многочисленных просителей, разбор дел церковных и прочая, и прочая.
откуда-то из лесных глухоманей, с забытых богом погостов, из Берендеева и
с волжской Нерли. Приезжали кто верхом, кто в телеге, кто и пеш, с
дорожными посохами в руках, вздев единую ветхую праздничную ряску из
потертого и порыжелого бархата, дареного ближним боярином еще отцу или
деду, и бережно передаваемую из рода в род. Входили в алтарь
испуганно-сияющие, спеша принять благословение у <самого>, с просветленною
жадною радостью расхватывали освященный митрополитом хлеб, кусочки просфор
с вынутыми из них частицами, бережно ели, стараясь не уронить ни крошки
святыни. Хор, собранный из лучших певцов города, стройно подымал на голоса
праздничную литию, низко и грозно гудел, и казалось мгновеньями, звучащие
волны колеблют каменный собор Юрия Долгорукого, в своем разымчивом взбеге
делая невесомыми каменные своды храма.
Феогност приседал на поставленное ему кресло, отирал шелком потное чело.
Когда-то такие вот многочасовые служения давались ему без труда... Годы
катят к закату! Пора вновь и вновь хлопотать о поставлении Алексия на свое
место, когда ему, Феогносту, придет пора переселяться в жизнь вечную...
механически уже осеняя распятием и подавая руку для поцелуя, Феогност едва
заметил двух молодых прихожан, судя по платью - монаха и мирянина, видимо
братьев. Монах был высок, сухоподжар и широкоплеч, со словно обрубленным,
резким очерком лица и огненосным взором. (Упорный взгляд его глубоких глаз
как раз и привлек на миг внимание Феогноста.) А мирянин, его спутник, друг
или брат, запомнился светлою чистотою молодого лица. Схожие в чем-то, в
ином они поразительно отличались один от другого. Монах проговорил
поспешно и негромко просьбу о встрече.
иподьякону: пусть разберет и доложит, может, дело разрешимо и без его
обязательного участия? Передача наследства, вклад ли в монастырь части
имущества - сколь многими из таких вот обыденных дел верующие
всенепременно жаждут занять внимание и время самого главы русской церкви!
разбирая тяжбы иноков, уча и налагая епитимьи, изъясняя тонкости
служебного устава сельским иереям, Феогност начисто запамятовал о тех
двоих и припомнил лишь поздно вечером, перед сном, и то не враз по докладу
клирика, повестившего, что дети боярские из городка Радонежа, Стефан и
Варфоломей, мыслят устроить вдвоем монастырь или киновию и пришли за
освященным антиминсом и дарами...
принять сих просителей тотчас, не откладывая, дабы испытать в серьезности
и строгости намерения.
рассмотреть их внимательнее. У монаха и его молодшего брата лица были
отнюдь не рядовых прихожан, и Феогност, поначалу усумнившийся - мало ли
кто дерзает на высокое, не имея и представленья о том, что ему надлежит
знать, - несколько оживился. Благословив и подняв с колен братьев, он
усадил их на лавку и еще помедлил, разглядывая и раздумывая. Нет,
выслушать того и другого стоило определенно!
монастыря, что на Хотькове, но желал всенепременно устроить
пустынножительство, и не он даже, а его младший брат, молчаливый отрок, о
сю пору почти не проронивший слова.
вопросив: не лучше ли молодшему такожде поступить в обитель брата своего,
дабы там пройти подвиг послушания?
повергнув Феогноста в еще большее изумление, возгласил:
осталось! Давняя то наша с братом мечта и моя... Родителев берег до
успения, не то бы давно уж... - Он не окончил, смутившись и опустив очи.
и прямота. Так вот работящий смерд, порешивший нечто, молча берет в руки
орудие и делает потребное ему, а после того как свершит, молча кажет,
почти не прибавляя слов к делу. Срубили церкву! Вдвоем? Без помощи? Братья
согласно кивнули головами.
и другой.
ростовских бояр, позже переселившихся в Радонеж, почему Стефан научился
грамоте и книжному разумению в знаменитом Григорьевском затворе Ростова
Великого.
