а не ход возникновения самого этого знания в соотношении с отражением
действительности и с объективными условиями этого отражения. Ясперс это
формулирует как тезис о том, что подлинность развития мысли нужно видеть во
"владении собственной мыслью" ("Die grossen Philosophen", S. 40), не в
знании о чем-то, а в "преобразовании (человека. - М.М.) в мысленном
внутреннем действии" (Ibid., S. 224; см. также: S. 232, 299, 306 - 307, 885
ff). Образцовыми "хозяевами" своей мысли были, например, Августин, Платон,
Спиноза и др. Иными словами, в истории должно прослеживаться не развитие
фактических отношений знания, не то, каково новое предметное содержание и
деятельность, а развитие способности воспринимать эти отношения, развитие и
различные формы индивидуально-сознательного отношения к этой реальности
знания. Важно то, как и в каких формах индивид владеет знанием, как он его
ассимилирует и в каких исторически различных формах оно является объектом
его переживания как личности. В итоге анализируется не само знание и его
собственное деятельное строение, а та позиция субъекта, которую он занимает
по отношению к знанию в определенной системе культуры. В поле зрения не
попадает как раз развитие знания, не зависящее от господствующих форм его
общественного восприятия и ассимиляции. И если, например, в определенных
условиях культурная форма знания содержит фетишистские выражения, то
фетишистски организованным сознанием для Ясперса оказываются собственно
знание и деятельность по его получению. Таким образом, то, что уже у Гегеля
было вульгарным элементом более глубокого в остальном воззрения (когда он
подставлял наблюдение хода усвоения опыта истории познания субъектом
культуры на место анализа внутренних фактических отношений исторического
развития познания), становится здесь основным содержанием концепции.
науки, мы имеем всякий раз фиксирование связей ассимиляции вместо внутренних
связей развития, в качестве существа дела воспроизводятся стихийно
усваиваемые мыслителем способы выражения мысли, личные влияния в рамках
данной культурной среды, строение имеющихся форм культурного общения и т.д.
- короче, самим описанием замыкающиеся отношения, от которых уже нельзя
перейти к другим, более глубоким и общим. Причем этот метод не может
привести даже и к социологии знания (а эта претензия всегда содержится в
экзистенциализме), ибо в обществе им выделяются лишь те отношения, которые
воздействуют на форму осознания наличного содержания познания, а не те
отношения, которые воздействуют на само это содержание или складываются в
его производстве.
на всем том, что возникает в них помимо решения специальных задач
предметного отражения (то есть воспроизведения предмета как он есть сам по
себе), достигаемого в научном производстве как особой сфере общественного
развития труда. В виде мысленных образований, которые строятся субъектами
познания, и способа, каким они это делают, описывается на деле то их
стихийное сознание, которым они обладают как субъекты непосредственного
процесса жизни, как личности, принадлежащие к данной культуре и к
общественному сознанию данного жизненного уклада; описываются стереотипы
сознания, стихийно вытекающего из переплетения практически жизненных
отношений и определенным образом вовлекающего знание в свою сферу. Более
того, в этих стихийных эманациях социального процесса жизни, лежащих вне
какого-либо специального и продуктивного вида духовного производства,
сказывается, по Ясперсу, исторический смысл и внутренняя закономерность
истории знания. Это нелепое переворачивание действительного отношения, когда
сутью дела оказывается синкретическое самосознание исторического индивида
определенной эпохи, а его формой и даже условным символом - всякое реальное
владение предметностью (научное знание, искусство, техника, производство и
т.п.), все действительные результаты, достигнутые данной эпохой, совершенно
недвусмысленно сформулированы Ясперсом в теории "шифров экзистенции".
естественно (и бессознательно) выросшее из традиций, передач и т.п., а
историческую науку - лишь как систематическое выражение этого достояния
(понятие "Ausblick" у Ясперса), экзистенциализм превращает в орудие
исторического исследования память индивида, воспоминание, осознание стихийно
сформировавшейся у индивида "внутренней достоверности истории". В результате
этой процедуры образы духовно-исторического мышления, содержащие в себе
переплетение самых различных субъективных обстоятельств и видимых
зависимостей, объективируются и замещают картину реальной истории познания.
отношении работа Сартра "Критика диалектического разума"19) лежит следующая
кардинальная проблема: каково отношение материальных элементов человеческого
действия ("социальной закономерности", "объективного общественного бытия",
"общественно-материальной структуры" и т.п.) к другим его элементам - к
сознанию, процессу жизни и субъективно-деятельной структуре поведения
индивидуальных агентов этого действия? Поэтому важно проанализировать, как
вообще экзистенциализму представляются "материальные" в обществе,
объективные, независимые от сознания и воли людей законы
общественно-исторического процесса, что вообще им понимается под объективной
материальной базой созидания людьми истории и самих себя. Отсюда легче было
бы понять те представления о личности, которые экзистенциализм вырабатывает,
и ту программу поведения, которую он ей предлагает в современном обществе и
которая является его непосредственной задачей как философского учения.
