Чтение 55–й страницы книги ~Обреченный на любовь~

- Вряд ли мне это необходимо... Я - член Ассоциации Лесбийской Любви.

Калинов мысленно присвистнул:

- А вот интересно, как ВАША Ассоциация относится к распространению
полигинии?

- Довольно холодно! Распространение полигинии ограничивает рост нашей
организации.

- Это каким же путем?

Лорина-Лавиния протянула руку и выключила диктофон.

- Вам я скажу... Дело в том, что немалое количество женщин
предрасположены как к гетеросексуальным, так и к гомосексуальным
контактам...

Точно, вспомнил Калинов. Учил когда-то.

Журналистка продолжала:

- И многое зависит от случайности: с кем она переспит впервые, с
другом или подругой. Распространение многоженства резко уменьшило
контингент таких женщин, усложнив этим нашу деятельность.

Калинов снова мысленно присвистнул. А ведь тут может потребоваться
внимание нашей комиссии, подумал он.

Лорина-Лавиния включила диктофон, и интервью продолжалось.

Поравнявшись со своим коттеджем, Калинов снял рубашку и брюки и
бросился в прохладную воду. Выкупавшись, отправился домой.

Через год после второй свадьбы Калинов перестроил коттедж, увеличив
его до десяти жилых комнат, и поставил новейшее кухонное оборудование,
потому что Марина, в отличие от первой жены, любила готовить. "На мне
лежит печать прошлого", - говорила она.

Калинов вздохнул. Сегодня придется обойтись услугами линии
"Сэплай"...

Вита встретила его на пороге.

- Ну?

Калинов лишь помотал головой. Лицо Виты скривилось, на лбу родились
тонкие - ниточками - морщинки.

Стареет, не к месту подумал Калинов, без слов, дежурно, обнял приму и
отправился в ванную.

Уныло поворачиваясь под колкими струйками душа, он размышлял. Итак,
помимо маловероятной уголовщины, кандидатами в похитители являются как
минимум три организации монистов: ортодоксы-церковники, мальчики из
Всемирной Организации Одиноких Мужчин и девочки из Ассоциации Лесбийской
Любви. Хорошо хоть голубым от сильного пола наплевать на многоженство...
Впрочем, церковники пока еще не докатились в своей борьбе до похищений, их
оружием являются проповеди. Однако, где гарантия, что кто-нибудь из
прихожан, причастившись к слову Божьему, не выразит таким образом свое
отношение к греховодникам?..

Приняв душ, он включил массажер, а потом, одевшись, не спускаясь
вниз, отправился в свой кабинет. Сел за стол, открыл окно.

За окном оживленно переговаривались птицы, время от времени с глухим
стуком падали на траву сосновые шишки: поднимался ветерок.

Калинов повернулся к тейлору и, набрав серию кодов и свой личный
номер спецдопуска, вышел в информационный банк своей организации.
Поинтересовался, кто по их ведомству находится сейчас под административным
арестом в связи с нарушением общественного порядка: не верилось, что
похищение предпринято только для того, чтобы заставить его отказаться от
участия в выборах. Обнаружил несколько лесбиянок - активисток АЛЛ. Никто
из Одиноких под арестом не содержался. Калинов сбросил информацию и
запросил данные по Адепту Восточноевропейского филиала Организации
Одиноких Мужчин Федору Салову. Разочарованно хмыкнул. Толстяк вел себя
тише воды ниже травы.

В дверь постучали. Калинов отключился и крикнул:

- Войдите.

Это была Сельма. Подбежала, чмокнула отца в щеку, затараторила:

- Мама-раз сказала, чтобы ты спускался вниз. Гости уже явились.

Калинов обнял дочку, потом отодвинул от себя, оглядел с ног до
головы. Хорошая у них с Витой девчонка получилась, лицом похожа на мать,
но пофигуристей - с узкой талией и высокой грудью. Будь здоров, девочка!

Будь здоров девочка еще раз чмокнула отца.

- Как дела? - спросил Калинов.

- Сегодня сдала социальную психологию.

- Молодец! А как Сережка?

- А что Сережка? Он же школьник! У них экзамен сдать - раз плюнуть!

- Ну уж так и раз плюнуть? - усомнился Калинов.

- Конечно... Так что мне сказать маме?

- Скажи, через пять минут буду. Переоденусь и спущусь.

Но Сельма не тронулась с места. Лицо ее помрачнело.

- Мама-раз сказала, что мама-два заболела и ее положили в клинику.
Это правда?

