Чтение 55–й страницы книги ~Рыцари кувалды~

Медного Всадника, и одинокую человеческую фигуру на ее выдающемся вперед
уступе.

Расправив грудь, Ромка оглядел окрестности, потом обернулся. Два
мешка, сетка с алыми капсулами и всякий мелкий инструмент удобно
угнездились в седловине замечательной глыбы. Клавкин броневичок был просто
обречен на роль пьедестала.

- А вот фиг вам!.. - еле слышно шепнул Ромка, запрокинув вдохновенное
лицо к невероятно высокому потолку.

Затем перетащил один мешок из седловины на слегка выпуклую маковку
глыбы и вытряхнул в самой середке, окутавшись при этом по грудь облаком
тонкой серой пыли. Подождал, пока пыль осядет, и выволок наверх сетку с
капсулами. Присев на корточки, сделал в дышаще-мягком сером холмике
глубокую выемку, после чего выдавил туда пять алых тюбиков.

Припудрил ладони - и приступил...

Ромка, действительно, никогда не имел дела ни со строительством, ни с
гончарным ремеслом. Все, что могло ему теперь пригодиться в работе,
сводилось к детским воспоминаниям о том, как покойная баб-Варя замешивала
тесто для пельменей. Очень похожими приемами он замесил тяжеленный колобок
чудовищных размеров и принялся раскатывать его сначала в бревно, а потом в
длинную толстую кишку. Вскоре пришлось опуститься на колени. На выпуклой
площадке стало тесно. Будь Ромка более начитан, он бы неминуемо сравнил
себя с Лаокооном. Наконец догадался порвать липкого удава натрое, и первое
кольцо было выложено по частям. В поперечнике оно достигало полуметра,
толщиной не уступало кулаку Василия, а цвет имело жирно-коричневый, словно
пропитано было масляной краской.

Ромка распрямил сведенную спину и поднялся в рост - полюбоваться.
Балде-ож...

- Ты что ж это, поганец, делаешь?! - разорвал утреннюю тишину вопль,
исполненный изумления и злобы. Ранняя пташечка Клавка вышла на промысел.

- Чего вопишь? - благодушно осведомился Ромка. Он был до того
очарован первым выложенным кольцом, что даже не удосужился взглянуть на
Клавку.

- Ты мой броневичок поганить? Тут люди собираются, вопросы с него
решают!..

Ромка присел на корточки и любовно устранил легкий извив, пока не
схватилось намертво. Нет, отлично легло колечко...

- Я кому говорю?..

Ромка повернул голову.

- Клавк, - задумчиво молвил он. - Вот перемкну пару кабелей, и будешь
неделю дома сидеть...

Клавка набрала полную грудь воздуха и уже открыла рот, как вдруг
взглянула Ромке в глаза - и поняла, что он не шутит.

Рот медленно закрылся, воздух был относительно тихо выдохнут.
Конечно, будь рядом свидетели, Клавка еще, пожалуй, и пошумела,
поерепенилась бы малость - марку поддержать. А так... Словом, когда Ромка,
устранив пару-тройку огрехов, снова поднял голову, Клавки на пятачке уже
не было.

Следующей, как ни странно, заявилась Лика. Что ее выгнало из дому в
такую рань - сказать трудно. Обычно она в это время еще нежилась в
гамаке... Остановилась, подождала, когда Ромка поднимет голову,
естественно, не дождалась и в недоумении обошла глыбу кругом,
приглядываясь к творящемуся на вершине.

Ромка уже заканчивал выкладывать третье кольцо.

- Доброе утро, Рома, - сказала Лика.

- Привет, - буркнул Ромка, головы по-прежнему не поднимая.

Лика, склонив голову к плечу, задумчиво и тревожно смотрела на еще не
завершенную, но уже уродливую композицию.

- И что это будет? - хрустальным голоском осведомилась она.

Ромка встал и вытер руки о штаны. С третьим кольцом было покончено.

- Фиг, - ответил он не без гордости.

- Прости, не поняла...

Он снисходительно улыбнулся и сложил для наглядности известную
комбинацию из трех пальцев.

- И... кому же ты его... адресуешь? - несколько оторопело спросила
она.

- А вообще!.. - И Ромка щедрым жестом объял необъятное.

Лика, право, не знала, что и ответить.

- Между прочим, - холодно заметила она наконец. - Фига, если хочешь
знать, женского рода, а не мужского.

- Это у тебя женского, - огрызнулся Ромка. - А у меня - мужского.

Лика оскорбленно вскинула плечики - и удалилась.

Потом публика повалила валом. Посмеиваясь, наблюдали, как Ромка,
упрямо отклячив нижнюю губу, раскатывает очередного масляно отсвечивающего
удава, рвет его натрое и выкладывает по частям следующий ярус. Задавали
вопросы. Чаще всего: "Кому фиг-то?" Сначала Ромка говорил: "Хозяевам!", но
потом озверел и начал отвечать: "Тебе!" Покручивая головами, отходили.
Дескать, чем бы дитя не тешилось - только бы кабели не перемыкало...

