завопил на своем древнем и страшном языке, пробудив пьяницу. Тот заворчал,
сильно осуждая Дидиса за нарушение тишины.
Перекрикивая пение Дидиса, Аська визгливо погнала дальше:
- Ну вот! И поехали они в Тирану! Когда коммунисты слетели! Сразу взяли и
поехали! И погибли! Вся семья! Только приехали - а там сразу беспорядки
начались! Там беспорядки начались, помните? У нас по телевизору показывали! А
они погибли! Вся семья драматургов! Все-все! А они прописаться не успели! У них
дубоссарская прописка! Они туда тайно поехали! И все погибли! На его глазах
погибли! Его тут пять психоаналитиков откачивали! Талантище!
- А по-русски почему не говорит? - спросил мент устало.
- Я же говорю, товарищ капитан! Албанец он! А в Дубоссарах тоже война! И
националисты! Там линия фронта через их дом прошла! Все сгорело! Все бумаги!
Дидис прекратил орать так же неожиданно, как и начал.
- А я в его пьесе "Фетяска" играю! - продолжала Аська. - Все, Вика, бери бумагу,
пишем заявление! Три заявления пишем! Мы все его знаем! И родителей его знаем! И
подтверждаем! Мы всем литературным объединением к нему в Дубоссары ездили!
Поклониться! Мэтру! Отцу его, в смысле! За него Балканский фонд при ЮНЕСКО
хлопочет, он все равно уедет за границу. По нему Париж плачет!
- Гражданка. Как я его отпущу? У него ни документов, ни объяснений никаких. Кто
он такой? - раздельно проговорил невредный мент.
- Так я же вам объяс...
- Все, гражданка. До свидания. Разберемся, отпустим, зря держать не будем.
- Напрасно вы так! - со слезой выкрикнула Аська. - Но все равно, вы заявления
обязаны принять! И завизировать! Пойдем, Вика!
Они вылетели из ментовки.
Мент помолчал. Перевел взгляд на Сигизмунда.
Сигизмунд достал из-под куртки бутылку хорошей водки и сказал спокойно:
- Мы вас очень просим.
Мент бутылку взял. Спросил:
- Он что, правда драматург?
- Правда. И очень серьезный.
- Дела, - хмыкнул мент. - Да ладно. На мужике, вроде, не висит ничего, кроме
мелкого хулиганства... Штраф придется заплатить...
* * *
Узнав о том, что виру за жлобское поведение Дидиса внес Сигизмунд, Вавила
разволновался. Попытался компенсировать ущерб. Даже Дидиса ему всучить
попробовал. Объяснял через Вику, что Дидис даром что скалкс - очень хорошего
рода.
История приобретения Вавилой Вандаловичем гражданина Дидиса,
албано-дубоссарского драматурга, раба и поэта, выглядела исключительно странной
и дикой.
Как понял из сбивчивого перевода Вики Сигизмунд, разразилась как-то раз в
Вандалии какая-то война. Точнее, интервенция. Вторглась огроменная рать
неведомых Сигизмунду людей - гепидов. Видать, особая разновидность дикарей, из
Петербурга от вандалов не отличимая.
И была между ними великая сеча. И жестокая. В ходе той сечи и вышло так, что
продали гепиды Дидиса Вавиле-воину за мешок жратвы. Плохо у них со жратвой в ту
пору обстояло. А Дидис был у гепидов на подхвате. Уже тогда рабствовал. Тот же
человек, который продал, страшный и свирепый (по утверждению Вавилы), между
двумя взмахами боевого топора успел поведать, клянясь и божась, что откуда этот
Дидис - то неведомо, но рода, по всему видно, очень хорошего.
Дидис, сидевший рядом, отсвечивая битой мордой конокрада, согласно кивал. Мол,
да - хорошего он рода. Весьма хорошего.
- Мутная история, - сказал Сигизмунд. - Слушай, Вика, спроси его: когда это я их
в гости приглашал?
Вика перевела вопрос. Вавила изумился, вытаращив голубые глаза, а потом пришел в
неистовое веселье. Начал бить кулаком по колену, хохотать и подпрыгивать. Ну ты,
махта-харья, и даешь! Экий все-таки ты шутник! А в овраге кто стоял? И жесты
зазывающие делал?
- Какие жесты... - простонал Сигизмунд. - Вика, спроси у него... Пусть покажет,
что ли.
Вавила с готовностью вскочил. Встал, отклячив зад, будто живот у него схватило.
Сделал умильное лицо. Рот разинул. Глаза выпучил. И начал двигать руками в
замедленном темпе, будто загребал под себя что-то. Затем за горло ладонями
схватился, будто блевать наладился.
Дидис что-то сказал. Вика перевела, злорадствуя:
- Половина села вас, Сигизмунд Борисович, в таком виде наблюдать изволила. - И
прошипела: - Свинья пьяная!
Сигизмунд задумался. Смутно забрезжила какая-то разгадка. Овраг. Овраг...
- Как я руками делал? - переспросил он.
Вавила не без удовольствия повторил. Добавил что-то.
Вика перевела:
- Он говорит, ты бледный был.
Вамба уточнил. Вика сообщила:
- И дерево сквозь тебя просвечивало.
Овраг!
Анахрон. Странное видение, провал, уходящий вверх склон... попытка выбраться...
