извивающемся, точно червяк, потоке машин, немножко важничая ив то же время
чувствуя себя беспомощными и потерянными, словно птицы, выпущенные из клетки
на волю и испугавшиеся, когда эта воля вдруг показала им свои зубы. Мэри
сидела очень прямо, и от нее пахло только что выглаженным полотном.
моя! Вот эти оборочки у тебя на плечах - это твои крылья, дурочка.
они сейчас делают?
и понял: наш день настал. Сегодня вечером Октавиан будет просить хлеба у
какого-нибудь греческого пастуха.
побежать прямо на красный свет.
и личиком она недурна. Может, кто-нибудь и полюбит ее, а ногу ей ампутируют.
ужасы, которые могут случиться.
гемофилию. Она передается по женской линии. В результате у нас с вами двое
гемофиликов.
маленькими твердыми волнами набегает на дорогу из-под вереска и дрока?
Дождевые капли ударяются о землю и отскакивают от нее мельчайшими брызгами,
как туман. Мне всегда казалось, что здесь похоже на Дартмур или Эксмур, хотя
и то и другое я видел только на картинках. Знаешь, первый девонский человек,
вероятно, почувствовал бы себя в этих местах как дома. Интересно, призраки
здесь бродят?
указатель с надписью "Муркрофт".
Лонг-Айленда хороша тем, что почва здесь впитывает в себя дождь и слякоти
после этого не бывает.
прославленными рекламой супружескими кроватями, пухлыми, точно булочки.
белого вина, так что у моей Мэри заблестели глаза. А я еще коварно подливал
ей коньяку, пока у меня у самого не зашумело в голове. Не я, а она вспомнила
номер нашего кукольного домика, и не мне, а ей удалось попасть ключом в
замочную скважину. В дальнейшем выпитый коньяк не помешал мне - впрочем,
если бы ей не хотелось, ничего бы и не было.
руку и улыбнулась и негромко протяжно зевнула.
Тебя что-то беспокоит.
обрушилось на землю и кусочек его попал мне на хвост.
руку, встал и постоял в проходе между кроватями. Дождь кончился, только с
крыш все еще капало, и четвертушка луны поблескивала в миллионах капелек.
Beaux reves <Прекрасных сновидений (франц.).>, дорогая моя радость. Только
смотри, чтобы небо не упало на нас!
четкий месяц бежит сквозь тянущиеся к морю облака. Зловеще закричала где-то
выпь. Я скрестил пальцы на обеих руках. Чур меня, хотя бы ненадолго. Двойное
чур меня. Ведь на хвост мне упала всего лишь маленькая горошина.
Когда я проснулся, за окном уже золотилось утро, и в нем была бледная зелень
папоротника, был темный вереск и красноватая желтизна мокрого песка дюн, а
неподалеку, точно листовое серебро, поблескивал Атлантический. Покореженный
ствол дуба возле нашего домика приютил у корней лишайник величиной с
подушку, весь из ребристых наплывов серовато-жемчужного цвета. Извилистая,
усыпанная гравием тропинка вела по кукольному городку к крытому черепицей
бунгало, породившему все эти домики. Там была контора, киоски, где
продавались почтовые открытки, сувениры, марки, а также ресторан со
столиками, покрытыми скатертями в синюю клетку, за которыми нам, куклам,
полагалось обедать.
приметил его, когда он записывал нас внизу, - лысоватый, не нуждающийся в
ежедневном бритье. Взгляд у него был одновременно и бегающий и пристальный,
и, глядя на наши веселые физиономии, он, видимо, надеялся, что мы приехали
сюда наслаждаться любовью, и из желания угодить ему я чуть было не написал в
регистрационной книге: "Мистер Джон Смит с супругой". Его длинный мясистый
нос вынюхивал грех, даже, кажется, высматривал, служа, как у крота, органом
зрения.
десятого.
добавил только для того, чтобы не обмануть его надежд. Я был вознагражден за
это. Глаза у него увлажнились, нос дрогнул.
цыпочках к вершинам.
несколько минут я вышел на дорожку с огромным подносом, покрытым салфеткой,
опустил его на деревянную скамью, а сам стал собирать в букетик
микроскопические полевые цветочки, чтобы украсить ими королевскую трапезу
моей любимой.
и она сказала:
Милые пустячки, которые никогда не теряют своей прелести.
подложив подушку за спину, и вид у нее был куда более юный и невинный, чем у
ее дочери. И мы оба в почтительных тонах говорили о том, как нам хорошо
спалось здесь.
Деньги ведь твои. Ему надо реализовать свое имущество, а я всегда
пользовался его благоволением. В сущности говоря, он мне ее почти подарил -
всего три тысячи долларов.
рабыня, с которой сбили ярмо.
и, умывшись, причесав волосы, надев халат, она отворила дверь и позвала
меня. Она стала совсем другая и прежней больше никогда не будет. Это и без
слов было ясно. Об этом говорила посадка ее головы. Теперь она могла высоко
держать голову- Мы снова стали "приличными людьми".
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Прозоров Александр
Курылев Олег
Орловский Гай Юлий
Соломатина Татьяна