флагманского корабля вицеадмирала Крофорда вместе с полковником Бишопом
отплыл и лорд Джулиан Уэйд. В их поездке не было никакой необходимости.
Более того, обязанности губернатора требовали, чтобы Бишоп оставался на
берегу, а лорд Джулиан, как мы знаем, вообще не мог принести пользы на
корабле. И все же они оба отправились на охоту за капитаном Бладом, при-
чем каждый из них использовал свое положение в качестве предлога для
удовлетворения личных целей. Эта общая задача как-то связала их между
собой и создала какое-то подобие дружбы, которая при других обстоя-
тельствах была бы невозможной между людьми, столь отличавшимися друг от
друга по своему воспитанию и по своим стремлениям.
наблюдение за Наветренным проливом и страдая от лишений, связанных с на-
ступлением дождливого сезона. Но охота была безрезультатной, и месяц
спустя они вернулись с пустыми руками в Порт-Ройял, где их ожидали край-
не неприятные известия из Старого Света.
легионеры опустошили рейнские провинции, а Испания присоединилась к го-
сударствам, объединившимся для своей защиты от неистовых притязаний ко-
роля Франции. И это еще было не самое худшее: из Англии, где народ изне-
могал от изуверской тирании короля Якова, ползли слухи о гражданской
войне. Сообщалось, что Вильгельм Оранский получил приглашение прибыть в
Англию. Шли недели, и каждый прибывающий из Англии корабль доставлял в
Порт-Ройял новые известия. Вильгельм прибыл в Англию, и в марте 1689 го-
да на Ямайке узнали, что он вступил на английский престол и что Яков бе-
жал во Францию, пообещавшую оказать ему помощь в борьбе с новым королем.
было получено письмо от министра иностранных дел короля Вильгельма. Ми-
нистр сообщал полковнику Бишопу о начале войны с Францией, что должно
было отразиться и на колониях. В связи с этим в Вест-Индию направлялся
генерал-губернатор лорд Уиллогби, и с ним для усиления ямайской эскадры,
на всякий случай, следовала эскадра под командованием адмирала ван дер
Кэйлена.
пришел конец, даже если бы он и остался губернатором. Лорд Джулиан не
получал никаких известий лично для себя и не имел понятия, что ему сле-
дует делать. Поэтому он устанавливал с полковником Бишопом более близкие
и дружественные отношения, связанные с надеждами получить Арабеллу. Пол-
ковник же, опасаясь, что политические события вынудят его уйти в отстав-
ку, еще сильнее, чем прежде, мечтал породниться с лордом Джулианом, так
как отдавал себе ясный отчет, что такой аристократ, как Уэйд, всегда бу-
дет занимать высокое положение.
Джулиан сообщил полковнику все, что он знал о Бладе и Арабелле.
ка любит его.
холически заметил его светлость, - но я в здравом уме и говорю так пото-
му, что знаю об этом.
нес эти слова, охладило пыл работорговца гораздо скорее, чем любые дово-
ды. - Девушку с таким характером нельзя убедить угрозами. Она ничего не
боится. Вы должны сдерживать свой язык и не вмешиваться в это дело, если
не хотите навсегда погубить мои планы.
знаете своей племянницы. До тех пор, пока Питер Блад жив, она будет
ждать его.
его Джулиан. - Это первый важный шаг на пути к нашей цели.
азмом. - Война с Францией аннулирует все запреты по отношению к Тортуге.
Исходя из государственных интересов, нам следует напасть на Тортугу. А
одержав победу, мы не плохо зарекомендуем себя перед новым прави-
тельством.
думать: мы сразу убьем двух зайцев, а? Отправимся к этому мерзавцу прямо
в его берлогу, превратим Тортугу в груду развалин и захватим проклятого
пирата.