спастись... удушье... Точно, овраг!
- Это Анахрон, - сказал Сигизмунд. - О господи! Это я в Анахрон провалился.
Накатило... А коза там была?
- Какая коза?
- Ме-е-е-е... Гайтс!
Услышав слово "гайтс", Вавила разразился длинной тирадой. Ты, Сигисмундс,
слушай-слушай, как оно было-то. Мы Лантхильду уже совсем живьем в землю зарыть
надумали. А тут оппаньки - приглашение! От тебя! Мол, кончайте, мужики, фигней
маяться, лучше дуйте ко мне - озолочу! Руками-то как загребал, все показывал,
зазывал! Мани-ил!.. А? Лантхильда и говорит: попасть, говорит, в ту землю просто
- как будет гул, ступайте в овраг, вас и подберут.
- Кто подберет?
- Хрен знает, - вольно переводила вандальские речи Вика, - может, боги... Может,
духи какие... Ты, кстати, кому поклоняешься?
Сигизмунд подумал немного и сказал:
- Ну... Икона есть Божьей Матери, а вообще - не знаю...
...И вот, - зудел Вавила, - все случилось по слову Лантхильды. Земля загудела.
Пошли мы в овраг - Вамба, я и скалкс с нами. Скалкса взяли, чтобы добро
перетаскивал. А Лантхильда-то уж как заслышала, что боги из-под земли
заговорили, - так подхватилась и бежать. Не удержали... И козу за собой тащит...
Сигизмунд призадумался над услышанным. Сказал Аське с Викой:
- Выходит, там не я, а что-то вроде голограммы моей было? Спроси, а что я еще
делал в овраге?
Вамба захохотал.
- В точку, Сигисмундс! Знаешь, как оно было? Сперва ты махонький нам явился. А
потом раз! - и до небес взметнулся. И скривился непотребно. Зубищи - во! Глазищи
- ужас!
- Ты, Вамба, точно под себя наложил, - перебил Вавила. - Вы все там под себя
наложили. А я сразу смекнул: это махта-харья Сигисмундс нас в гости к себе
зазывает веселиться-тешиться.
Вандалы приветливо лыбились. Сигизмунд смотрел на них, и делалось ему все
пасмурнее и пасмурнее.
- Пойду-ка я пройдусь, - сказал он Вике. - Вернусь через полчасика.
* * *
Добрел до "культурного центра". Пошарил в карманах. Набралось на четыре бутылки
пива. Одну выпил прямо у ларька - с мыслями собирался.
Стало быть, вот как оно в глазах Вамбы с Вавилой все выглядит. Вернулась
Лантхильда, беременная, при очках от "Мильденбергероптик" и в секондхендовском
шмотье. Рассказывала разные чудеса. Ее, натурально, мудрые сельчане решили
убить. Чтоб другим неповадно.
Но тут Анахрон дернулся в темпоральной судороге и - спроектировал в овраг
подобие С.Б.Моржа. На переброс, видать, силенок у ржавеющего монстра не хватило.
Подобие было сперва мелким, и поэтому вандалы к нему даже и прислушиваться не
стали. Но затем, по неведомой прихоти Анахрона, подобие вдруг невыносимо
возросло и сделалось устрашающим. Тут все варвары разом зауважали и начали
вникать.
Вникли.
Стукнуло им в голову, будто зазывает их С.Б.Морж к себе в гости. Лантхильда,
разумеется, именно эту теорию всячески пропагандировала. Ее понять можно.
Конечно, зазывает! Ее, Лантхильдочку, с братиком. Ну и Вавилка противный пусть
идет тоже.
Старая сволочь Анахрон молчал пятьдесят лет, а тут вдруг ожил - ровно Везувий.
Заизвергался, блин. Дальше - по тексту: подземный гул, вся честная компания
устремляется в овраг, полная радужных надежд... Лантхильда козу на веревке
тащит... Странно, а что их так мало явилось? Шли бы уж целым племенем. Что
мелочиться-то? Вика вон ему все уши прожужжала своим Великим переселением
народов...
Вывод. Вандалы не подозревают о том, что их появление здесь - случайность. Это
первое. И второе: они явно не знают, что домой им так просто не вернуться.
Ближайшая задача - выяснить, как они видят программу своего пребывания в
Северной Пальмире.
С этими мыслями Сигизмунд вернулся домой.
Выставил три бутылки пива. Молвил серьезно:
- Так, дамы и господа. А теперь поговорим начистоту.
* * *
Как и подозревал Сигизмунд, "родовичи" предполагали качать товар с реки
Быстротечной в Петербург и из Петербурга на реку Быстротечную. В челноки
рвались. Главное, втолковывал Вавила Сигизмунду (а глаза у Вавилы ясные и
чистые, как небушко), чтобы Лиутар, сын Эрзариха, раньше времени не наложил
загребущую лапу на петербургскую соль. Лиутар - это ихний военный вождь.
Чрезвычайно алчный мужик. Он, Лиутар, из-за соли смертно воевал с гепидским
вождем, Афарой-Солеваром. Афара на соли сидит, богатый - страсть! Лиутар ему
завидует. Лиутара все равно в бизнес главным брать придется. Но это надо как-то
Андреев Николай
Никитин Юрий
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Майер Стефани