на предельной скорости еще более знакомая желтая "шестерка" и остановилась в
метре от заднего бампера "девятки", наглухо заперев ее между двумя
частоколами еловых стволов.
"Макарова", "ТТ" и блестящий никелированный "глок-17" нацелились на окна
"девятки", а пятый готов был поддержать товарищей из "АКМС".
который, держа "глок" двумя руками, навел его прямо в башку Агафону. Толково
навел, не подходя близко к дверце, которой Агафон при возможности мог бы его
крепко шибануть.
Агафон, еще тогда, когда лавровские только подбегали к машине. Конечно, будь
у куропаточников оружие, можно было бы посостязаться с "лавровкой" в
стрельбе на поражение. В принципе, у "куропатки" это всегда получалось
лучше. Однако оружия не было. Выпрыгивать из машины, делать резкие движения
в такой ситуации означало одно: обречь себя на расстрел. Шансов разбежаться
по лесу, спрятаться в чащобе было мало. Поэтому сейчас, по мнению Агафона,
гораздо безопаснее было не проявлять активности.
ручку дверцы, рывком распахнул ее. Ствол "глока" смотрел теперь на Агафона,
прямо в лоб. Если нажмет, то мозги бывшего старшины милиции полетят в
физиономии Лузы и Налима.
Сперва Агафон!
мордами в мох.
всех одной очередью. Болтать им не позволяй, они хитрые, суки. Так, глянем,
куда эта лярва могла мотануть...
водительское сиденье, посмотрел в заднюю часть салона, потом вылез и оглядел
почву около машины...
обежала...
прямо, Монтер с Гриней - левее. На шпильках она далеко не ушла, а если
снимет, босиком тем более не уйдет. Поосторожней, про пушку помните! Но не
валить, "-мое! По ногам долбите, ясно? Она живьем нужна.
лежать, уткнувшись носами в мох под присмотром бугая-автоматчика,
действительно похожего на крупного беспородного пса, которых принято
называть "барбосами".
торопясь догнать Эльку, решил, что куропаточников надо тут же пошмалять, не
оставляя им никаких шансов. Но Штырь, как видно, кое-что соображал. И скорее
всего, догадывался (а может, и наверняка знал), что у "куропатки" есть до
Эльки какой-то крутой интерес. А это значило, что после того как Эльку
поймают, предстоял довольно веселый разговор на природе. Шанс отделаться от
этого разговора был только один: каким-то образом уделать Барбоса, занявшего
очень удобную позицию сбоку от лежащих рядком куропаточников. При первом же
неосторожном движении, не говоря уже о попытке привстать, он и впрямь мог
положить всех четверых одной, даже не очень длинной, очередью. До ближайшего
к нему Гребешка было метра два, не больше, до Агафона, который лежал с
другого края, - чуть больше четырех. Только полный лох промажет.
одно, "лавровке" зачем-то понадобилась Элька. То, что попались еще и
куропаточники, - лишний плюс: можно расквитаться за пострелянных на квартире
Сергачевой и сорвать выкуп. Причем необязательно в денежном выражении.
"Лавровка" имела виды на кое-какие объекты и доходные дела. Так что,
конечно, Штырь вряд ли будет сильно доволен, если Барбос действительно
замочит всех четверых. Но само собой, не похвалит Барбоса, если тот кого-то
упустит. Впрочем, это все теория.
него не было привычки дергаться в рискованных ситуациях без ощутимой надежды
на успех. Луза с Налимом ребята молодые, а то, что сейчас у них, должно
быть, все поджилки трясутся, даже неплохо. Они вряд ли рискнут вскакивать,
бросаться с голыми руками на автомат, изображать из себя Брюса Ли или Чака
Норриса. Они уже видели мертвых людей и знают, как это неприятно. Будь они
помоложе, помалограмотней - может, и рискнули бы, но они вышли из возраста,
когда не понимают разницы между боевиком и реальной жизнью.
слишком самоуверенный. Ему много раз везло, другому бы давно шею свернули.
Сейчас небось только и мечтает, чтобы утереть нос Агафону. Дескать, я
говорил, что надо по шоссе ехать! Конечно, мечтает, чтобы этот самый Барбос
хоть чуточку подставился. Если ему удастся уделать Барбоса, захватить
автомат, а потом еще и остальных лавровцев покосить, то лидерство в четверке
он заберет прочно. Луза и Налим на него молиться будут. Агафону же будет
сказано словами из старого фильма про Максима Перепелицу: "Никакой ты не
команды?!", и он будет выглядеть трусом и разгильдяем в глазах этих ребят.
Конечно, Гребешок сейчас не думает ни о завоевании авторитета, ни об иных
последствиях, в том числе и о том, что будет, ежели у него ничего не выйдет.
