадных входов, есть
боковые ворота, и не одни...
ранга, мастеровых, поставщиков провианта и топлива, печников и
золотарей... Это в королевские покои пробраться крайне трудно, а калитки
для челяди весьма доступны. Они охраняются теми же синими мушкетерами и
золотыми кирасирами - но попадают туда на стражу в виде наказания и к
своим обязанностям относятся не в пример халатнее.
горожанами средней руки, с бляхами мясников, с небольшими мешками за
спиной, провели в ворота пегую корову, самую настоящую и купленную на свои
деньги. Человек, ведущий животину на дворцовые кухни, выглядит вполне
благонадежно и благонамеренно, благодаря корове став даже более
незаметным, чем если бы он шел сам по себе. Их мешки проверять не стали -
обычно проверяют, что человек выносит (особенно если он идет оттуда, где
многое можно вынести), а входящий с мешком подозрений не вызывает, благо
здесь еще не водятся террористы с бомбами. Кирасиры и ухом не повели,
терзая "пятнашку".
мужика и велели отвести в хлева при кухне, как заказанную якобы господином
третьим помощником распорядителя. Потом отыскали укромный уголок в
зарослях черемухи за деревянным сортиром, развязали мешки и из зарослей
вышли уже синими мушкетерами. Появление таковых в районе кухонь и кладовых
никого не должно было удивить - синие мушкетеры частенько туда захаживали,
привлеченные изрядным количеством молодых смазливых прислужниц, не имевших
привычки отказывать господам гвардейцам. Юный вид Мары подозрений не
вызывал - король частенько в виде особой милости приписывал отпрысков
знатных родов к гвардейским полкам с правом ношения мундира. Не вызывал
подозрений и Доран-ан-Тег в руке Сварога: господа мушкетеры, будучи
поголовно дворянами, любили носить вне строя фамильные реликвии вроде
старинных мечей или прославленных в родовых хрониках протазанов.
половины дворца - с применением того, что в колдовском лексиконе именуется
"отводить глаза". Даже если кто-то незамеченный оказывался поодаль, вне
зоны воздействия, он видел издали двух шагавших с деловым видом
мушкетеров, и не более того. Дворец со всеми своими службами, особняками,
парками и прудами раскинулся на полусотне югеров, а синих мушкетеров
насчитывалось не менее двух тысяч - так что запомнить всех поголовно не
могли и здешние "топтуны".
почесался...
дворца - правда, с той стороны, что считалась задворками королевской
резиденции. У перил стояла Арталетта в полковничьем мундире, как обычно.
Сварог мимоходом оглянулся на нее - и ощутил легкое беспокойство.
приняли должные меры. Но черноволосая красавица вдруг встрепенулась,
подошла к самым перилам, уставилась прямо на Сварога, от растерянности
остановившегося, и лицо ее приняло странное выражение - нет, она все же не
видела их, но, нет сомнений, усмотрела что-то. Сварог опомнился и ускорил
шаг. Оглянулся издали - Арталетта даже шагнула вниз по ступенькам,
остановилась, встряхнула головой, словно отгоняя наваждение, лицо ее стало
растерянным, она колебалась...
королевского зверинца, совершенно не охранявшегося. Огромный
буро-коричневый мамонт с Сильваны для замысла Сварога не подходил, и они
миновали огромный вольер, огороженный рядами торчащих из земли шипов,
прошли мимо диких кабанов с отрогов Каталаунского хребта, взятых сюда за
устрашающую величину, мимо зебр, львов, верблюдов, меланхолично висевшего
на ветке удава, обезьян, касатки в огромном пруду, крайне несимпатичного
крокодила, диких быков, содержащихся для травли собаками.
сообщником. Большой кусок земли был огорожен высоким железным забором из
прутьев толщиной с человеческую ногу. Внутри возвышалась настоящая скала с
вырубленной каменотесами пещеркой. У входа валялись кости, несло
тухлятиной. Хозяина не видно - сидит внутри. Сварог перенес все внимание
на ворота.
них живого пещерного медведя, а потом вытащить, когда он подохнет. Ворота,
как и ограда, были сработаны на совесть, не по силам даже серому медведю
из гланских гор - но у них имелись трубообразные петли, до которых легко
добраться снаружи...
