покинуть опасное место, пока не началась непременная облава, другие
начинали что-то сбивчиво объяснять, размахивая руками и путаясь в словах.
Со стороны смотреть на происходящее было даже интересно. Как немое кино
без титров.
веселым удивлением сказал, выслушав Басманова, поручик.
жжешь. А потом тоже в машину - и повеселитесь...
правильности выражения Козьмы Пруткова: "Каждый человек необходимо
приносит пользу, будучи употреблен на своем месте". Бывший репортер уже не
раз демонстрировал свои недюжинные актерские способности. И сейчас он
нашел великолепный способ выполнить задание. Одетый в поношенную
красноармейскую форму, в обмотках, фуражке блином, с выбивающейся из-под
ремня гимнастеркой, он обошел площадь по периметру, таща на плече пулемет
"ПК" с пристегнутой патронной коробкой, и не привлек ничьего внимания. Что
могло быть естественнее вооруженного человека в подобной обстановке.
Вообразить же, что столь открыто может разгуливать неприятель, никому не
пришло в голову.
водителям: - Эй, шоферня, которая тут машина номер 237? - Моя, а что? -
отозвался шофер черного или темно-синего "роллс-ройса", стоявшего крайним.
пальцах крупно выколото "Ваня", не понимает, откуда его может знать
обратившийся по имени незнакомец. Номера-то у тогдашних машин были только
на переднем бампере, а Рудников подошел сзади.
только потом спохватился: - А кто требует-то? Мне приказано здесь
стоять... Рудников молча ударил его громадным кулаком пониже уха, отбросил
на левое сиденье. Придержав руль, перешагнул через край невысокой дверки.
Резко прибавил газу, разворачиваясь по широкой дуге.
выстрелил из подствольника. Басманов подал ему следующую гранату.
Басманову и запрыгнул на подножку чуть притормозившего рядом
"роллс-ройса". Капитан забросил в салон машины чемодан.
озаряемые оранжевыми отсветами столбов гудящего пламени.
Юрченко. - Гони по Мясницкой, а там посмотрим! - Передернул затвор
пулемета, установил его на гармошке опущенного тента за задним сиденьем.
Рядом положил автомат. Откинул крышку чемодана, набитого гранатами и
патронными рожками. Забавляясь, подпрыгнул на высоких подушках, проверяя
мягкость пружин. В таких автомобилях ему еще не приходилось ездить.
жалей!..
Усмехался щербатым ртом. Резвится паренек. Ну, пусть порезвится.
Неизвестно, доведется ли до утра дожить.
Глава 25
или нет?" - думал он, но как-то равнодушно. Напряжение последних суток
сменилось вялостью и апатией. Слишком много всего сразу. Опять судьба
заставила его стрелять и убивать. А он давно уже не испытывает даже
боевого азарта. Но и угрызений совести тоже. Не он первый начал.
плавание, Антон сказал, что дарит им нетронутую Реальность, в которой не
будет ни форзейлей, ни аггров. Он слишком поздно сообразил, что такого не
может быть - ведь здешнее время неотличимо от того, что было на самом
деле. А разве оно стало бы таким, если бы в нем не действовали пришельцы?
Без их вмешательства историческая линия непременно должна уклониться,
неизвестно куда, но сильно. Или Антон хотел сказать, что перемещает их в
Реальность, ответвившуюся от основной как раз в момент перехода? Чьим же
воображением она создана - Держателей, самого форзейля или кем-то из них -
им самим, Сашкой, Берестиным? Пока это за пределами разума.
откроется? Избушка-избушка, стань к лесу задом... Глядишь, так пойдет, и
для них игра в Реальности станет повседневным времяпрепровождением.
Новиков зябко поежился. Перспектива заманчивой не казалась. Или это просто
с непривычки?
какой не спутаешь с гулким рокотом здешних машин, он четко выделялся в
ночной тишине, нарушаемой только лаем деревенских собак. По вершинам
деревьев заплясал свет сильных фар. Шульгин вышел навстречу, показать
дорогу.
свободно. Чтобы не попасться раньше времени на глаза патрулям, он сначала
взял еще круче к западу, выехал к Петровско-Разумовской академии, потом
переулками Верхней и Нижней Масловки вывел машину к Савеловскому вокзалу.
Ехали медленно, почти со скоростью извозчичьей пролетки, включив лишь
подфарники. И дорога была не приведи Бог, и чтобы лишнего внимания не
привлекать раньше времени.
покрякивал на выбоинах мостовой. Брезентовый тент был поднят, и в таком
виде "додж" мог сойти за небольшой грузовик - тогда по дорогам России
колесили автомобили десятков моделей, почитай со всех стран Европы.
Впереди справа сидел Шульгин с автоматом на коленях. Новиков с пистолетом
- позади Ястребова.
остановил машину.
опять переулками, через Грузины, а то по Дмитровке... Хоть так, хоть этак,
а в самый центр лезть придется...
глухая, обыватели затаились за стенами одно-двухэтажных домов, ни огонька
в окнах, ни прохожего на тротуарах. А где-то далеко рассыпается сухая,
отчетливая в неподвижном воздухе дробь.
Хитровке...
на щелчки кнута выстрелы винтовок, то редкие, то вдруг сливающиеся в
суматошный перестук. Фронт стрельбы занимал по горизонту сектор градусов в
тридцать.
вздохнул Ястребов. - Ученые, зря под пули лезть не станут.
Тоже наши. Не "максим" бьет, "ПК"...
сказал Шульгин. - Садись назад, корнет, дальше я поведу, а ты бери
автомат, только без команды не стреляй...
капотом подфарниками, лишь изредка и на мгновение включая ближний свет.
научились перекрывать за десять минут. Если даже поднят по тревоге весь
гарнизон, то от казарм до места боя пехоте добираться не меньше часа. А с
момента, когда Басманов начал операцию, прошел как раз час.
предельной скорости. Если улицу не загородили баррикадой, прорвемся! - А
чего не по Пушкинской? - Узкая, маневра меньше... - Тогда держитесь!
свет. На бешеных для этих улиц сорока километрах промчался через несколько
параллельных Садовому кольцу переулков, выдерживая направление чисто
интуитивно, и едва не прозевал Тверскую, настолько непохожа она была здесь
на запечатленный чуть ли не в подсознании образ асфальтовой, с
гранитно-мраморными "сталинскими" восьмиэтажками улицы Горького.
похожий на телевизионную антенну, унизанный белыми фарфоровыми изоляторами
столб, вышел на осевую, еще прибавил газу.
Триумфальные ворота на будущей площади Маяковского.
площади на мостовую выскочили несколько темных фигур с винтовками,
замахали руками, требуя остановиться.
документы проверить, то ли реквизировать транспорт для выполнения
ответственного задания.
отсутствовала привычка соразмерять скорость автомобиля со своим поведением
на дороге.
свете фар и через секунду, отброшенный кованым бампером, глухо плюхнулся
на асфальт тротуара. Лязгая и кувыркаясь, отлетела на середину улицы
винтовка.