по отношению к инженерам и управляющим за все те блага, которыми
они осыпали его, и причиной этой черной неблагодарности являлись
радикалы.
произвела на него глубокое впечатление. Он был просто ошеломлен
ее величественной ясностью и простотой. Вся история была как на
ладони, и героическая борьба против неблагодарности стала
настолько очевидной для его юного ума, что он даже начал на
некоторое время преклоняться перед своим отцом, как перед
борцом, эдаким Ричардом Львиное Сердце наших дней.
назад,- о чем ты сейчас думаешь, Пол?
так обстоят дела.
Именно так и обстоят дела.
понимание извечной трагедии установилось между ними, между их
поколениями - наследственное чувство мировой скорби, столь же
древнее, как и сам мир.
обеспокоенный обликом тех, кого Кроиер называл первой шеренгой в
процессии цивилизации, открывателями дверей в новые невиданные
миры. Эта глупая постановочка, казалось, полностью удовлетворяла
их как отражение всего, что они делали, их целей, их
противников, и объясняла, почему некоторые люди выступают против
них. Это была соблазнительно упрощенная картина, и она
удовлетворяла этих лидеров процессии. А ведь это походило на то,
как если бы мореплаватель, желая избавиться от всех тревог и
забот, стер бы со своей карты все рифы.
ослепительный, как у Управляющего Небом. Пол стоял сейчас перед
собственным изображением в зеркале, освещенном флуоресцентными
лампами. Поперек зеркала шла надпись: "Лучший в мире человек для
лучшей в мире работы". Остров был полон подобных неожиданностей.
Лампы вокруг этого зеркала были уже старые и испускали какой-то
зелено-пурпурный свет. Отраженное лицо Пола было цвета
позеленевшей меди, а губы и глаза фиолетовые. Пол убедился, что
не страшно увидеть себя в качестве трупа. Проснувшееся
самосознание, не сопровождающееся вновь обретенной мудростью,
сделало его жизнь поразительно одинокой. и Пол решил, что его не
очень бы огорчило, если бы он вдруг умер. Благотворное действие
коктейлей уже улетучивалось.
внимание - возможно, это был гидроплан с бесценными двумястами
пятьюдесятью фунтами живого веса доктора Фрэнсиса Элдгрина
Гелхорна и с его мозговым штабом.
потом пошел в обратном направлении к костру, который на сотни
футов выбрасывал вверх сполохи пламени и окрашивал лица сидящих
вокруг него людей в красный цвет.
боевом головном уборе из орлиных перьев и ожерелье из бус,
стоял, подняв руки вверх и гордо откинув голову. Толпа затихла.
другое.- И вот много лун назад народ мой сделал этот остров
своим домом.
островом.
же получится, если мы покинем церемонию. Придется проторчать
здесь до конца.
был гордым и честным народом. Мой народ тяжко трудился, играл,
вел трудную борьбу, пока не пришел ему срок уйти в Страну
счастливой охоты.
тех пор, как Пол впервые прибыл на Лужок. Вначале его наняли на
эту роль за глубокий голос и великолепные мускулы. Сейчас же Пол
видел, что из-под его ожерелий выдается брюшко, на левой икре
бугрятся вздутые от склероза вены, а боевая окраска не может
скрыть серых мешков у него под глазами. Он стал настолько
обычным на Лужке, получил столь символическое значение (по
важности осуществляемых функций его превосходили только доктор
Гелхорн и Дуб), что он совершенно особняком стоял среди осталь-
ных наемных лиц, был накоротке со всеми высокопоставленными
лицами и пользовался в отношении спиртных напитков равными
правами с приглашенными.
остров, который принадлежал нашему народу - о! - столько лун
тому назад,- сказал индеец.- И пришли новые юноши. Но дух моего
народа жив, жив дух Лужка. Он во всем: в ветре, шумящем в
соснах, в плеске большой синей воды, в шелесте орлиного крыла, в
громе летней грозы. Ни один человек не может назвать этот остров
своим, ни один человек не может быть счастлив здесь, если он не
приобщится Духа, если он не принесет Клятвы Духа.
произнес властный голос, не похожий на голос обычного диктора.
мной Клятву Духа Лужка: "Я торжественно клянусь голосом в
соснах!.."
противоположного берега острова, и сейчас же его машины
взревели, подымая его по отлогому спуску на берег.
выполнять на благо народа мудрые приказы моих вождей. Я буду
трудиться и сражаться за лучший мир, не зная ни страха, ни
усталости. Я никогда не скажу, что работа закончена. Я буду
всегда поддерживать честь моей профессии и организации, которую
я представляю. Я буду выискивать врагов народа, врагов лучшего
мира для будущего всех детей и стану безжалостен к ним".
рядом с Полом. Он обернулся и увидел, что Люк Люббок снова
поддался общему настроению и плыл по течению - он, подняв высоко
вверх руку, давал клятву всему, о чем здесь говорилось. В левой
руке Люка был огнетушитель, заготовленный на случай, если огонь
начнет распространяться.
принята она благосклонно.
храбрецам с мужественными сердцами, и он продолжает быть гордым
и счастливым местом, каким он был - о! - столько лун назад.
несколько секунд, и он исчез.
желающих и будет открыт до полуночи".
которым он познакомился на ленче - с доктором Эдмундом
Гаррисоном с Заводов Итака. Шеферд и Беррингер оказались за его
спиной, они насмерть замучили Кронера своими комплиментами.
улыбнуться, но, по-видимому, счел это неуместным.
профессионально.
пьеса. Понимаешь, с одной стороны, это будто бы и развлечение, а
с другой - как много дает тебе. Боже мой! А уж если развлечение
совмещается с знаниями, это и есть, понимаешь, искусство. И боже
ты мой, поставить все это тоже стало в копеечку, готов голову
прозакладывать.
осколок, лежавший на краю тропинки.
наконечник стрелы!
древней вещицей.
индейцы,- сказал Гаррисон.
ублюдка,- вмешался Беррингер.- Послушай-ка, ты что - ослеп,
оглох и онемел, что ли? Неужто ты так и не понял всего, что тебе
пытались втолковать за эти последние полчаса?