Чтение 55–й страницы книги ~Разборка (Пропавшие без вести)~

это понравилось - Люська помнила его привычки.

Он переоделся в купленную Люськой пижаму, погрузился в кресло, налил
полстакана коньяку и наконец-то почувствовал себя в безопасности.

Проснулся он внезапно - от странного чувства тревоги и пустоты рядом с
собой. Люськи не было. В окнах серел рассвет. Сосны едва проступали из
густого тумана. Громко, к дождю, кричали вороны.

- Люська! - позвал Мамаев. - Ты где?

Никто не отозвался. Он ощупал постель. Подушка была хо- лодная.
Простыни были холодные.

- Люська! - в панике закричал он. - Люська!

Какой-то человек появился в дверях.

- Не нужно кричать, - проговорил он. - Людмила уехала в Москву.

- Почему? Зачем? Кто разрешил? Ты кто? А, сторож! - догадался Мамаев.

- Я не сторож, - ответил человек. - Я Калмыков.

IV

Мы даже представить себе не могли, где искать Калмыкова. Оставалось
одно: следить за Мамаевым. Я полагал, что в его положении самое разумное
засесть в изолятор временного содержание на Петровке и сидеть там, пока не
даст результатов объявленный милицией план "Перехват". Тюрин со мной не
согласился:

- Ему нельзя оставаться там и лишнего часа. Пронюхает пресса, и на его
репутации будет поставлен крест.

Он оказался прав. В пятом часу Мамаев вышел из главной проходной
Петровки в сопровождении генерала МВД. На милицейском "Форде" они доехали до
ресторана "Арагви" и основательно засели в нем. Мы с Тюриным сидели в моем
"Террано" и следили за входом в "Арагви". Свою темно-вишневую "Вольво",
которую Мамаев хорошо знал, Тюрин оставил возле нашего офиса на Неглинке.

Мы прикидывали, куда Мамаев отправится из ресторана. Домой - вряд ли,
остережется. Оставалось два варианта: на дачу в Кратово или к любовнице в
Кунцево. Вероятность того, что он поедет в свой особняк на Варварке, Тюрин
отверг. Охрана там, конечно, надежная, но пойдут пересуды, почему это шеф
ночует не дома, а на диване в своем кабинете.

Все адреса у Тюрина были. В Кратово отправился Артист с заданием узнать
у сторожа, не извещал ли Мамаев о своем приезде. В Кунцево поехал Боцман, а
Муху отправили к Народному банку, где у служебного хода стоял "Мерседес"
Мамаева.

Первым на связь вышел Боцман. Соседи сказали, что Людмилы нет, она еще
вчера уехала куда-то на дачу. Потом позвонил Артист: в Кратово никого не
ждут. Но самым неожиданным был звонок Мухи: Мамаев подъехал на такси к
Народному банку и сел в свой "Мерседес".

- Как - сел?! - ахнул Тюрин.

- Спокойно сел, - ответил Муха. - И даже поехал. Еду за ним.

Тюрин выскочил из тачки и ринулся в ресторан. Через пять минут вернулся
и сунул мне свой мобильник:

- Набери Боцмана!

- Ты где? - спросил он, когда Боцман ответил. - Разворачивайся,
выскакивай на кольцевую и жми по Дмитровскому шоссе на Истру. Запоминай...

Тюрин продиктовал, на каком километре свернуть и где ждать.

- Мимо не проедет, другой дороги нет. Он может быть на черном
шестисотом "мерсе". А может и на любой тачке.

Закончив инструктаж, объяснил мне:

- Он ушел через кухню. Ну, лис! На Истре турки построили ему дом. Там
он и решил залечь. О доме не знает никто.

- Но вы знаете, - заметил я.

- Плохой бы я был начальник службы безопасности, если бы не знал.

- Калмыков может знать?

Тюрин глубоко задумался.

- В его тетрадке со схемами Истры не было. Но как раз в то время, когда
Калмыков его пас, Мамаев покупал там участок. Несколько раз ездил, с
менеджером, с архитектором. Может не знать. Но может и знать. У нас не из
чего выбирать. Если Мамаев будет там, появится и Калмыков. Не исключаю, что
он за ним сейчас следит. Так же, как мы. Командуй своим: все туда. Попробуем
перехватить.