- Конечно. Почему это ты сомневаешься в словах матери?

- Я не сомневаюсь... Но почему мама-раз волнуется?

- Потому и волнуется. Хоть медицина и сильна, изредка случается
всякое. Но с мамой-два все будет в порядке, у нее же не первый ребенок.

Сельма снова заулыбалась и опять чмокнула отца в щеку.

- У тебя есть парень, дочка? - спросил Калинов.

- Конечно. - Сельма крутанулась на одной ноге, взметнула колоколом
юбку. - У кого же их нет!

Не влюблена, подумал Калинов и спросил:

- Скажи, дочка, ты уже изучила элементарную сексологию?

Сельма кивнула.

- Скажи мне тогда, как ты относишься к лесбиянкам?

- А я к ним не отношусь, папа! - Сельма фыркнула. - Чего это ты ими
заинтересовался?

- Кажется, они начинают доставлять мне неприятности... Ну ладно, иди,
я сейчас буду.

Он быстро переоделся, нацепил галстук. Потом заглянул в детскую, к
Женьке. Там оказалась Анфиса.

- Здравствуйте, Александр Петрович!

- Здравствуй, здравствуй!.. У тебя же давно закончился рабочий день.

Анфиса махнула рукой:

- Ой да ладно! Я посижу с Женькой, пока уснет. Потом отгуляю.

Женька сразу полез к отцу на руки:

- А где мама-два?

- Заболела, сынок.

- А она придет меня поцеловать?

- Обязательно! Дня через три.

- Долго ждать... - Женька вздохнул и тут же принялся делиться
дневными впечатлениями: - А мы с Анфисой сегодня опять купались на
озере...

С трудом, но вырваться из детской удалось. Уж лучше бы с сыном
поиграть, подумал Калинов, чем сидеть там с гостями. Он любил Женьку
совсем не так, как Сельму или Сережку. Впрочем, наверное, причиной было
то, что старшие выросли. Сережка вон ходит по дому, словно незнакомый
посторонний мужик. Ростом-то с отца стал... Калинов никак не мог
привыкнуть к этому.

Гости уже собрались. На сегодня Вита пригласила четверых: чету
Крыловых, с которыми давно уже не встречались, и незнакомую Калинову пару
из Москвы, с которыми Вита была каким-то образом связана по работе.
Калинов познакомился с москвичами, пожал руку Игорю, чмокнул Аллу. Игоря
за последнее время немного разнесло, а вот "мисс миллионерша" была
по-прежнему хороша. Для брюнетки возраст сказывался на ней очень мало.

- Хорошо выглядишь, - сказал Калинов. - Не я ли тебе говорил, что
ребенок красит женщину?

Алла счастливо рассмеялась, прижалась к мужу. Калинову ее движение
показалось несколько наигранным.

- А где же твоя вторая? - спросил Игорь.

- В клинике, на обследовании.

- Богатый ты будешь папа, - сказала Алла. - А Игорь вот никак не
хочет второго.

Он и первого-то не хотел, подумал Калинов.

- Зря, старик, - сказал он. - Дети украшают и мужчину.

- И я ему доказываю, - защебетала Алла. - Все равно ведь на Земле
сидит!

- Ты так и не решил вернуться? - ляпнул Калинов и тут же пожалел:
Зяблик насупился, для него это был больной вопрос.

- Ладно, старик, извини, - сказал Калинов. - Вы поговорите тут, я
пока помогу Вите накрыть до конца стол.

Он пошел на кухню, сбегая от прямолинейности своего вопроса. Вита
доставала из рисивера блюда. Зеленые глаза ее были грустными. Рыжеволосая
тростиночка с хрустальным голосом, вспомнил Калинов, но в сердце почему-то
ничего не отозвалось.

- Надо было все-таки отменить вечеринку, - сказала Вита.

Калинов замотал головой:

- Нет, пусть все идет, как должно идти... Полагаю, ей ничто не
грозит. - Фраза звучала полуутверждением-полувопросом.

Вита вскинула брови:

- Как знаешь... Она твоя жена, не моя.

Это было безжалостно, и Калинов с размаху ухнул кулаком по столу.

- Знаю!.. - Он прищурился. - Ты-то чего беспокоишься? Отдохнешь от
нее... Ты же радоваться должна!

Вита уронила руки, села на стул. В глазах - слезы.

- Ты стал жестоким, Саша, - сказала она дрожащим голосом. - По-моему,
ты и Марину не любишь.