вы идете на Москву.
Корабль, слухи, ваши подвиги и акции, отношение масс.
критическими. Извините, глупый каламбур. Ладно, не перебивайте... Петр
Ильич? Петр Ильич, дайте сказать.
звякнул Оленеву: "Зайди-ка". )
снимая их.
Интересная мысль! Что ж, в принципе возможно... не знаю. Но это не имеет
значения!
Ольховский.
Вы знаете, что это значит? Это значит, что через семь-восемь месяцев опытный
образец может быть реально изготовлен и испытан. Вы понимаете, что это
значит?
Это изменение баланса сил в мире! Это начало пути к ядерному паритету. Вы
понимаете, что сейчас означает американская монополия на бомбу?
Без бомбы мы беспомощны перед американцами. Их средства доставки, их Б-29 мы
с надежностью сбивать не можем. А одна бомба - это конец любого города,
конец Москвы, конец любого промышленного и оборонного района. Америка
диктует миру свою волю, а мы делаем хорошую мину при плохой игре. У них
производство ядерных боеприпасов поставлено на конвейер. Это угрожает вообще
нашей политической системе, социализму во всем мире.
секретов нет. ("Псих. Побудь", - шепнул на ухо. )
Уж если я к вам обращаюсь - значит, позарез! - Он провел рукой по горлу. -
Первое, что вы должны сделать в Москве, - это выделить деньги - любые,
откуда угодно! - на продолжение работ нашему институту. Речь идет о самом
существовании государства, понимаете? Я жизнью сейчас рискую, говоря вам
это, но люди за это жизни отдают!
Времени нет на все проверки и предосторожности, понимаете, все делается
впервые. Тут от доз очень трудно уберечься. Не до того. Мы на фронте.
закруглить разговор как можно быстрее.
работу, - пообещал Ольховский, встал и крепко пожал физику руку.
Дело, которому мы служим. Вот так иногда скажешь себе: я отвечаю за все. И
становится легче.
Матвеевич.
свой челнок сквозь сизые сумерки.
поежился то ли от холода, то ли от мыслей, то ли от игры в сочувствие перед
собой и собеседником, а то ли от сочувствия совершенно искреннего;
вероятнее, от всего вместе.
что толку? Все равно америкашки нас захомутали. Действительно - сумасшедшие
счастливее здоровых: у них есть вера и идеал.
на камбузе, согнувшись за чисткой картошки над бачком, Хазанов и Груня
тихонько пели:
других забо-от...
ведь тоже не лишено.
и в конце куда надо впадали. Блаженны нищие, ибо их будет царствие. В первую
голову архиважно захватить почту, телефон, телеграф (проверить, есть ли еще
телеграфы, или телеграммы передаются по компьютеру) и вокзал.
команду. Мое место было на корабле. Ввиду особых обстоятельств я счел
возможным пойти на нарушение инструкции и усилить вооружение десанта
находящимися в экспозиции музея трехлинейной винтовкой системы Мосина-Нагана
(инв. №47-12) и станковым пулеметом системы Максима (инв. №47-76), каковые
были выданы под ответственность и под расписку боцмана экипажа мичмана
Кондратьева (к сожалению, без патронов)".
Невыразительные панельные пятиэтажки торчали слева прерывистой стеной.
Шлепнули ял и шестерку в черно-зеленую, воняющую канализационными стоками
воду и, с силой вытягивая на себя вальки и откидываясь на банках, в
двенадцать весел рванули к берегу - где, среди промышленного мусора,
проросшего жухлым бурым бурьяном, уже останавливались и собирались случайные
прохожие, указывая и оглядываясь.
двух часовых и побежкой поднялись к битой и бугристой асфальтовой дороге.
Водители замедляли ход и влипали в стекла. Стопорнули первый же порожний
грузовик, запрыгнули в кузов, подняли пулемет и установили на кабину. Шурка
сел к шоферу, выложил на колени маузер:
крейсере - вот он, рядом! - загрохотали звонки, забегали по палубе черные
фигуры, разворачивая бортовые орудия, разнося снаряды. Серые шестидюймовые
хоботы задрались и уставились на город с тяжелой угрозой.
вдоль берега превращалась в толпу, над ней прошелестели ахи и ропот.
передач.
центру по кратчайшей, подвывая и терроризируя движение. Машины шарахались.
Прохожие цепенели. Уставленный вперед пулемет погрохатывал железными
колесами по крыше кабины и ерзал на виражах. Братишки в перепоясанной черной
коже, закусив ленточки бескозырок и придерживая коробки маузеров,
подпрыгивали в кузове стоя, удерживая равновесие так, как удерживают его
моряки при сильной и резко бьющей волне:
глаз. И было это все похоже на советский фильм о революции, который, после
обрыва ленты и долгой, бессмысленной и яркой пустоты на экране под свист и
топот зала, вновь запустили и озвучили, и зрители превратились в участников
ожидаемого и требуемого действия.
митинг, развлекающий зрительные нервы пестротой флагов, как рубашка
латиноамериканца. Гудя и взревывая, грузовик полез напрямик, вызывая вялое
негодование и интерес собравшихся.
постаменте, оставшемся, судя по архитектурному оформлению местности, от
памятника вождю мирового пролетариата; возможно, впрочем, еще ранее на том
же постаменте помещался памятник государю - сейчас уже трудно сказать,
какому именно. К постаменту была прислонена деревянная лесенка. Места
Лукин Евгений
Никитин Юрий
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Бажанов Олег
Никитин Юрий