радости...
Разумеется, она была во всем права, во всех своих опасениях. У меня сердце
ныло в тоске, когда я думал о теперешнем ее положении; боялся я за нее. Но
что ж было делать?
может быть, и сильнее, мучительнее, от раскаяния и благодарности. Но в то
же время новая любовь крепко вселялась в его сердце. Чем это кончится -
невозможно было предвидеть. Мне самому ужасно любопытно было посмотреть на
Катю. Я снова обещал Наташе познакомиться с нею.
ей все о Нелли, о Маслобоеве, о Бубновой, о сегодняшней встрече моей у
Маслобоева с князем и о назначенном свидании в семь часов. Все это ужасно
ее заинтересовало. О стариках я говорил с ней немного, а о посещении
Ихменева умолчал, до времени; предполагаемая дуэль Николая Сергеича с
князем могла испугать ее. Ей тоже показались очень странными сношения князя
с Маслобоевым и чрезвычайное его желание познакомиться со мною, хотя все
это и довольно объяснялось теперешним положением...
личиком...
громкими криками и с распростертыми объятиями. Само собою разумеется, он
был вполпьяна. Но более всего меня удивили чрезвычайные приготовления к
моей встрече. Видно было, что меня ожидали. Хорошенький томпаковый самовар
кипел на круглом столике, накрытом прекрасною и дорогою скатертью. Чайный
прибор блистал хрусталем, серебром и фарфором. На другом столе, покрытом
другого рода, но не менее богатой скатертью, стояли на тарелках конфеты,
очень хорошие, варенья киевские, жидкие и сухие, мармелад, пастила, желе,
французские варенья, апельсины, яблоки и трех или четырех сортов орехи, -
одним словом, целая фруктовая лавка. На третьем столе, покрытом белоснежною
скатертью, стояли разнообразнейшие закуски: икра, сыр, пастет, колбасы,
копченый окорок, рыба и строй превосходных хрустальных графинов с водками
многочисленных сортов и прелестнейших цветов - зеленых, рубиновых,
коричневых, золотых. Наконец, на маленьком столике, в стороне, тоже
накрытом белою скатертью, стояли две вазы с шампанским. На столе перед
диваном красовались три бутылки: сотерн, лафит и коньяк, - бутылки
елисеевские и предорогие. За чайным столиком сидела Александра Семеновна
хоть и в простом платье и уборе, но, видимо, изысканном и обдуманном,
правда, очень удачно. Она понимала, что к ней идет, и, видимо, этим
гордилась; встречая меня, она привстала с некоторою торжественностью.
Удовольствие и веселость сверкали на ее свеженьком личике. Маслобоев сидел
в прекрасных китайских туфлях, в дорогом халате и в свежем щегольском
белье. На рубашке его были везде, где только можно было прицепить, модные
запонки и пуговки. Волосы были расчесаны, напомажены и с косым пробором,
по-модному.
рот, то на Маслобоева, то на Александру Семеновну, самодовольство которой
доходило до блаженства.
наконец, с беспокойством.
полк?
Семеновна, но нисколько не потеряв своего довольного вида. - Гостя прилично
принять нельзя: тотчас я виновата!
узнала, что ты придешь на вечер, захлопотала; в муках была...
вчера вечером, как пришел, так и сказал мне, что они в гости на целый вечер
придут...
не встретить? Живем-живем, никто-то к нам не ходит, а все-то у нас есть.
Пусть же хорошие люди видят, что и мы умеем, как люди, жить.
распорядительница, - прибавил Маслобоев. - Представь, дружище, я-то, я-то
за что тут попался. Рубашку голландскую на меня напялили, запонки натыкали,
туфли, халат китайский, волосы расчесала мне сама и распомадила:
бергамот-с; духами какими-то попрыскать хотела: крем-брюле, да уж тут я не
вытерпел, восстал, супружескую власть показал...
расписной баночки! - подхватила, вся вспыхнув, Александра Семеновна. -
Посудите сами, Иван Петрович, ни в театр, ни танцевать никуда не пускает,
только платья дарит, а что мне в платье-то? Наряжусь да и хожу одна по
комнате. Намедни упросила, совсем уж было собрались в театр; только что
отвернулась брошку прицепить, а он к шкапику: одну, другую, да и накатился.
Так и остались. Никто-то, никто-то, никто-то не ходит к нам в гости; а
только по утрам, по делам какие-то люди ходят; меня и прогонят. А между тем
и самовары, и сервиз есть, и чашки хорошие - все это есть, все дареное. И
съестное-то нам носят, почти одно вино покупаем да какую-нибудь помаду, да
вот там закуски, - пастет, окорока да конфеты для вас купили... Хоть бы
посмотрел кто, как мы живем! Целый год думала: вот придет гость, настоящий
гость, мы все это и покажем, и угостим: и люди похвалят, и самим любо
будет; а что его, дурака, напомадила, так он и не стоит того; ему бы все в
грязном ходить. Вон какой халат на нем: подарили, да стоит ли он такого
халата? Ему бы только нализаться прежде всего. Вот увидите, что он вас
будет прежде чаю водкой просить.
потом, с освеженной душой и к другим напиткам приступим.
здоровье-с.
шести целковых, третьего дня купец подарил, а он его с коньяком хочет пить.
Не слушайте, Иван Петрович, вот я вам сейчас налью... увидите, сами
увидите, какой чай!
Семеновна целый год ожидала гостя и теперь готовилась отвести на мне душу.
Все это было не в моих расчетах.
не в гости; я по делам; ты сам меня звал что-то сообщить...
есть; я дал слово...
Александрой-то Семеновной делаешь? Ты взгляни на нее: обомлела. За что ж
меня напомадила-то: ведь на мне бергамот; подумай!
Акунин Борис
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Лукин Евгений