изображена с простертой, в сторону золотых минаретов Стамбула, тонкой
рукой. Адмирал Колчак и другие чины флота, а также великие князья Николай
Николаевич и Александр Михайлович стоят полукругом, внимая ее словам и,
конечно же, не улавливая акцента. Все в картине могло бы быть правдой, но,
как утверждает в своих воспоминаниях оппозиционер и либерал адмирал
Немитц, великих князей на боевом посту не было, потому что их забыли
пригласить.
главного калибра совершенно невыносим для непривычного уха. К тому же
неизвестно было, как повернется дело. Поэтому по приказу Колчака с правого
борта была спущена шлюпка, в ней во время всего боя находились шесть
гребцов. В случае опасности императрица должна была покинуть корабль.
Однако, когда Колчак сказал об этом императрице, Мария Федоровна ответила
по-французски:
моря.
рассказывать. Адмирал сдержал свое слово, но проговорился кто-то из
гребцов, и года через три <Русское слово> напечатало рассказ об этом, но
он уже не вызвал сенсации.
все орудия главного калибра, а также артиллерия миноносцев и
вспомогательных судов... Читатель, желающий ознакомиться с ходом боя и его
деталями, может обратиться к специальным популярным изданиям.
случайности играют немалую роль в истории. Ведь и слоны Ганнибала обязаны
были простудиться в Альпах.
заседавшего в столь ранний час и обсуждавшего сведения разведки о движении
русского флота к югу, которая наступила от прямого попадания
двенадцатидюймового фугаса в зал заседаний, парализовала управление
Стамбулом. Энергичные действия немногочисленного десанта с русских
кораблей, захватившего береговые батареи, военное министерство и
генеральный штаб, а главное, разумеется, начало борьбы за власть между
младотурками и сторонниками Кемаля Ататюрка, привели к такой
дезорганизации, что из города в первую очередь убежали генералы, которые и
должны были организовать сопротивление.
всему миру. В тот же день наступление русской Кавказской армии от
Трапезунда к Стамбулу развернулось сказочными темпами - еще трое суток, и
первые русские самокатчики увидели воды Мраморного моря, а гидроплан,
перелетевший оттуда и опустившийся на Босфоре у борта <Екатерины>, принес
радостные поздравления Колчаку командующего Кавказским фронтом.
сверкающими глазами и нарушенным пробором, продолжая свою игру, ответную
телеграмму отправил не от своего имени, а от имени императрицы Марии
Федоровны, Божьей милостью регентши Российской империи. От себя же он
послал другую телеграмму - копия во все армии, в Петроград, в Севастополь
- в Париж, Берлин и Лондон. В ней сообщалось о только что завершившемся
обряде в соборе Святой Софии, наконец-то возвращенном Православной Церкви
после почти пятисотлетнего исламского унижения. В соборе вершилось
торжественное коронование государыни императрицы Марии по древнему
византийскому обряду, а также
Депеша из Стамбула, подписанная главнокомандующим и военным министром
Великим князем Николаем Николаевичем, а также командующим объединенным
флотом России и морским министром адмиралом Колчаком, приказывала привести
во всех частях и гарнизонах Российской империи к присяге государыне Марии
Федоровне и государю Алексею всех генералов, штаб- и обер-офицеров, а
также нижние чины. Провести церемонию присяги во всех учреждениях и
учебных заведениях империи. В случае неповиновения этому приказу применять
меры наказания военного времени.
телеграфисты падали без памяти от изнеможения - следовал манифест
императрицы-регентши и множество указов.
нарушило без того непрочное равновесие в Европе и оголило южный фланг
австро-венгерских армий. Последовало внешне неожиданное, но неплохо
подготовленное Иозефом Пилсудским восстание Польской военной организации и
легионов. Галиция отпала в несколько дней.
австрийцев и венгров, а оттуда на помощь славянам уже спешили чешские
боевые дружины.
Германию большинства колоний, возвратил Франции Эльзас и Лотарингию,
даровал выстраданную независимость чехам и западным полякам и подвел черту
под многовековым существованием Священной Римской империи. По случаю
заключения мира в России была объявлена амнистия многим революционерам. В
очередной раз растворила свои ворота Петропавловская крепость, выпуская на
свободу проведших в ней по месяцу, а то и более, членов Временного
правительства во главе с Милюковым, иже с ним министров Керенского,
Терещенко, Некрасова, а также вождей недавно шумного и властолюбивого
Петроградского совета и его председателя - социал-демократа Чхеидзе.
газетами амнистия коснулась лишь верхушки политического айсберга. Весна
1917 года успела умножить озлобление в России - тысячи были невинно либо
случайно убиты и забиты до смерти, искалечены и разорены. Неудивительно,
что после крушения Временного правительства поднялась волна мести -
погромщики убивали поднявших было головы евреев, а полицейские вылавливали
тех, кто недавно громил тюрьмы и полицейские участки, и возвращали
заключенных в отведенные им камеры. Так что на каждого амнистированного
пришлось до ста оставшихся в заточении - но о них не принято было
вспоминать и заступаться.
политиков перевозили в Гавань на Васильевском острове, где их ожидал
трехпалубный <Серафим Саровский>.
растерянных людей к трапу.
подальше в море и там утопят. Политиков никто не успокаивал и не
разубеждал. Белая ночь окутывала море нереальной бледной пеленой, лишенные
теней и даже четких форм тела и предметы казались невесомыми и словно
относящимися к миру привидений.
палубу, он услышал, что на причал выехала кавалькада автомобилей. Он
остановился. Конвоир стал подталкивать его в спину, чтобы шел дальше.
Керенский не подчинился.
маленькую беспомощную толпу, на причал выбрались Романовы - Николай и
Александра Федоровна, сопровождаемые детьми, дядькой, врачом и верными
фрейлинами.
отвалил от стенки и изгоняемым политикам разрешено было покинуть каюты,
ибо они более не считались заключенными, Керенский отыскал в салоне
Львова. Они курили и неспешно, как после поминок, беседовали. Оба
полагали, что для них высылка из страны в преддверии реакции - очевидное
везение.
силы, - рассуждал князь Львов.
правительство решило убрать с пути все режимы, которые, на их взгляд,
скомпрометированы.
язвительно и обидчиво спросил князь.
были видны гуляющие по палубе под утренним ярким солнцем великие княжны -
принцессы русской державы, которые покидали Россию в одной лодке с теми,
кто лишил власти их коронованного отца.
мог знать наверняка, что решение выслать царскую чету было единодушно
принято семьей Романовых и поддержано высшей знатью империи.
второго класса, лишь некоторые из них, как, например, управляющий делами
совета министров Набоков, имевшие значительные средства, смогли оплатить
первый класс.
воспринимавший чехарду молнисносных событий последних недель как скорее
забавную, чем страшную фантасмагорию, гулял со своим сыном Володей,
начинающим энтомологом, по верхней палубе, глядя, как удаляются и тают в
дымке форты Кронштадта - последние камни родной земли.
высокий юноша. - Они высылают из России ее лучшие умы. Россия обречена на
прозябание.
юноши.
палубе, стараясь не глядеть по сторонам, хотя палуба первого класса была
пуста.
Грабб Джеф
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Белов Вольф
Шилова Юлия