ду?" - "Ленточку у меня на шее", - отвечала девушка. Тот взял у нее лен-
точку, присел за самопрялку да - шур, шур, шур! - три раза обернет, и
шпулька намотана золота. Он вставил другую, опять - шур, шур, шур! - три
раза обернет, и вторая готова. И так продолжалась работа до самого утра,
и вся солома была перепрядена, и все шпульки намотаны золотом.
удивился, и обрадовался; но сердце его еще сильнее прежнего жаждало зо-
лота и золота. Он велел перевести Мельникову дочку в другой покойник,
значительно побольше этого, тоже наполненный соломою, и приказал ей всю
эту солому также перепрясть в одну ночь, если ей жизнь дорога.
дверь, явился тот же маленький человечек и сказал: "А что ты мне дашь,
если я и эту солому возьмусь тебе перепрясть в золото?" - "С пальчика
колечко", - отвечала девушка. Человечек взял колечко, стал опять поскри-
пывать колесиком самопрялки и к утру успел перепрясть всю солому в блес-
тящее золото.
вольно было золота; он велел переместить Мельникову дочку в третий по-
кой, еще больше двух первых, битком набитый соломой, и сказал: "И эту ты
должна также перепрясть в одну ночь, и если это тебе удастся, я возьму
тебя в, супруги себе". А сам про себя подумал: "Хоть она и Мельникова
дочь, а все же я и в целом свете не найду себе жены богаче ее!"
раз к ней явился и сказал: "Что мне дашь, если я тебе и в этот раз пе-
репряду всю солому?" - "У меня нет ничего, что бы я могла тебе дать", -
отвечала девушка. "Так обещай же, когда будешь королевой, отдать мне
первого твоего ребенка".
зная, чем помочь себе в беде, пообещала человечку, что она исполнит его
желание, а человечек за это еще раз перепрял ей всю солому в золото.
желал, то он с ней обвенчался и красавица Мельникова дочь стала короле-
вой.
думать о человечке, помогавшем ей в беде, как вдруг он вступил в ее ком-
нату и сказал: "Ну, теперь отдай же мне обещанное".
ли только он оставит ей ребенка; но человечек отвечал: "Нет, мне живое
существо милее всех сокровищ в мире".
что человечек над нею сжалился: "Я тебе даю три дня сроку, - сказал он,
- если тебе в течение этого времени удастся узнать мое имя, то ребенок
останется при тебе".
когда-либо приходилось слышать, и сверх того послала гонца от себя по
всей стране и поручила ему всюду справляться, какие еще есть имена.
все известные ей имена, начиная с Каспара, Мельхиора, Бальцера, и пере-
числила по порядку все, какие знала; но после каждого имени человечек
говорил ей: "Нет, меня не так зовут".
у людей имена бывают, и стала человечку называть самые необычайные и ди-
ковинные имена, говоря: "Может быть, тебя зовут Риннебист или Гам-
мельсваде, или Шнюрбейн?" - но он на все это отвечал: "Нет, меня так не
зовут".
мог отыскать ни одного нового имени, но когда я из-за леса вышел на вер-
шину высокой горы, куда разве только лиса да заяц заглядывают, то я там
увидел маленькую хижину, а перед нею разведен был огонек, и около него
поскакивал пресмешной человечек, приплясывая на одной ножке и припевая:
имя, и как только вскоре после того человечек вошел к ней с вопросом:
"Ну, государыня-королева, как же зовут меня"?" - королева спросила сна-
чала: "Может быть, тебя зовут Кунц?" - "Нет". - "Или Гейнц?" - "Нет". -
"Так, может быть, Хламушка?" - "О! Это сам дьявол тебя надоумил, сам
дьявол!" - вскричал человечек и со злости так топнул правою ногою в зем-
лю, что ушел в нее по пояс, а за левую ногу в ярости ухватился обеими
руками и сам себя разорвал пополам.
ри. Одна была безобразна и зла, и ту она любила, потому что это была ее
родная дочь. Другая была прекрасна собою и сердцем добра, и ту ведьма
ненавидела, потому что та ей приходилась падчерицей.
ее названой сестре, что та, завидуя, потребовала у матери и себе такого
же фартучка.
Твою названую сестрицу давно убить следует, и вот сегодня ночью, как
только она заснет, я приду к вашей кровати и отрублю ей голову. Поза-
боться только о том, чтобы лечь в постели у нее за спиною, а ее повыд-
винь вперед".
укромного уголка не подслушала всей беседы матери с дочкой.
рог дома.
была первая улечься в постель, чтобы ее злая сестра, как и велела ей
мать, могла лечь позади.
залезла за ее спину, к стенке.
левой ощупала, лежит ли кто-нибудь, выдвинувшись головой вперед.
дочери.
лому, которого звали Роландом, и постучалась у его двери.
должны отсюда бежать как можно скорее: мачеха хотела меня убить, но
вместо меня убила свою родную дочь. Когда рассветет и она увидит, что
сделано ею, мы погибли!" - "Однако же я тебе советую, - сказал Роланд, -
чтобы прежде побега ты взяла у нее из дома ее волшебный жезл, а не то мы
не сможем спастись от ее преследований никаким бегством".
лову сестры и накапала три капли крови: одну перед постелью на полу, од-
ну в кухне и одну на лестнице.
Роландом.
хотела отдать ей фартучек падчерицы, но та не явилась на зов ее. "Да где
же ты?" - крикнула ведьма.
крови.
"Да где же ты?"
крови.
ричала она дочке в третий раз.
пелька крови.
дитя, которое плавало в крови и которому она своими руками отрубила го-
лову.
собностью очень далеко видеть, то увидела свою падчерицу, которая пос-
пешно удалялась со своим милым Роландом. "Не уйдете вы от меня! - проши-
пела ведьма. - Как бы далеко вы ни были, и все же не уйдете!"
час пути перемахивала, и немного спустя уже нагнала обоих беглецов.
шебного жезла своего милого в озеро, а сама обернулась уточкой и стала
среди того озера плавать.
ми силами старалась приманить ее к берегу; но утка себя приманить не да-
ла, и старая ведьма должна была вечером вернуться домой, так ничего и не
добившись.
целую ночь шли путем-дорогою до рассвета.
терновой изгороди, а своего милого Роланда обернула в музыканта со
скрипкой.
ту: "Милый музыкант, дозволено ли будет мне сорвать этот цветок?" - "О