Самое главное, Гребешок четко понимает, что ему с Лузой, которые мочили
лавровских у Сергачевой, ни при каком раскладе не жить. Агафона с Налимом
еще могут сделать предметом торга, хотя и отметелят за милую душу, но
Гребешку на это надежды не было. Луза по недостатку интеллекта еще ничего не
просчитал, а у Гребешка мозги варят быстро.
слишком рано, пока Штырь и его братаны не отошли далеко от просеки.
Вообще-то Штырь, конечно, должен был подстраховаться и оставить в помощь
Барбосу кого-то еще. Неужели для того, чтоб поймать одну, пусть высокорослую
и неслабую, девку, трех человек мало? Правда, Штырь в своей краткой
инструкции соратникам говорил что-то насчет пушки. Это что же, выходит,
Элька вооружена? Агафон вспомнил, что Ростик перед прогулкой в парк
показывал Лиде и Ларисе пистолет. Во всяком случае, они так говорили. Если
Эля имела какое-то отношение к смерти Ростика, то пушка могла попасть к ней.
А если она действительно его замочила или хотя бы активно в этом
участвовала, то у нее вполне хватит духу пострелять. Правда, неизвестно,
умеет ли она стрелять, но если Штырь своих предупредил, чтобы были
поосторожнее, значит, уже знает, что с ней расслабляться нельзя. Чем же она
Лавровку обидела? Про Ростика догадались, что ли? Но Ростик вроде бы не из
их конторы. По проституточной части она отвечает перед "мамочкой" и
Пиноккио, а те стоят под "Куропаткой". Может, там Забор со своей
"Альгамброй" завертелся? Но он бы тогда для начала с Пиноккио стал
разбираться, а не с девочками. Неужели что-нибудь по части ключей?
Если, конечно, знает обо все этом деле меньше Агафона. Впрочем, она все
равно гестапо устроит, хотя бы из чисто развлекательных побуждений. Или для
того, чтоб убедиться в том, что знает об истории с ключами больше, чем
Агафон. Но потом, естественно, ни о какой торговле речи не пойдет. Тут, в
этом лесу, их всех четверых и уроют. Места хватит.
соображал. И четко, не хуже Агафона, понимал, что ему лично, как и Лузе,
ловить нечего. Им сперва переломают все кости, поиздеваются вдоволь.
Пристрелят в порядке милосердия. Да и то, пожалуй, не одним выстрелом. На
Лавровку в некоторых случаях нападал садизм. Правда, до сего времени по
отношению к "Куропатке" они сохраняли корректность, но ведь все меняется.
Тем более что здесь, в темном лесу, все концы хорошо хоронятся. Даже если не
закапывать, а просто пихнуть в ямку и забросать ветками, шансов, что их
отыщут хотя бы до наступления зимы, очень немного. А зимой и вовсе не
отыщешь. "Девятку" гады, конечно, найдут куда сбагрить. У них полно спецов
по перебивке номеров и перепродаже. Документы на машину тоже сляпают, а
поскольку Сэнсею и в голову не придет, что его ребятки не в Москве пропали,
а много ближе, немало времени минет, прежде чем он хотя бы машину разыщет.
Да и будет ли искать? Может, его уже самого менты по стенке размазывают?
в голову разные отчаянные мысли насчет того, чтоб вскочить, наброситься на
Барбоса, а потом - будь что будет. Как тот самый пролетарий, которому нечего
терять, кроме своих цепей. Но вопреки опасениям Агафона Гребешок сдержался.
Сообразил, что лавровцы еще не забрались далеко в лес, а Барбос, который в
первые несколько минут сохранял стопроцентную бдительность, крепко схватив
автомат и, держа палец на спусковом крючке, должен был рано или поздно
чуточку расслабиться. В конце концов, он ведь не робот, а живой человек.
Хотя и с придурью, раз в Лавровке оказался. То, что эта расслабуха
приближается, Гребешок усек по некоторым признакам. У него была возможность
чуточку скосить глаз и наблюдать за тем, как ведет себя охранник. Если в
течение первой пары минут Барбос только и делал, что смотрел на пленников,
то потом первый раз позволил себе на несколько секунд отвести глаз в
сторону. Потом он зевнул, почесался, еще раз огляделся, по-прежнему не
отводя ствол автомата в сторону. Гребешок понял, что Барбос ищет место, где
бы присесть, ибо у него не было уверенности, что друганы скоро вернутся.
Пленники вели себя тихо, не дергались, не пытались вскочить, даже рук с
голов не пытались убрать. Ясно, что против автомата не попрут.
Маркеев Олег
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Посняков Андрей