У меня были большие сомнения в том, что мы сумеем перехватить
Калмыкова. У Тюрина тоже. Но выбирать действительно было не из чего.

- Не перехватим - значит, не судьба, - подвел он итог.

Боцман оказался на Истре раньше всех. Муха застрял у милицейского поста
на выезде из Москвы и "мерс" Мамаева потерял. Пока я на "Террано", а Тюрин
на своей "Вольво" пробивались к Дмитровке сквозь вечерние пробки, Артист был
уже на полпути к поселку.

Боцман доложил:

- Вижу "мерс". Иду следом.

Через четверть часа позвонил снова:

- Он оставил "мерс" у почты, пошел пешком.

- Веди до места, - приказал я.

Через час все мы были возле особняка Мамаева и рассредоточились по
периметру. Тюрин остался в "Вольво" на повороте к поселку, чтобы
предупредить нас, если появится машина с Калмыковым. Во дворе не было
никакого движения. Окно второго этажа было слабо освещено. Иногда на стекло
падали тени: мужская и женская. Потом свет погас.

Около полуночи во дворе завелась машина. В нее села какая-то женщина, я
успел увидеть ее при свете плафона в салоне. Открылись ворота, машина
свернула к центру поселка.

- Белая "шестерка", - передал я Тюрину. - Двое: водитель и женщина.

Через двадцать минут пиликнул мой мобильник.

- Ничего не понимаю, - сообщил Тюрин. - В машине Люська. Сказала, что
едет в Москву.

- Чего же тут непонятного?

- Она не знает, почему она едет в Москву.

- Как это не знает?

- А так. Она спала, потом вдруг проснулась. И поняла, что ей нужно
ехать в Москву. Оделась, вышла и села в тачку.

- А Мамаев?

- Спит.

- Он остался один?

- Нет, там сторож.

- Какой сторож?

- Она говорит: таджик. Он работал с турками. Высокий, худой... Твою
мать! - сказал Тюрин. - А ведь это и есть... Мои действия?

- Оставайтесь на месте, перезвоню.

Я набрал номер мобильника Дока.

- Ты где?

- У себя, - ответил он.

- У себя дома? Или у себя в госпитале?

- У себя в центре. Дежурство.

- Слушай внимательно. Дежурство кому-нибудь передай. Сам садись в тачку
и со страшной силой жми в Москву. Адрес Галины Сомовой знаешь?

- Знаю.

- Бери ее, бери Игната и вези их на Истру. На выезде из Москвы сразу за
постом на Дмитровке увидишь справа темно-вишневую "Вольво-940". В ней будет
Тюрин. Дальше поедешь за ним.

- Я буду в Москве не раньше двух ночи. Они будут спать. Удобно ли? -
усомнился Док.

- Удобно.

- Он?

- Да, - сказал я. - Здесь. Поспеши.

- Еду.

Я перезвонил Тюрину и сказал, где он должен встретить Дока.

- Темно-синий "Мерседес" сто двадцать четвертой модели. Доктор
Перегудов. С ним будет Галина Сомова и ее сын.

- Понял тебя, - ответил Тюрин. - Как только встречу, сразу позвоню.

Я посмотрел на часы. Ноль тридцать.

Мамаеву осталось жить восемь часов.

В два тридцать Док сообщил:

- Я в Сокольниках. Дома их нет. С дочкой сидит соседка. Сказала, что
они в Склифе. Еду туда.

Мамаеву осталось жить шесть часов.

Потом пять.

Потом четыре.

Начало рассветать. С водохранилища натянуло тумана. Сосны стояли в нем,
как в вате. Золотой свечечкой теплилась в тумане береза возле мамаевского
особняка.

Проснулись и запиликали, зазвенели на разные голоса лесные пичуги.
Вороны сидели, нахохлившись, на ветках сосен и каркали. Одна каркала как-то
особенно пронзительно и противно.

Муха послушал и удивленно сказал:

- Вы слышите, что она кричит?

- Что? - спросил Боцман.

- Она же кричит: "Блядь! Блядь!"

- Ну тебя в жопу! - сказал Артист. - У тебя извращенный слух!