швырнул в воздух на несколько футов вверх вместе со всеми людьми и
предметами, находившимися в гичке.
порезвиться, только на это морскому гиганту понадобилось не больше усилий,
чем отмахнуться от мухи. Позабавившись, старый самец поспешил вслед за
весело играющим косяком, скользя в волнах с таким невозмутимым видом, словно
ничего особенного не случилось.
оно несло с собой. А вот для тех, кого он так бесцеремонно опрокинул, это
было настоящей трагедией.
понемножку стали успокаиваться, они почувствовали всю глубину своего
несчастья.
носились по волнам; и, что всего хуже, совершенно исчез из виду морской
сундучок матроса, который они недавно, спешно перебираясь на гичку, набили
до отказа акульим мясом. С таким тяжелым грузом он наверняка пошел ко дну,
унося с собой все ценные запасы. Правда, бочка с водой и маленький бочонок с
канарским еще не потонули--так тщательно они были закупорены. Но что толку в
питье, когда нет еды? А у них не осталось ни кусочка!
полнейшего разорения.
влиянием которого они как бы оцепенели.
отчаиваться. Они только и ждали удобного момента приняться за работу. А это
было невозможно, пока хотя немного не улеглась бы страшная мертвая зыбь,
поднятая китами.
катамаранцы кое-как примостились, скорее на четвереньках, нежели стоя на
ногах, так сильно качало из стороны в сторону, что они едва удерживались на
нем.
скитальцы, успевшие за это время многое обдумать, принялись за дело.
рассеянные по волнам, и, если возможно, снова оснастить плот, на котором они
опять нашли себе пристанище.
державшимся на ней парусом плавала неподалеку от разбитой лодки. Так как это
были наиболее нужные снасти, которых лишился "Катамаран", то теперь, когда
они нашлись, казалось, нетрудно будет восстановить плот в его первоначальном
виде.
какие-нибудь весла. А на это придется затратить немало времени и сил. На
лишенном снастей плоте не было даже палки, которая могла бы заменить весло.
Им пришлось грести руками.
далеко -- вернее, плот, державшийся на воде благодаря пустым бочкам, проплыл
мимо них и ушел на несколько кабельтовых вперед.
что с досады кровь вскипала.
вплавь, но матрос об этом и слышать не хотел. Он тут же напомнил чернокожему
другу, какой опасностью грозят акулы, кишащие в воде. Правда, негр отнесся к
этому довольно легкомысленно, но более осторожный товарищ удержал его.
Набравшись терпения, они принялись вновь грести руками.
живее.
опять водворили в надежное место бочонки с водой и вином; один за другим
подобрали рассеявшийся по океану инвентарь. Только железные инструменты и
топор затонули на дне Атлантического океана.
было непоправимо и предвещало еще более страшное несчастье -- утрату жизни.
Глава XCVI. САМЫЙ МРАЧНЫЙ ЧАС
очутились без всякой провизии. Ни крошки не сохранилось из всех тех запасов,
которые так заботливо и искусно собирались и заготовлялись впрок. Кроме
того, что было упаковано в сундучке, на плоту еще кое-где оставались
отдельные ломти вяленой рыбы. Их также перенесли в гичку, и, когда она
перевернулась, эти запасы тоже утонули.
не удастся ли выловить хоть несколько затерявшихся кусков, но ничего не
нашлось. Те припасы, которые плавали на воде, были подхвачены либо акулами,
либо другими прожорливыми хищниками океана.
все равно в этот тяжкий момент они не прикоснулись бы к ним: пища, пробывшая
столько времени в морской воде, стала бы слишком соленой. Тем не менее они
знали, что настанет время, когда придется отбросить подобные причуды. И в
самом деле, через несколько часов все четверо почувствовали такие муки
голода, что теперь уже не отказались бы и от самой грубой и невкусной пищи.
С того момента, когда так спешно пришлось покинуть стоянку у туши кашалота,
им еще ни разу не удалось как следует поесть. Урывками, на ходу, они съедали
кусочек рыбы, выпивали глоток воды.
по-настоящему. Но прежде чем приступить к обстоятельной трапезе, они ждали,
когда будет поставлен парус и лодка понесется своим путем.
себе создать. К несчастью, крушение, так много уничтожившее, нисколько не
повлияло на их аппетит.
крушения, а голод все усиливался; все четверо почувствовали, что таких
мучений они еще не испытывали с самого начала этого долгого и опасного
плавания.
так, чтобы их не смыло обратно в воду, они принялись раздумывать, где бы
раздобыть новые запасы провизии.
послужить им пищей.
охотно занялись бы ею, если бы, к несчастью, обстоятельства не изменились.
гарпуны, послужившие им столь смертоносным оружием, так и остались в туше
кашалота. Они торчали в спине у мертвого великана, превращенные в
самодельный вертел для поджаривания мяса акулы. Словом, все железные
предметы, даже их собственные ножи, брошенные в гичку как попало, очутились
на дне морском.
крючок, а если бы и удалось разыскать, что пользы в том? Все равно негде
достать хоть крошечку мяса для наживки.
наловить рыбы. С отчаянием в душе они были вынуждены в конце концов
отказаться от этой мысли.
воды морском великане, чьи вражеские действия так неожиданно омрачили их
радужные перспективы; нет, им вспомнился убитый кашалот, у громадной туши
которого они недавно делали стоянку. Там, быть может, удастся раздобыть хотя
бы что-нибудь съестное. А если нет, найдется вдоволь китового мяса или жира.
Правда, мясо у кашалота жесткое, но жизнь поддержать оно все же может. Зато
там его столько, что можно битком набить провизионные склады для команды не
только большого корабля, но и целой эскадры!
же дул все еще с той стороны. Все расстояние, пройденное за ночь, можно
пройти обратно в короткое время.
стихиями, и то это будет трудным предприятием с сомнительным исходом.
ветра или опасение сбиться с курса.
может, в этот момент они пришвартовывают свой плот к тому самому огромному
грудному плавнику, где еще так недавно стоял "Катамаран".
и тут же была отклонена.
этим вопросом; мрачные, как эти ночные тучи, которые стремительно опускались
на море и окутывали их непроницаемой мглой.
близки к избавлению от всех бедствий. Этот самый тяжкий час уныния
предшествовал их спасению, так же как самый темный час ночи -- тот, который
предшествует дню.
Глава XCVII. ВЕСЕЛЯЩАЯ ЧАРОЧКА
солнце.