братьям все росло и росло. Он незаметно, рядом вопросов, заданных как бы
между делом и вскользь, проверил литургическую грамотность Стефана, опять
с удивлением убедясь, что он много основательнее подготовлен, чем иные
иереи, сущие на службе церковной, и тем паче - чем многие мнихи
монастырей, даже и столичных. Удивление и уважение к гостю укрепилось
совсем, когда Стефан произнес несколько фраз по-гречески.
колокольчик, распорядясь подать то, что осталось от трапезы: холодную
рыбу, хлеб, яблоки и брусничный квас, предложив братьям вкусить вместе с
ним, и уже за едою мог оценить по достоинству своих молодых гостей.
Удивительные русичи, сидевшие перед ним, ели опрятно и красиво, с полным
уважением к пище и ее дарителю, но вполне отчуждаясь животной жадности
голодного простолюдина, что тоже весьма приглянулось ученому греку. Он все
яснее и ясней видел, что эти сильные и привычные к труду люди, с рабочими
твердыми руками, все же именно и сугубо принадлежат к духовно избранным, к
лучшей, <вятшей> части общества, и принадлежат к ней не токмо по рождению
и давнему боярству своему, но сугубо по благородству духа и нравственному
воспитанию, - что Феогност не мог не почитать более высоким по лествице
человеческих ценностей, чем родовое, наследственное право.
креслице, произнес Феогност. - Все же почто не вступить вам обоим в един
из сущих монастырей, куда по слову моему приняли бы тебя и тебя даже и без
всякого вклада?
церковь срублена этими руками, - он слегка приподнял, показав, твердые
задубелые ладони, в мозолях, с потемнелою и до блеска отполированною
рукоятями топора, сохи и заступа кожею, - мы и путь иноческий избрали
себе!
опять он не окончил, зарозовев.
вздохом вымолвил Феогност, внимательно глядя в лицо Стефану. -
Многомысленные мужи надобны и столичным киновиям града Москвы! Слыхал ты о
диспутах во граде Константиновом Варлаама и Акиндина с Григорием Паламою?
владыка, не нов сей спор! Еще древлии мнихи знали об исихии и были зело
искусны в умном делании. И Григорий Синаит токмо повторил и напомнил
сказанное некогда другими учителями церкви - Василием Великим, Григорием
Нисским, Дионисием Ареопагитом и иными многими! Упираю на то, владыка, что
спор не нов, - Стефан поднял на Феогноста пронзительный, загоревший темным
огнем взор проповедника и пророка, - не потому, что жажду умалить труды и
старания обоих Григориев - Синаита и достойного Паламы, а затем, дабы
указать на их сугубую правоту! Варлаам же тщится выказать не токмо то, что
ошибаются старцы афонские, но и то, что с первых веков ошибались все
подвижники, принимая за образ несотворенного света призраки их собственных
мечтаний, хоть и не говорит о том прямо! А сие - ересь, сугубая, жаждущая
умалить и извратить учение Христа.
вновь поднял очи на Феогноста:
фрязина, явил себя и такожде рек: Бог де непознаваем и даже сам, возможно,
не знает о себе; а посему нет ни греха, ни воздаяния... И много иного, о
чем глаголати соромно и непочто!
видениях ежеден, но и тут братья, видимо, говорили ему правду. Помолчав,
рек, не то подсказывая, не то утверждая:
весь зримый и конечный мир. Слыхал ли ты об этом?
доводы, изложенные Паламою! Божественная энергия - это суть сам невидимый
образ божественной красоты, который боготворит человека и удостаивает
личного общения с Богом; само вечное и бесконечное царство божие, сам
превосходящий Ум и недосягаемый Свет, Свет небесный, бесконечный, вечный;
Свет, обоживающий тех, кто его созерцает. Так глаголет старец Палама! -
примолвил, как равный равному, Стефан и продолжил, не запинаясь, словно бы
читая по писаному:
не видал и не раскрыл, но по Силе, Благодати и Энергии, которая является
общей Отцу, Сыну и Духу. Сущность божия отлична от присущей ей силы и
энергии, во-первых, тем, что энергия истекает из сущности, а не наоборот;
во-вторых, такожде, как все непознаваемое и познаваемое, мы в нашем зримом
мире можем воспринять лишь зримые следы работы высшего Божества;
божественная сущность является трансцендентной, а божественная энергия -
Буджолд Лоис
Андреев Николай
Бажанов Олег
Посняков Андрей
Андреев Николай
Куликов Роман