кровной связи и постоянного сожития, которые очевидно сохраняют все свое
значение и при переходе к быту государственному, или - что то же - при
превращении рода в семью. Жесткая оболочка родовой организации лопнула и
распалась, но нравственное зерно семьи осталось и останется до конца
истории. Между тем, когда переход из одного быта в
государственности в сознании ее недавно открывшегося преимущества перед
родовым союзом легко могли приписать новому порядку не принадлежащее ему
абсолютное значение и закон государственный пост авить выше закона
естественного. В происходящих отсюда столкновениях нравственная правота
принадлежит уже не этим представителям относительно высшего общественного
порядка, а защитникам того безусловного в старине, что должно оставаться
одинаково священн ым при всяком общественном порядке. Тут консерватизм
перестает быть слепою или же своекорыстною косностью и становится чистым
сознанием высшего долга; тут воплощение охранительного начала - женщина -
обычный оплот низменной рутины - становится носительни цею нравственного
героизма. Софоклова Антигона есть олицетворение того безусловно ценного, что
осталось и навсегда останется от родового быта при превращении рода в семью
с наступлением государственного порядка. Она нисколько не помышляет о
политической
безусловное право на исполнение своей безусловной обязанности благочестия и
братолюбия: дать честное погребение ближайшему родичу, который ни от кого,
кроме нее, не может его получ ить. В ней нет никакой вражды к
государственному порядку в его нравственных основах, а только сознание -
совершенно истинное, - что вне этих основ требования положительного закона
не безусловны, а имеют свои границы в праве естественном, освященном религ
ией и охраняющем семейные обязанности, хотя бы против государства, когда оно
присваивает себе недолжное. Столкновение Антигоны с Креоном не есть коллизия
двух нравственных сил - личной и общественной, это есть столкновение
нравственной силы, как такой, с силою противонравственной. Нельзя
согласиться с общепринятым взглядом на Антигону как на носительницу и
поборницу личного чувства против общего закона, воплощенного в представителе
отечества - Креоне. Действительный смысл трагедии совершенно иной. Религ
иозное отношение к умершим есть нравственная обязанность, на исполнении
которой основано всякое общество, а личное чувство выражает только
субъективную сторону дела. И в наши дни погребение и почитание умерших
родичей совершаются не по одному личному чув ству, тем более - во времена
древние. Чувства может и не быть, но обязанность остается. Сердечную
привязанность Антигона имела к обоим братьям, но священная обязанность
связывала ее с тем из них, который нуждался в ее религиозной помощи. И
будучи образцо м нравственной личности, Антигона вместе с тем и тем самым
есть представительница истинной общественности, которая держится только
исполнением обязанностей. Нисколько не скрывая своих чувств, она ссылается
как на основание своих действий не на них, а на
(((:((((? ke...(((((, ((((( ((((, - ?((( (((((r("(((()121, хотя, разумеется,
эта обязанность не есть отвлеченный долг, выражение вечного реального
порядка:
ссылается не на свое личное чувство, а на абсолютное право вечного
нравственного порядка, неотменимого гражданскими законами:
нравственная основа которой та же, что и в роде, лишь с преимуществом более
полного осуществления, - он есть представитель государственности,
извращенной или поставившей себя в ложное
лежащее в существе и цели государства, как не от злых личных страстей его
представителей, в настоящем случае Креона? Значит, можно было бы с
одинаковым правом прямо наоборот популярному п редставлению сказать, что
Антигона есть носительница общественного, а Креон - личного начала. Но и то,
и другое будет неточно и недостаточно. Ясно, что самое противоположение
личности и общества, личного и общественного начала в этом случае, как и во
все х других, несогласно с истиною дела. Действительное противуположение и
столкновение тут не социологическое, а чисто-нравственное - между добром и
злом, из коих каждое проявляется нераздельно и в личной и в общественной
сфере. Каин убил Авеля не потому, ч то был представителем личного начала
против родственного союза, - ибо тогда бы все развитые "личности" должны
были непременно умерщвлять своих братьев, - а потому убил, что был
представителем злого начала, которое может проявляться и единично, и
собирате льно, и лично, и публично. И Креон в свою очередь запретил
гражданам исполнение известных религиозно-нравственных обязанностей не
потому, что был глава государства, а потому, что был зол и подчинялся тому
же началу, которое действовало в Каине раньше вся кого государства. Конечно,
всякий закон есть акт государственный, но положение Креона определяется не
тем, что он издал закон, а тем, что он издал закон нечестивый, а в этом
виновата была уже не государственность, а собственная нравственная
негодность Кр еона; ибо едва ли кто решится утверждать, что непременная
функция государства состоит в том, чтобы издавать не иные какие-либо, а
именно только нечестивые и бесчеловечные законы.