веревки из-под кафтана, ловко забросила арканы на верхушки воротных
столбов, затянула петли. Сварог, как заправский лесоруб, засунул топор за
пояс сзади, взобрался наверх и, удерживаясь одной рукой, снес петлю метким
ударом. Вновь сунул топор за пояс, подтягиваясь на руках, перебрался по
верху ворот ко второй петле, срубил и ее, побыстрее съехал вниз по второму
аркану, обжигая руки даже сквозь кожаные перчатки. Ворота тяжело
колыхнулись, держась лишь на двух нижних петлях. Сварог чувствовал себя,
как во сне, когда можно творить все, что угодно, заранее зная, что ничего
за это не будет.
два прыжка достиг второй - ворота уже тяжко, неспешно заваливались внутрь,
- срубил и ее, отскочил. Словно в замедленной съемке, ворота величаво
обрушивались внутрь вольера. Теперь следовало улучить момент, когда они
окажутся над самой землей, заклинанием лишить их веса, а едва они лягут в
воздухе горизонтально, не успев подняться высоко, вес тут же вернуть -
чтобы и не воспарили над зверинцем, вызвав ненужный ажиотаж, и упали
наземь без особого шума.
удара тяжко содрогнулась. И пещерный медведь с тяжеловесной грацией
вылетел наружу разобраться в происходящем - возможно, в наследственной
памяти у него хранились нехорошие воспоминания о землетрясениях в горах.
Или о сотрясавших землю лавинах и обвалах. Серая косматая гора высотой в
холке не меньше пяти уардов.
стоял, ворочая лобастой башкой, прижав уши, и без того почти незаметные.
Возможно, его сунули сюда совсем крохотным и он не представлял, как
распорядиться с маху столь неожиданно свалившейся свободой. Коротко,
недоуменно рыкнул, глядя на людей без всякого страха.
пулей, тяжелым свинцовым шариком. Что было и больно, и обидно. И они
припустили прочь, как в жизни не бегали. Отвести глаза можно только
человеку, с животными это не проходит. А убивать зверя никак нельзя - он
им нужен был в качестве живого источника паники.
резво - в конце концов, обида была не смертельная, и для вечно сытого,
разленившегося зверя отыскались на свободе занятия поинтереснее, чем
гнаться за двумя нахальными человечками. Вокруг была масса незнакомого
зверья, воспринявшего освобождение медведя довольно бурно - мамонт трубил,
львы ревели, остальные орали всяк на свой лад, обезьяны верещали, как
демократы на митинге, грозно фыркали кабаны, имевшие с медведями свои
счеты, даже удав быстренько убрался повыше к верхушке дерева. Медведь
решительно развернулся к вольеру мамонта, решив, видимо, что неразумно
оставлять в тылу такую громадину, не напугав ее, как следует. Хотя они
были с разных планет, склоку затеяли моментально, без всякого удивления
друг другом - медведь ревел, мамонт трубил, оба старались перекричать
соперника, а все остальные дикими воплями развязали форменное
светопреставление. Медведь и мамонт грузно метались по разные стороны
шипов, прекрасно соображая, что эту преграду им не одолеть, но разойтись
миром упорно не желали. "Если это не переполох, уж и не знаю, чем вам
угодить..." - подумал Сварог, кивая Маре. Она выхватила из-за голенища
заряженный мелкой дробью пистолет, опустила курок на колесико и послала
заряд медведю в ляжку.
обратившегося в соляной столб егеря, выскочили в ворота и кинулись вверх
по лестнице. Егерь обогнал их, вопя во всю глотку. Он оказался крутым
профессионалом - выскакивая из зверинца, успел захлопнуть за собой ворота,
каковые сейчас медведь и пытался вынести. Судя по грохоту, через
минуту-другую ворота должны были рухнуть, потому что были деревянными и
довольно легкими, без оковок.
затрубил военный рожок, отовсюду слышался топот и громкие команды - как
водится в таких случаях, полностью противоречившие ситуации, так как никто
еще не понял, что стряслось.
только распространяли панику все дальше и шире. Правда, паника не была
такой уж всеобщей - кучки ливрейных топтунов и гвардейцев сбегались к
зверинцу, послышались выстрелы, но гораздо больше пока что было тех, кто
Контровский Владимир
Андреев Николай
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Березин Федор