Экзистенциализмом сделана попытка выявить и сформулировать
субъективно-деятельную, внутренне индивидуальную сторону исторического
творчества, дать анализ внутренней, духовно-волевой организации действия его
индивидуальных субъектов (будь это творчество актом материального
производства, общественно-политической, классовой деятельности и т.п. или же
актом производства мысли, идеи, просто жизненным поступком и т.д.).
Экзистенциалистская теория стремится стать, так сказать, "внутренней
совестью" всякого общественного или индивидуального действия, разъяснив всем
и каждому логику того сознания, с которым индивид вообще что-то
предпринимает в обществе или в своей личной жизни. Таков предмет этой
философии. Он может быть подвергнут объективной научной трактовке в тех или
иных разделах научной теории личности или теории сознания (и шире - теории
деятельности) и воспроизведен теоретически. Но сам экзистенциализм как
идейное течение следует рассматривать лишь как систематизацию определенного
стихийного опыта сознания в западном обществе.
теоретического исследования и представления которого формируются в
непосредственном жизненном опыте независимо от тех или иных научных анализов
общества, от логики их проблемного развития. Это сознание, однако,
затрагивает широкую совокупность идеальных категорий: нравственных,
религиозных, общекультурных, потребительских (имеется в виду потребление как
продуктов материальной культуры, так и продуктов культуры духовной),
социально-политических и т.д. Экзистенциализм прежде всего своеобразный
пересказ этого исторически определенного опыта сознания.
экзистенциализм уловил в свои спекулятивные сети и на которой он держится
(таковы, например, вопросы о структуре самосознания субъекта исторического
действия, о построении общей теории этого субъекта).
итоговое содержание экзистенциализма как теории, дающей определенный ответ
на проблемы, были предопределены содержанием указанного общественного
феномена сознания, стихийно извращенного, независимого от научного
рассмотрения вопроса и сложившегося отнюдь не по логике этого рассмотрения.
в философском отношении) искать прямое рациональное выражение
соответствующих проблем. Экзистенциалисты просто определенным условным и
символическим образом оформляют непосредственные ощущения, порождаемые
реальным общественным процессом в людях, и сообщают их друг другу и публике
так же непосредственно, как это делают птицы, перекликающиеся на ветках друг
с другом; они как бы обмениваются сигналами и шифрами: "экзистенция",
"раскрытость бытия", "подлинность", "страх", "заброшенность", "другое" и
т.д. - магические слова понятного им обряда! Только общность реальных
условий жизни, вызывающих одни и те же эмоционально-психологические
состояния в различных индивидах, позволяет им понять друг друга, но ставит в
тупик всякого, кто не посвящен в эту "масонскую ложу". В силу той же
общности условий эта философия захватила своими проблемами такой слой
буржуазного общества, как интеллигенцию - людей, профессионально имеющих
дело с сознанием (со своим собственным или чужим) и в то же время пытающихся
более широко осмыслить характер и природу сознательной деятельности вообще,
степень зависимости ее от общества, саму логику морального выбора и идейной
позиции, занимаемой личностью в той или иной ситуации. Как вообще и на какой
основе личность (личность деятельная, а не просто пассивно испытывающая на
себе то или иное общественное влияние) создает саму себя и - вместе с
другими - историю? Этот вопрос оказался связанным и с проблемой массовых
движений, возникающих в современном обществе; каково в них положение
личности, каковы рамки и границы для ее действия (и, следовательно, какова
ее ответственность) и в свою очередь каковы последствия общественной,
необходимо массовой формы индивидуального действия для развития личности? В
превращенном виде следы этой проблематики явственно обнаруживаются в
экзистенциализме.
кафедр и уточняют с помощью профессорских словопрений (хотя и словопрений
здесь много). Это скорее способ фиксации определенных настроений, достаточно
широко распространенных в обществе. Категории экзистенциализма суть
категории самовыражения, имеющие в виду определенный душевный склад,
эмоциональный комплекс личности. Они существенно отличаются от категорий, с
которыми обычно приходится иметь дело при анализе готовых форм идеологии.
универсальный язык искусства, которым он воспользовался для массового
Верещагин Олег
Прозоров Александр
Корнев Павел
Каргалов Вадим
Василенко Иван
Суворов Виктор