коренящегося в личной воле, но проявляющегося и воплощающегося и в жизни
общественной, в данном случае в виде дурного государственного закона. И в
свою очередь Антигона, жертвующая жизнью для исполнения
религиозно-нравственной обязанности, лежащей в основе общежития, есть только
представительница добра, также коренящегося в личной воле, но
осуществляемого в истинной общественности.
относительным противоположениям социологическим, а к безусловной
противоположности добра и самоутверждающегося зла. Но если, таким образом,
глубочайшая сущность вопроса всегда одна и та
он снова и снова открывается, были лишены - даже с этической точки зрения -
собственного интереса и значения. Внутреннее существо добра и зла с полною
отчетливостью познается не ина че как в их типичных проявлениях. Зло,
проявляющееся в извращении государственной идеи, или в превознесении закона
государственного над законом нравственным, есть зло совершенно
специфическое, или особая, более высокая степень зла, чем, например, простое
убийство или даже братоубийство, но именно вследствие своей большей тонкости
и сложности оно субъективно более извинительно или меньше вменяется в вину,
нежели эти грубые злодеяния. Поэтому Креон, напр., должен быть признан хотя
общественно более вредны м, но лично менее виновным, нежели Каин.
Государственный порядок вообще есть высшая ступень исторического развития
сравнительно с родовым строем. Эта высшая ступень только что достигнута в
Элладе. В представителях нового порядка еще свежа память о его
возникновении, борьбе и торжестве. Эта недавняя победа нового над старым,
высшего над низшим не есть что-нибудь случайное - ввиду явных преимуществ
объединяющей государственности перед родовым раздором ее торжество сознается
как я вление прогрессивное, необходимое и должное. Отсюда самоуверенность
Креона в начале драмы. Изданный им злой закон, ставящий преданность новому
отечеству выше первоначальных религиозных обязанностей, не есть только
злоупотребление государственною властью, а и злоупотребление победою - не
местною победою фивян над аргивянами, а общею победой государственного
порядка - отечества и города - над родом. Поэтому на Креона нельзя смотреть
- и древние не смотрели - как на тирана только, в смысле представителя ли
чного произвола и фактической силы88. В изданном им законе предполагалось
выражение общей воли граждан. Краткое предисловие Аристофана-грамматика,
помещаемое обыкновенно перед драмой, начинается так: Антигона, похоронившая
Полиника вопреки распоряжению г орода (или государства) - (((¦ ("( ((?((((((
(?( (?((((. И у самого Софокла Исмена оправдывает свой отказ помогать
Антигоне, говоря, что она не может насиловать волю сограждан. И Креон
выступает не во имя самовластия, а во имя безусловного значения патри
отизма:
Креона, но эта воля не есть только бессмысленный личный произвол, а связана
с общею идеей, ложною, но все-таки идеею, в силу которой государственная
власть и ее законы выше закона
люди и не имеющие того извинения, какое было у Креона, увлекавшегося
недавним прогрессом - победою государственного строя над родовым и племенным
безначалием. С другой стороны, если
ложной идеи такие ясные протесты лучшего сознания, какие Софокл влагает в
уста своей Антигоне, то в эпоху самого Софокла лучшие умы уже достаточно
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Афанасьев Роман
Сапковский Анджей
Пехов Алексей
Сертаков Виталий