понимаешь, дорогой Амфитрион, и вообще - как себя чувствует прекрасная
Алкмена в качестве бабушки?.. ну, тогда все в порядке, передавай ей привет
от моей Навсикаи.
опытному воину, надлежит на тот случай, если поступок Алкида окажется
все-таки богоугодным, продумать план военных действий, а также
заблаговременно отправить гонцов к покинувшим Фивы Автолику Гермесиду и
Кастору Диоскуру, с целью привлечения последних в качестве союзников;
Ифита же Ойхаллийского привлекать, к сожалению, не следует, потому что
басилей Эврит отзывает наследника на Эвбею, о чем и уведомил с посланцем.
очередной панегирик Гермесу-Психопомпу, чтобы опустить в его щербатую
миску две вяленые (непременно вяленые, а не сушеные или, допустим,
жареные) рыбешки.
раздраженные - стариков, сомневающиеся - людей среднего возраста,
испуганно-ненавидящие - женщин.
родные Микены.
своего ничуть не изменившегося дома; да и сам Гермий выглядел абсолютно
прежним.
стараясь не опуститься на край Гермесова хитона понтийского полотна.
мысль.
вдруг показалось, что в углах чувственного рта Гермия залегли горькие
складки, а от внимательных глаз - единственного, что выдавало возраст
Лукавого - разбежались и почти сразу скрылись предательские морщинки.
мне.
вот... уж больно много здесь совпадений. Сели мы втроем - я, Дионис и Пан
- решили это дело обмыть... сам понимаешь, не каждый день братья
Киферонских львов убивают (Амфитрион вскинулся, даже как-то сразу
помолодел, но перебивать Гермия не стал), только-только первый бурдючок
приговорили после ухода наших героев, как прибегает к нам старый знакомец
- колчеухий сатир Фороней. И кричит, что видел на Кифероне моего любимого
братца Арея! Ни мало, ни много!
был на Кифероне?!
более, что гордиться такой встречей глупо. Фороней Арею: "Радуйся, великий
Арей-шлемоносец!" - а тот Форонею пинка в зад дал и исчез. Небось, открыл
Дромос и ушел. Короче, выслушал я Форонея, взяло меня беспокойство, допили
мы второй бурдючок...
смутился.
Вот и решил с Паном в укромном месте пересидеть, чтоб лишний раз не
встречаться! А к вечеру по лесу уже шум пошел, о побоище; я сразу на
пастушью стоянку, смотрю - нет братьев! К утру лишь явились, бледные,
глаза в землю... Приступ, говорят, у Алкида был не вовремя, а тут -
минийцы, как назло!
его ложную молодость как ветром сдуло.
проворонил?! Я на него, а он на меня... - Гермий отчего-то завертел
головой, словно разминая затекшую шею, и глаза Лукавого потемнели от
воспоминаний. - В общем, уел меня твой Ификл. Никто вроде бы не виноват: и
приступ неожиданный, и Ификл по делу вперед побежал, и минийцы, как дождь
на голову, и Арей чуть ли не пролетом по своим делам - а уж больно все
сложилось не по-доброму. Не верю я таким совпадениям!
медленно повторил Амфитрион. - Послы искалечены, война на носу, и никто,
кроме Алкида, не виноват...
улыбнулся Лукавый. - Не совсем так. Сосланный из Фив Алкид - то есть не
совсем полноправный фиванец - встретил орхоменцев на нейтральной
территории, где они, в свою очередь, еще не являлись для него
полноправными послами (Амфитрион резко вскинул голову, жадно впитывая
слова юноши-бога, как сухая губка - влагу). Шестеро вооруженных минийцев,
повстречав одного безоружного Алкида, пренебрегли приличиями и стали
оскорблять нашего героя - зарвавшись и в конце концов оскорбив его отца!
меня оскорбили!
говорю: оскорбили Алкидова Отца! Дошло - или повторить?
задумывавшийся, за что Лукавый получил свое прозвище.
тот услышал богохульства в адрес самого Громовержца?!
во главе с самим басилеем Креонтом возвращается от прорицателя Тиресия,
который сообщил им все необходимое.
глазах ахейцев - это просто здорово! Я сегодня же приму полномочия
лавагета и...
отвечу: мы вынуждены наступать. Войну с Орхоменом поддержит в основном
молодежь, а молодые не умеют защищаться, они перегорят, ожидая за
стенами... да и стены наши обветшали. Я сам поведу фиванцев на Орхомен!
боги? Плох тот лавагет, который не пытается выяснить планы всех
участвующих сторон... потому что иначе не определить возможных союзников и
противников.
двенадцати Олимпийцев?!
идти, или к гадателю... Итак?
Дий-Отец о послах-богохульниках и каре, постигшей минийцев от руки героя.
Так что когда явилась встревоженная Семья на Олимп - лишь усмехнулся
Громовержец, ибо знал больше других.
от Алкмены. Но когда захотел Зевс возлюбленного сына избавить от тягот и
опасностей войны, дабы сберечь для дел грядущих - возроптали боги, даже
те, кто всегда был послушен слову Дия.
Эниалия по поводу любой войны и участия в ней героев? Не явился и Владыка
Гадес (по-земному - Аид), передав через Гермия: "Нет мне дела до войн
живых. Тени же мертвых - приму."
что ж, посмотрим, на что он способен!"
самого сыновей-героев - хоть море пруди. Поучиться хочу я у Зевса, каких
надо героев зачинать!"
Артемида-девственница, и Афина-Тритогенейя, Защитница Городов, и Гестия, и
другие.
кудрявый бог - взашей прогнал его Зевс-Отец, вместе с булькающим мнением
его, ибо грозил Семейный совет превратиться в очередную попойку.
между Фивами и Орхоменом. Но и Семья пусть стоит в стороне, не участвуя в
распре! В деле увидеть героя хотели - смотрите, но горе тому, кто
вмешается в схватку! Все свободны."
Черепнин Владимир
Каменистый Артем
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Браун Дэн
Шилова Юлия