Приковылял Пузырек, поглядел скептически, почесал за ухом.

- Эх! - сказал. - Знал бы - ни за что бы менять не стал. Сколько
сырья загубил - страх подумать!..

Несколько раз в проходах между опорами появлялся хмурый Василий, но к
глыбе так и не подошел. Переживал издали.

Словом, первый день творения никого особенно не встревожил.

Загрузив мешки и сетку с капсулами в скок, Ромка шагнул вслед за ними
и невольно присвистнул. Пять надзорок на одном пятачке - не многовато ли?
Прямо целый патруль... Поволок первый мешок к пьедесталу - и сразу же
наткнулся на округлое акулье рыло.

- Ну чего, чего? - прикрикнул, выпрямляясь. - Иди вон алкашей своих
лови...

Такое впечатление, что надзорка колебалась. Дороги не уступила, но,
когда Ромка поволок мешок в обход, препятствовать тоже не стала. Хотя (был
такой момент) блики на чернильной гибкой броне метнулись зигзагами, и
показалось, что тварь сейчас сманеврирует и снова окажется с ним нос к
носу.

С одной стороны, все это Ромке очень не понравилось, а с другой, он
вдруг ощутил прилив сил и победное злорадство. Ишь, чувырлы гладкие!
Зашевелились?.. Почуяли?..

Уклоняясь от прямых столкновений, он в несколько рейсов забросил
мешки и сетку в седловину, после чего надзорки как-то сразу выпали из его
поля зрения. Теперь для него существовали только покатая вершина глыбы да
корявое волнисто вылепленное основание, похожее на обрубок печной трубы.
Ромка щелкнул по нему ногтем и звуком остался доволен. Схватилось...

Кстати, а который фиг лепить-то? Левый или правый? Сложил два кукиша,
сравнил... Правый. Наше дело правое...

Места вот только маловато... Ромка озабоченно огляделся и наконец
решил переложить мешки на вершину, сетку с капсулами бросить прямо в
трубу, а раствор замешивать в самой седловине. Все-таки выемка, поудобнее
малость...

К полудню еще пять колец легли одно на другое, и жуткое сооружение
достигло полуметра над уровнем глыбы - кривоватое, ребристое, как песок на
речной отмели, однако довольно прочное. Пока. А вот дальше... Ромка снова
сложил кукиш и окольцевал пальцами левой руки правое запястье. Замерил.
Затем повел пальцы вверх, и хватка разорвалось. Нет, пожалуй, так сильно
трубу расширять не стоит. Потом ведь еще смыкать...

- Рома!.. - продребезжал неподалеку встревоженный голос дедка
Сократыча.

Ромка вскинул голову и очумело огляделся. Пятачок кишел надзорками.
Их было штук десять, а то и больше. С высоты трех с лишним метров (Ромка
поднялся в рост) они до отвращения напоминали огромных черных тараканов,
бестолково суетящихся на светлом линолеуме.

Дедок Сократыч тоже боязливо озирался. Должно быть, ему потребовалось
немало мужества, чтобы приблизиться к Ромкиному пьедесталу.

- Рома, послушайте меня!.. - взволнованно заговорил он. - Поскольку
одна из моих гипотез подтверждается, увы, прямо на глазах, я обязан вас
предостеречь, Рома!..

- Ну, давай... - согласился тот и сел на край глыбы, свесив ноги с
уступа. Словно дразня надзорок, пошевелил босыми пальцами.

- Рома, я преклоняюсь перед вашим упорством и мужеством, но вы,
кажется, в самом деле пересекли грань дозволенного... Посмотрите, как они
беспокоятся! Такого никогда не было!..

- Ну так... - самодовольно хмыкнул Ромка.

- Поймите, Рома! Вас вывезли сюда совсем для других целей. То, чем вы
сейчас занимаетесь, возможно, наказуемо... А вы уже знаете, как они могут
наказывать!..

- Не нравится, значит, когда им фиг лепят? - Физиономия Ромки
прямо-таки дышала злорадством.

- Да не в этом дело, Рома! Хозяева, скорее всего, и понятия не имеют,
что именно вы там лепите! Важен сам факт... Занявшись творчеством, вы как
бы присваиваете себе божественные функции... А боги, как правило, ревнивы,
Рома! Прометею, например, пришлось в итоге расплачиваться собственной
печенью...

- Дед! - ласково сказал Ромка. - Мне работать надо...

Добравшись до того места, где полое лепное запястье расширялось,
переходя в собственно фиг, Ромка взмок и разозлился. Вот уже несколько
раз, сердито сопя, он отрывал и перекладывал неправильно уложенные кольца.
То и дело возникала необходимость свериться с оригиналом, а одной левой