из Порт-Ройяла, они снова отправились охотиться за неуловимым корсаром,
взяв с собой всю эскадру и несколько вспомогательных кораблей. Арабелле
и другим дано было понять, что они намерены совершить налет на французс-
кую часть острова Гаити, поскольку только такая экспедиция могла послу-
жить удобным предлогом для отъезда Бишопа с Ямайки. Чувство долга, осо-
бенно ответственное в такое время, должно было бы прочно удерживать пол-
ковника в Порт-Ройяле. Но чувство это потонуло в ненависти - наиболее
бесполезном и разлагающем чувстве из всех человеческих эмоций. В первую
же ночь огромная каюта "Императора", флагманского корабля эскадры ви-
це-адмирала Крофорда, превратилась в кабак. Бишоп был мертвецки пьян и в
своих подогретых винными парами мечтах предвкушал скорый конец карьеры
капитана Блада.
нимый сильными ветрами, достиг Кайонской гавани и бросил здесь якорь.
Блад успел прибыть в Тортугу несколько раньше фрегата, который накануне
вышел из Порт-Ройяла под командой старого волка Волверстона. В душе ка-
питана Блада царил ад.
го капитана в гавани, окруженной высокими скалами. Он расстался с ними,
как я уже сообщал, во время шторма у Малых Антильских островов, и с тех
пор пираты не видели своего вожака. Они радостно приветствовали "Арабел-
лу", и радость эта была искренней - ведь многие всерьез начали беспоко-
иться о судьбе Блада. В его честь прогремел салют, и суда разукрасились
флагами. Все население города, взбудораженное шумом, высыпало на мол.
Пестрая толпа мужчин и женщин различных национальностей приветствовала
знаменитого корсара.
всеобщего ожидания. На лице его застыла мрачная улыбка, он решил мол-
чать, потому что ничего приятного сказать не мог. Пусть только прибудет
Волверстон, и все эти восторги по поводу его возвращения превратятся в
проклятия.
колько сот корсаров. Он оборвал их приветствия, а когда они начали прис-
тавать к нему с расспросами, предложил им дождаться Волверстона, который
полностью сможет удовлетворить их любопытство. Отделавшись от них, он
протолкался сквозь пеструю толпу, состоявшую из моряков, плантаторов и
торговцев - англичан, французов и голландцев, из подлинных охотников с
острова Гаити и охотников, ставших пиратами, из лесорубов и индейцев, из
мулатов - торговцев фруктами и негров-рабов, из женщин легкого поведения
и прочих представителей человеческого рода, превращавших Кайонскую га-
вань в подобие Вавилона.
вился с визитом к д'Ожерону, чтобы засвидетельствовать свое почтение гу-
бернатору и его семье.
Волверстон должен прибыть с каким-то редким военным трофеем. Но мало-по-
малу с борта "Арабеллы" начали доходить иные слухи, и радость корсаров
перешла в недоумение. Однако простые моряки из небольшого экипажа "Ара-
беллы" в течение двух дней до возвращения Волверстона в разговорах со
своими тортугскими друзьями были все же сдержанны во всем, что касалось
истинного положения вещей. Объяснялось это не только их преданностью
своему капитану, но также и тем, что если Блад был повинен в рене-
гатстве, то в такой же степени были виноваты и они. Их недомолвки и
умолчания, однако, не помешали возникновению самых тревожных и фантасти-
ческих историй о компрометирующих (с точки зрения корсаров) поступках
капитана Блада.
ся Волверстон, возможно, произошел бы взрыв. Едва лишь корабль старого
волка встал на якорь, как все бросились за объяснениями, которые уже на-
меревались требовать от Блада.
многие видят двумя. И хотя голова Волверстона, живописно обвязанная
пестрым тюрбаном, серебрилась сединой, сердце его было юным, и большое
место занимала в нем любовь к Питеру Бладу.
старый волк увидел "Арабеллу", которая стояла в бухте на якоре. Эта нео-
жиданная картина поразила его. Он протер свой единственный глаз, выпучил
его снова и все же не мог поверить тому, что видел. Но Дайк, ушедший
вместе с ним из Порт-Ройяла и сейчас стоявший рядом с Волверстоном, сво-